История тела сквозь века - Жаринов Евгений Викторович Страница 16

В другом широко известном произведении, «Императорские досуги» начала XIII века английский клирик Гервасий Тильберийский рассказывает историю о Раймонде, владельце замка Руссе, встретившем на берегу реки неподалеку от Экс-ан-Прованса роскошно одетую красавицу, сразу обратившуюся к нему по имени и позже ставшую его женой, при условии, что он никогда не пожелает увидеть ее обнаженной, а если так все же случится, то он потеряет весь достаток и благополучие, каковое она принесет в его дом. Пара жила счастливо, Раймонд разбогател, наслаждался жизнью и обладал завидным здоровьем, у них родилось много прекрасных детей. Однако любопытный Раймонд однажды сорвал занавесь, за которой жена у себя в спальне купалась в бочке. Прекрасная супруга превратилась в змею и навсегда исчезла, нырнув в бочку. Лишь кормилицы иногда слышали ее по ночам, когда она приходила, никому не видимая, взглянуть на малых деток своих.

В иконографии Мелюзину изображают улетающей через окно или взмывающей прямо с крыши в образе крылатого дракона и потом невидимкой, приходящей по ночам к своим маленьким детям.

В фольклористике этот сюжет называется историей о нарушенном запрете.

В конце XIV века Мелюзине посвящают два романа, один, написанный в прозе, сочинен Жаном из Арраса для герцога Жана Беррийского и его сестры Марии, герцогини де Бар; второй роман в стихах принадлежит перу книгопечатника Кудретта.

Начало истории в романе связано с нарушением запрета и причинением зла. Мать Мелюзины, Презина, заставляет своего мужа Элинаса, короля Албании, под которой подразумевается Шотландия, поклясться, что он не будет присутствовать при ее родах. Но Элинас нарушает клятву, и Презина, родив трех девочек – Мелюзину, Мелиор и Палестину, – исчезает и удаляется вместе с тремя дочерьми на остров Авалон (тут присутствует контаминация с мифом об Артуре). Когда девушкам исполняется пятнадцать лет, они узнают о клятвопреступлении отца и в виде отмщения заключают его внутрь горы, но поскольку дочери не имеют права налагать кару на собственного родителя, то они и сами должны понести наказание. Наказание Мелюзины – в том, что каждую субботу ей придется превращаться в змею. Если она выйдет замуж за смертного, то станет смертной сама, а если муж заметит ее в том виде, который она принимает по субботам, то муки и тут ждут ее. У фонтана Мелюзина встречает Раймондена, сына графа де Фореза, который только что во время охоты на кабана убил своего дядю графа де Пуатье. Мелюзина обещает, что ему не будет расплаты за преступление и он обретет счастье, богатство и вдобавок многочисленное потомство, если согласится на ней жениться. Однако он должен дать клятву никогда не пытаться увидеть ее в субботу. Став женой Раймондена, Мелюзина распахивает земли, строит города и крепости, начав с возведения замка Лузиньян. У них рождается десять детей, которые становятся могущественными королями, но при этом у всех есть физический изъян – пятно на теле, звериная метка и т. п.

Тем временем в литературе германских народов появляется мужское соответствие Мелюзины. Это Рыцарь Лебедя, сверхъестественный персонаж, вышедший из вод. Он женится на смертной женщине, с которой берет клятву соблюдать запрет, но она нарушает его, и он навсегда оставляет ее; это прототип Лоэнгрина, своей известностью обязанного Вагнеру.

Раймондин раскрывает превращение своей жены. Иллюстрация к «Роману о Мелюзине» Жана из Арраса. 1478

Небо над крайней башней замка Лузиньянов. Мелюзина вылетает из окна. Миниатюра из Великолепного часослова герцога Беррийского. XV век

Эта легенда продолжает жить в прелестной миниатюре XV в. из «Великолепного часослова герцога Беррийского», с упоминания о котором мы и начали свою книгу.

В сюжете «Мелюзины» чувствуются отголоски античного сюжета с его откровенной эротичностью. Речь идет о знаменитой легенде об Амуре и Психее. В греческом искусстве душа представлялась в образе бабочки или молодой девушки с крыльями бабочки. Имя Психея (Псюхе) переводится как «бабочка, дыхание, душа». Именно эту душу-бабочку греки определили в спутницы крылатому Эросу (бог любви, олицетворение любви и сексуальности), которого также именовали как Эрот, Купидон или Амур. Наибольшую известность приобрел сказочный сюжет отношений Психеи и Амура у античного автора Апулея (II в. н. э.).

Притягательность греха и всего телесного в Средневековье была ответной реакцией на диктат агрессивного католицизма. С одной стороны, идеология христианства, превратившегося в государственную религию, навязывала подавление тела. С другой стороны, согласно ей, Бог воплотился в тело Христа и человеческое тело обернулось «храмом Святого Духа». Духовенство порицало телесные практики, но оно же их и восхваляло. Средневековому человеку в повседневной жизни приходилось обуздывать себя постом. И в то же время устраивались карнавалы, являвшие собой невероятный разгул, выходивший за рамки правил.

Сексуальность, труд, сон, одежда, война, жест, смех – в Средние века все возбуждало споры вокруг тела. Хёйзинга пишет: «В душе человека Средневековья все наиболее высокие и наиболее чистые чувства абсорбируются в религии, тогда как естественные, чувственные влечения, сознательно отвергаемые, по необходимости снижаются до уровня мирского, почитаемого греховным. В средневековом сознании формируются как бы два жизненных воззрения, располагающиеся рядом друг с другом; все добродетельные чувства устремляются к благочестивому, аскетическому – и тем необузданнее мстит мирское, полностью предоставленное в распоряжение диавола. Когда что-нибудь одно перевешивает, человек либо устремляется к святости, либо грешит, не зная ни меры, ни удержу; но, как правило, эти воззрения пребывают в шатком равновесии в отношении друг друга, хотя чаши весов то и дело резко колеблются, устремляясь вверх или вниз, и мы видим обуреваемых страстями людей, чьи пышно расцветшие, пылающие багряным цветом грехи временами заставляют еще более ярко вспыхивать рвущееся через край благочестие».

Грехопадение. Великолепный часослов герцога Беррийского. XV век

В «Великолепном часослове герцога Беррийского» представлена и миниатюра, изображающая Грехопадение, где змей соблазняет Еву. Змей изображен в виде Мелюзины: существа с женским торсом и змеиным хвостом.

Представление о том, что женщина – это путь к искушению и совершению греха, возникла из истории о падении Адама и Евы. Прародители всегда изображались обнаженными, но до грехопадения нагота считалась естественным состоянием, а после – постыдным. Именно оголенное тело Евы и стало воплощением греха. Самым откровенным изображением Адама и Евы можно считать миниатюру «Райский сад» известной иллюстрированной рукописи XV века «Великолепный часослов герцога Беррийского».

Помимо Адама и Евы, частично или полностью обнаженными часто изображались святые мученицы Агата и Варвара. В позднем Средневековье они стали наглядным воплощением идеальных женщин, которые упоминались в романтической поэзии и любовных романах. Их наделяли длинными белокурыми волосами, белой кожей, небольшим животиком и круглыми как яблоко грудями. У средневекового зрителя, да и у современного тоже, такие иллюстрации могли разбудить не только религиозное сознание, но и эротическое.

Кто знает, может быть, подобное изображение великомучениц как сексуально привлекательных женщин создавалось специально для духовного созерцания. Этот парадокс Маргарет Майлз, президент американской академии религии, назвала «религиозной порнографией», а Медлин Кавинесс, исследовательница европейского искусства Средних веков, – «садоэротическим». На многих иллюстрациях во время пыток великомученицы изображаются с обнаженной грудью, олицетворяющей материнство, женственность и сексуальное желание. Согласно «Золотой легенде», когда Агате огромными щипцами отсекают грудь за то, что она отвергла домогательства городского чиновника, она с облегчением произносит: «Теперь меня никто не возжелает».