Первая война Гитлера - Томас Вебер Страница 84

1916 года командовал полковыми посыльными, Генрих Люгауэр, Ганс Менд и Ганс Рааб (который служил в полковом штабе с мая 1915 года) также остались живыми. Так что поскольку Гитлер не пережил уничтожения своего собственного Frontgemeinschaft (фронтового братства), что было крайне необычно для немецких солдат, то, вероятно, затем ему стало гораздо легче идеализировать жизнь на фронте.

ЧАСТЬ II

10. Революция

(11 ноября 1918 – начало 1919 года)

Когда 17 ноября 1918 года Адольф Гитлер был выпущен из военного госпиталя в Пазевалке, мир вокруг него изменился. По дороге обратно в Баварию он должен был проследовать через Берлин, с 9 ноября охваченный революцией. В тот день Филипп Шайдеман, социал-демократический политик, которым столь восхищался Вильгельм Штэлин, провозгласил Германию республикой.

Во время войны социал-демократы были разделены по вопросу будущего Германии: должна ли она принять форму конституционной монархии или же республики. Однако требование президента Соединённых Штатов Вудро Вильсона, что он не примет мира с Германией до тех пор, пока монархия не будет упразднена, решило этот вопрос. В тот же день, когда Шайдеман провозгласил республику, Макс Баденский, поддерживавший реформы последний рейхсканцлер и наследник трона юго-западного немецкого государства Баден, объявил – против воли Вильгельма II – об отречении имперской королевской династии. Макс Баденский также объявил Фридриха Эберта, вождя социал-демократической партии, своим преемником на посту канцлера.

Несмотря на любовь, которая у Гитлера появилась к Берлину в течение войны, в этот раз 29‑летний ефрейтор не остановился в столице Германии. Он быстро проделал путь в Мюнхен, где революция смела династию Виттельсбахов, правивших Баварией на протяжении более 800 лет. Революция в Баварии произошла даже раньше, чем в Берлине – 7 ноября, в годовщину большевистской Октябрьской революции в России. В тот день Курт Айснер, вождь баварских независимых социал-демократов, покинувший социал-демократическую партию из неудовлетворённости отсутствием в ней революционного рвения, объявил Баварию социалистической республикой. Таким образом, во главе революции в Баварии стояли радикальные левые, в то время как в Берлине политическое преобразование Германии проводили центристские реформисты из социал-демократов.

В последующие годы Гитлер станет заявлять, что он был чрезвычайно шокирован и у него вызывали отвращение революционные события, разворачивавшиеся вокруг него в Пазевалке, Берлине и Мюнхене в конце 1918 года. В Mein Kampf он станет утверждать, например, что он покинул госпиталь в Пазевалке изменившимся человеком, живо описывая то, как он был возмущён пораженческими настроениями в госпитале и как он был сломлен, услышав о революции. С точки зрения 1924 года он вспоминал, что за революцией стояла "банда презренных и развратных преступников", состоявших большей частью из евреев, и что это там и тогда он решил пойти в политику.

Так ли Гитлер в действительности воспринял революцию, когда он вернулся в Мюнхен 19 ноября? Хотя и существует общий консенсус в том, что он приукрасил детали своего пребывания в Пазевалке для целей пропаганды и что сомнительно то, что он уже там решил пойти в политику, суть его рассказа о событиях конца 1918 и начала 1919 года в целом принимается за правду. До настоящего времени существовало почти всеобщее согласие в том, что главные основы мировоззрения Гитлера были сформированы ко времени его возвращения в Мюнхен. Другими словами, война предположительно "сделала" его. Что было ещё неясным, когда Гитлер вернулся с войны, то было не общий вид, но точная конструкция системы взглядов, которую он возведёт на этих основах. Смысл в том, что мировая война поставила на место всё мировоззрение Гитлера, за исключением точных деталей. Послевоенный период в Мюнхене сводится просто к упрочнению и рационализации его политических взглядов. Эта интерпретация существенным образом основывается на собственном рассказе Гитлера о его жизни между 1914 и 1919 годами. Однако странным образом его рассказ о конце войны и о пяти месяцах, последовавших за войной, полон умалчиваний и противоречий. На самом деле он больше поднимает вопросы, чем даёт ответы.

Даже причины решения Гитлера вернуться в Мюнхен и остаться там не выглядят правдой. Это был город, в который он так долго избегал вернуться, и то место, которое ему совершенно явно не нравилось во время войны. Почему же тогда он вернулся в Мюнхен, а не остался в Берлине, в городе, который очаровал его с первого визита в него?

Гитлер почти определённо вернулся в Мюнхен не по причине какой-либо особенной приязни к городу, но по одной простой причине: он должен был вернуться в Мюнхен, поскольку там находилась демобилизационная часть его полка.

И, похоже, он должен был остаться только потому, что его единственным социальным окружением к концу войны был вспомогательный персонал штаба 16‑го запасного пехотного полка и один или два офицера и сержанта. У ефрейтора Гитлера просто не было друзей или семьи, с которыми он всё еще имел связь, не было работы или жизни, к которой можно было вернуться. С концом войны и неминуемой демобилизацией его полка перед Гитлером, таким образом, также стояло неминуемое разрушение его личного мира. Для того чтобы избежать краха своей социальной сети, он, таким образом, должен был оставаться там, где его суррогатная семья будет демобилизована. То, что Гитлер останется в Мюнхене на несколько лет и что город станет "Городом [национал-социалистического] Движения", вероятно было лишь результатом этих факторов и последующих событий.

***

Оказавшись снова в Мюнхене, Гитлер на самом деле немедленно попытался воссоздать свою социальную сеть полкового штаба. Он вскоре встретился с Эрнстом Шмидтом, своим самым близким знакомым среди вспомогательного персонала полка Листа, который был выпущен из госпиталя незадолго до него. В феврале 1919 года он безуспешно пытался навестить Карла Тифенбока в сельской южной Баварии, а после войны возобновил своё знакомство с Максом Мундом, с которым был вместе ранен на Сомме, время от времени встречая его в местных барах.

Спустя две недели после прибытия Гитлера в Мюнхен, Шмидт и Гитлер, которые оба предпочли не быть демобилизованными, были посланы в Траунштайн вблизи австрийской границы, недалеко от того места, где Гитлер обоснует свою любимую резиденцию, когда будет находиться у власти. Там они охраняли главные ворота лагеря для французских и русских военнопленных солдат, который вскоре должен был быть распущен и который управлялся советом солдат, поддерживавших революцию в Баварии. В конце января или в начале февраля эти двое вернулись в Мюнхен. С 20 февраля в течение двух недель они должны были исполнять караульную службу на центральной железнодорожной станции Мюнхена, использую своё скудное жалованье