Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 83

В этой отчаянной ситуации, если мучимые жаждой пешие сержанты сдались бы достаточно быстро, франкское рыцарство спасло бы честь. Дважды они атаковали, заставили врага отойти и почти достигли ставки Саладина. Но, в конце концов, преимущества противника в живой силе сыграла окончательную роль. Раймунду Триполийскому с несколькими баронами удалось прорваться через середину мусульманских масс и достичь побережья. Все остальное было убито или взято. Трое виновников катастрофы, Ги де Лузиньян, Рено де Шатийон и Жерар де Рид-фор, чья недееспособность привела христиан к резне, были взяты в плен. Ни гордый тамплиер, ни рыцарь-разбойник не смогли обрести счастливую смерть. Саладин приказал привести их всех в свою палатку. Ги де Лузиньян, замученный жаждой, сломленный истощением, лихорадкой и ужасом, был на грани обморока. Как всегда, рыцарский султан заставил его сесть рядом. Мягко разговаривая с ним, успокаивая его страхи, он протянул ему охлажденный снегом шербет с розовой водой Хермона. «У арабов есть благородный обычай: пленнику сохраняют жизнь, если он пил и ел вместе со своим победителем». Но затем Ги передал чашу Рено де Шатийону. Саладен категорически отказался распространить на него королевскую неприкосновенность. Он высказал в лицо Рено его грабежи, его лжесвидетельства, нарушение договоров, похищение в полном мире каравана из Мекки. На что владыка Иордании нагло ответил, что таков обычай царей. Такое высокомерие еще больше разозлило Саладина. Бросаясь на Рено де Шатийона с поднятым мечом, он ранил ему плечо. Помощники его добили. Обезглавленное тело подтащили к ногам Ги де Лузиньяна. Он дрожал от ужаса. Саладин, усадив его рядом с собой, еще раз успокоил: «Король короля не убивает! »После казни Рено единственным примером суровости Саладина была казнь рыцарей Храма и Госпиталя, за любопытным исключением Великого Магистра Жерара де Ридфора. Франкская «колонизация» никогда не была очень плотной. Резня в Хаттине и сдача выживших внезапно уничтожили все рыцарство. В одночасье страна оказалась без защитников. Саладин, сразу же воспользовавшись своей победой, вознамерился покорять главные места. Вместо того чтобы идти прямо на Иерусалим, он пошел к морю, чтобы захватить порты. Для него было важно отрезать франков от их военно-морских баз и убрать их десантные мосты для будущих крестовых походов. 10 июля он заставил Сен-Жан-д’Акр капитулировать, где также предоставил христианскому населению исключительно благоприятные условия.

Жители могли либо остаться со всем своим богатством в городе под властью мусульман, либо безопасно эмигрировать. История должна преклониться перед возвышенной и рыцарской фигурой великого курдского султана, столь непохожего на безжалостных турецких атабегов, его предшественников, как и жестоких мамлюков, которые однажды стали преемниками его династии. Но там, где Саладин лично не присутствовал, его помощники обратили в рабство все христианское население. Историк Ибн аль-Асир получил в качестве добычи юную франкскую рабыню, взятую в плен в Яффо, с годовалым ребенком. «Ребенок упал с рук матери и поцарапал лицо. Мать много плакала из-за этого несчастного случая, и я попытался успокоить ее, показав, что с ребенком все в порядке. «Я плачу не только из-за него, – ответила она, – это над всеми нами. У меня было шесть братьев, которые все погибли, муж и две сестры, судьбы которых я не знаю». Чуть позже тот же Ибн аль-Афин вызывает прискорбную встречу двух других молодых франкских женщин, двух сестер, пленниц в гаремах Алеппо. «Я видел франкскую женщину в Алеппо, которая вместе со своим хозяином посетила соседний дом. Хозяин постучал в дверь, хозяин дома подошел, чтобы открыть ему дверь. С ним пришла франкская женщина. Как только первый увидел ее, они двое закричали, поцеловались, плача, и бросились к друг другу, сели на пол, чтобы поговорить». Это были две сестры, и у них было несколько родственников, от которых они не могли получить никаких вестей.

Убитые мужчины или военнопленные, женщины, рассредоточенные по всем гаремам Востока, ликвидировали блестящую франкскую колонию, дело рук стольких героев и святых. Мы можем понять гнев летописцев против безумных лидеров, которые сыграли в азартные игры и проиграли все это при броске костей Хаттина. После Сен-Жан-д’Акр и Яффо Саладин захватил Бейрут (6 августа 1187 г.) и другие порты Ливана.

Ги де Лузиньян, еще более прискорбный, чем когда-либо, согласился стать его камердинером: султан обещал ему свободу в обмен на сдачу последних франкских мест.

Фактически бывший король и великий магистр Храма пришли вместе с мусульманскими войсками, чтобы пригласить защитников Аскалона капитулировать. Но защитники, возмущенныe, покрыли Лузиньяна оскорблениями и упорно сопротивлялись.

Саладин смог взять Аскалон только после месяца усилий (5 сентября). Затем он направился в Иерусалим. Среди заключенных, взятых в Хаттине, был один из главных палестинских баронов Балиан д’Ибелен. Балиан был образцом «учтивого рыцаря» в соответствии с нашим идеалом XII века, расчетливым и мудрым, а также отважным. Он женился во втором браке на бывшей царице Иерусалима Марии Комнин, вдове Амори Ист.

Как и многие его сверстники, он никогда не переставал поддерживать рыцарские дружеские отношения с мусульманскими князьями. Кроме того, когда он попросил разрешения отправиться в Иерусалим, чтобы следить за безопасностью Марии Комнин, Саладин удовлетворил его просьбу. В Иерусалиме Балиан нашел обезумевших людей. Большинство рыцарей были мертвы или пленены. Балиан даровал рыцарство своим сыновьям пятнадцати лет, а также главным буржуа Святого города.

Но было очевидно, что с женщинами, стариками и детьми не удастся защитить стены города, куда стекались все беженцы из Иудеи и Самарии, плачущее стадо женщин и детей без средств, что добавило беспорядка.

Тем временем Саладин прибыл к Иерусалиму, чтобы осадить город. (20 сентября 1187 г.). Он галантно позволил Марии Комнин вовремя покинуть город и сопровождал ее в Тир. Затем начались переговоры. По сути, Саладин хотел бы спасти Священный город от разрушения осады.

Но иерусалимские буржуа не могли, не потеряв своей чести перед христианским миром, капитулировать без боя. Столкнувшись с их решением, султан предпринял ужасный штурм, подкрепленный «бомбардировкой» двенадцати больших осадных машин. Франки выстояли и по нескольким пунктам даже перешли в контратаки. Однако египетским саперам, действующим под защитой осыпи и мангонеля, удалось пробить брешь в стене. Вместо того чтобы подчиняться победоносному закону, рыцари и буржуа приняли отчаянное решение попытаться выйти во тьму, открыть проход или умереть с оружием в руках. Патриарх Ираклий отговорил их.

Этот живой политик и раболепный прелат весьма посредственно держал пальму первенства мученичества.

Кроме того, он нашел самые достойные моральные причины своего пораженчества. Он представил бойцам, что их героический поступок, в случае их гибели, приведет к тому, что их маленькие дети будут брошены врагу и что мусульмане