Велесов Ключ. Сакральные коды русских сказок - Галина Ивановна Пономарёва Страница 13

Фреска «Агнус Деи» XV век

…И Агнец заклан от начала мира… Так, согласно Упанишадам, Вселенная возникла из тела жертвенного Коня, прежде бывшего самим Брахмой. Скандинавский великан Мимир и индийский первочеловек Пуруша пожертвовали собою и стали плотью нашего мира.

Что на небе, то и на земле: некогда, в седой древности, Родовой закон предусматривал возможность Великой жертвы, то есть принесение на алтарь человеческой жизни, если этого требовали жестокие обстоятельства. Такой человек становился посланником, уготовленным к скорой встрече с Богами и Предками, он должен был рассказать о беде, постигшей племя или поторопить Богов-Покровителей.

В охотничьих союзах древности такой посланец выбирался по жребию или из добровольцев. Боги берут лучшее, и избранник верил в свою скорую встречу с Богами и в своё грядущее возрождение в плоти Рода.

В свете этого убеждения кровь ребёнка как части своего существа была величайшей из жертв и совершалась в полном соответствии с Родовым законом. На него опирается жестокий и праведный смысл знаменитой фразы Тараса Бульбы: «Я тебя породил, я тебя и убью!»

В библейской книге «Бытие» есть рассказ о жертвенном приношении Авраама. Из любви и почтения к Богу Авраам кладёт на жертвенный камень единственного и горячо любимого сына. Но по воле Бога отрок Исаак был заменён белым агнцем, запутавшимся в кустах.

Этот эпизод отражает переход от Великой Жертвы к заместительной. Столь же символично и превращение, свершающееся в русской сказке «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка». Вспомним сказку: младший брат, мальчик Иванушка, превращается в козлёночка — жертвенного Агнца, сохраняя при этом душу и разум человека.

Его ребячливое непослушание сестрице Алёнушке — ключ к грядущей мистерии. На тропе сновидений уже расставлены приметные вехи: лошадиное, коровье и козье копытце с оборотной водою, и сказка, как античный хор, трижды напоминает нам о летнем жаре: «Солнце высоко! Колодец далеко…»

Колодец и солнце, вода и огонь — главные атрибуты Купальского праздника. И в сказке явственно звучат голоса и ритмы Купальской мистерии. Вот как старинная Купальская песня передаёт атмосферу готовящейся драмы:

…За той рекой за быстрою

Леса стоят дремучие,

Во тех лесах огни горят,

Огни горят великие,

Вокруг огней скамьи стоят,

Скамьи стоят дубовые,

На тех скамьях добры молодцы

Добры молодцы, красны девицы

Поют они песни Купалушке

Посредине их старик сидит

Он точит, точит свой булатный нож…

Лесному пению вторит жалобный плач козлёночка. «Огни горят горючие, котлы кипят кипучие, ножи точат булатные, хотят меня зарезати».

Священным ужасом веет этой песни. Булатные ножи, как и серп Жницы-Марены, говорят об урезании солнечной силы сразу после купальских дней.

В купальской песне из Малороссии говорится о том, как ночью ведьма поймала юношу, ушедшего искать коня, схватила и в капусту рубила, потом в горшочке варила и созывала на пир разбойников — татей; разумеется, юношу звали Иванушкой.

Наша сказка идёт по следам древнего, но утраченного мифа. Согласно ему, Алёнушка уходит в воду, а братцу Иванушке грозит смерть в горючем огне. Очистительная и искупительная сила воды и огня должна смыть с них некую вину, и это важная деталь для понимания сути купальской трагедии.

В церковных запретах (крещениях) есть и упоминание о кумлении на Купалу кровных родственников и крёстных родителей. Речь идёт об обрядовом соитии Кума и Кумы во здравие их крёстных детей. Древний миф был более откровенен: «Покумились на Купалу брат с сестрой, от этого и родился цветок Иван да Марья». А есть и другой: «Соблазнила сестра брата на грех, да от его руки и погибла. На том месте вырос цветик — Иван-да-Марья…»

Сохранившиеся Купальские песни намекают на суть происшедшего, рассказывая о том, что в Купальскую ночь сестра «пропала» и о горьких её слезах поутру.

«Миф, повествующий о любви брата и сестры Купалы и Костромы и о принятии ими добровольной смерти: Купалы в огне, Костромы — в воде, отражает древние космогонические представления об изначальном единстве женского и мужского начал в Божестве…», — пишет М. Б. Новиков-Новгородцев.

Сакральный характер Купальского действа сохранился в символах и деталях обряда. Это торжественное воздвижение записа — Родового Столба и надевание на него пышного, украшенного цветами Кола Жизни, парные прыжки через костёр с поцелуями и совместное купание в реке или озере.

«Вкупе» — означает «вместе», «воедино» и Купальский обряд — это, прежде всего, погружение человека в первородную стихию, бывшую до начала времён. Экстатическое соединение человека с Космическим Огнём стирало грани между запретным и дозволенным и временно попирало узаконенные нормы.

Вот как описывает смысл этого обрядового действа Мирча Элиаде: «… Древо жизни воздвигается посреди деревни, и все обитатели её возвращаются в пракосмическую эпоху. Все законы и запреты поэтому отменяются и аннулируются, так как Мира больше не существует, и в ожидании нового сотворения всё общество существует вокруг божества или, точнее, внутри первозданной космической целостности.

Во время этого сакрального периода общество достигает целостности одновременно космической, божественной, социальной и сексуальной. И даже оргии — не что иное, как акт повиновения божественному повелению, и каждый, кто в них участвует, обретает божество в самом себе».

Наша сказка повторяет купальскую мистерию, не пропуская ни одного значимого действа, включая обрядовые заклички у воды, которые должны были пробудить девицу, принесённую в жертву божеству реки. «Сестрица моя, Алёнушка, выплынь, выплынь на бережок…», — заклинает Козлёночек утопленницу.

И девушка отвечает ему!

Оказывается, у ритуального утопления есть и инициатические аспекты! Исследователь феноменов народной культуры Поволожья А. Рыбин рассказывает об обряде водоположения, который до наших дней практикуется в мордовских деревнях в окрестностях Нижнего Новгорода. В Купальскую ночь местные колдуньи ложатся на дно реки и пребывают там до рассвета.

Разгадка этого феномена восходит к культу Жабы. При небольшом сжатии в ладони жаба выделяет слизистое вещество. Жабий яд способствует впитыванию кожей большего количества кислорода. Его свойства лучше сохраняются в темноте, и если намазать тело человека этой мазью, то он может лежать под водой всю ночь, погружённый в своеобразный «анабиоз». После такого смертного сна на дне реки девушка становится «знающей». Перед посвящением молодой ведьмы в воду сначала ложится более опытная, она чутко «слушает воду» и в дальнейшем руководит обрядом.

Примечательно, что злая Ведьма, утопив