Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова Страница 81

напомнившего, что «согласно правилам суда (termes de justice) не могут его отстранить, не выслушав» (3 ноября 1424 г.). Об этом же правиле напоминает Парламент мэру и эшевенам Амьена, просившим заставить духовенство города участвовать в уплате налога эд, поскольку «Палата не привыкла выносить приговоры или решения, не выслушав стороны, и нет обычая утверждать письмо или приказ по такому вопросу без призыва сторон… и кажется, что не может и не должно приниматься Палатой никакого решения, чтобы принудить людей церкви, не выслушав их» (18 июня 1423 г.).

Такая процедура являлась в их глазах гарантией законности, и на ее более универсальный характер, связанный с необходимостью одобрения любого решения теми, кого оно касается, указывают аргументы, приведенные Парижским университетом в просьбе к Парламенту противостоять выкупу рент в Париже: «Не позволительно народу принимать законы против дворян, и, наоборот, не призвав тех, кого вопрос может касаться» (8 августа 1433 г.). Этот принцип, помимо прочего, сыграл важную роль в становлении и укреплении авторитета государственной службы. С трудом и в результате сложной борьбы чиновничеству удалось добиться, чтобы принцип неприкосновенности государственного служащего и запрет преследовать его за должностные обязанности утвердился в обществе[375]. Этому служила и парламентская процедура приглашения и выслушивания отстраняемого чиновника любого ранга как гарантия от произвола и политической конъюнктуры в комплектовании кадров государственных чиновников. И в этом тоже был общественный интерес, поскольку чиновники служили в конечном счете обществу, и оно было заинтересовано в профессиональных, политически лояльных и преданных общему делу людях на службе государству.

§ 5. Идейные основы общественного образа суда

В деятельности Парижского Парламента, в поведении и взглядах его чиновников нашли воплощение некоторые фундаментальные идеи общественного устройства, выработанные к XIV–XV вв. Существенное значение может представлять не только выявление этих более широких идейных основ в практике Парламента, но и анализ их интерпретации с учетом представлений парламентариев о предназначении суда в обществе, а также воздействие этих идей на общественные акции суда и формы пропаганды в этот период. Такой анализ позволяет реконструировать общественный образ суда, избранный и пропагандируемый его чиновниками.

В ряду общезначимых идей, нашедших воплощение в деятельности Парламента, первым выделяется фундаментальная для Средневековья в целом идея совета[376]. Сделанный анализ самоназвания парламентариев уже вывел на эту идею совета как главную при самоидентификации парламентских чиновников: в отличие от остальных служителей государства они называли себя именно советниками, видя истоки своей работы в окружающем короля совете избранных[377]. Однако фундаментальная идея совета получила свое развитие вместе с развитием государства и оформлением его публично-правовых основ, когда в совет входят уже не только близкие королю родственники, прямые вассалы и высшая знать, но и профессионалы, действующие с помощью законов. Даже президенты Парламента всего лишь советники (17 февраля 1406 г.), да и сам Парламент называют «советом короля в его Парламенте» (12 ноября 1408 г.). Свою работу парламентарии воспринимают именно как совет королю, который в конечном счете все решает и несет за все ответственность[378]. Так, решая конфликт за должность капитана Сен-Мало в Бретани, Парламент посчитал обоих претендентов неподходящими, но зная об имеющихся у них сильных покровителях, предпочел «подождать здоровья короля, который, если пожелает выслушать совет Палаты, не назначит ни того, ни другого» (17 февраля 1406 г.).

О совете как функции Парламента в государстве говорится и во время конфликта Парламента с королевой Изабо Баварской, препятствовавшей отъезду парламентариев на сессию в Шампани в преддверии готовившегося процесса против герцога Бургундского: «от имени королевы» Жан де Монтегю потребовал всем оставаться в Париже, «ибо будут нужны для совета с ними» (28 августа 1408 г.). Совет как главная работа парламентария вне зависимости от его должности нашел выражение и в клятве, например, секретаря Клемана де Фокамберга, поклявшегося «советовать» Парламенту на этой должности (27 января 1417 г.). На эту же свою функцию ссылаются парламентские чиновники, отказываясь от участия в финансовых начинаниях англо-бургиньонских властей, заверяя, что «всегда были, есть и будут готовы советовать, помогать и способствовать королю в его делах, согласно их знаниям и власти» (10 декабря 1418 г.). Накануне поместного собора архиепископ Санса просит у Парламента «совета и помощи» (26 февраля 1429 г.).

Претендуя на функцию совета как основную в своей деятельности, парламентские чиновники, очевидно, напрямую связывали ее с Королевской курией. Однако в процессе развития государства и отделения законодательных, судебных и финансовых функций в самостоятельные ведомства совещательная роль при короле была закреплена за Королевским советом, являвшимся поэтому главным органом власти в стране. Претензия Парламента на роль советника при короле была скорее знаком усиления верховного суда и выражением самооценки института.

В самом названии заседаний Верховной палаты, где выносились все приговоры и принимались решения, — «Совет» (Conseil) — выражалась эта претензия чиновников. Любопытно, как Н. де Бай описал паузу в таком заседании — «Совет без совета» (аu Conseil sans conseil) (20 января 1416 г.). В самоназвании парламентарии также идентифицируют себя с членами Королевского совета: «Советники короля из Высшего совета и Парламента» (5 сентября 1413 г.).

Претензии парламентариев были достаточно обоснованы: в компетенцию Парламента входило право вмешиваться во все процессы и важнейшие вопросы в стране. И власти косвенно признают эти претензии Парламента на равенство с Королевским советом: заседания последнего нередко проводились в залах Парламента с его участием (22 февраля 1418 г.). Сходство полномочий двух институтов Парламент отметил, когда установил максимальные цены в Париже на дрова, «пока король в своем Совете или в Суде Парламента иначе не решит» (26 ноября 1418 г.)[379].

Будучи фундаментальной в системе представлений о способе управления, идея совета получила своеобразную интерпретацию и развитие в Парламенте, углубившем понимание сути совета в русле проповедуемых Жаном Жерсоном принципов «совета избранных», компетентных и ответственных людей, который следует предпочесть мнению «толпы», большинства[380]; внешне недемократичные, эти принципы сыграли важную роль в становлении институтов власти. Итак, кому, по мнению парламентских чиновников, положено давать советы королю и к чьим советам ему стоит прислушаться? Кто должен входить в Совет короля?

Главный критерий — люди мудрые и почтенные (notables) (17 января 1419 г., 12 февраля 1420 г., 10 января 1436 г.) или добрые люди (bonnes pereonnes) и доброжелательные (bienveillans) (7 января 1436 г.). При этом в категорию «мудрости» парламентарии включают именно знания человека, опыт и компетентность. Так, отказываясь участвовать в установлении налога, они предлагают королю пригласить «людей мудрых и опытных» (ехреrt) (10 декабря 1418 г.). Взывая к королю в период тотальных поражений в войне. Парламент просит его принять решение вместе с «людьми мудрыми и хорошо отобранными» (16 марта 1418 г.).

Совет профессионалов, выражая