Завоевание. Английское королевство Франция, 1417–1450 гг. - Джульет Баркер Страница 75

Когда в январе 1438 года Сурьен договорился с Карлом VII, армия, которую Толбот и Фоконберг собрали для оказания помощи Монтаржи, стала ненужной. Вместо того чтобы просто распустить ее, они провели весну в Эврё и его окрестностях, готовые к отражению любых новых атак арманьяков и занявшись захватом и разрушением двух небольших крепостей, а также организовав рейд вокруг Парижа для пополнения запасов Крея и Мо[531]. Этот рейд был связан с проблемой, которая значительно обострилась в последние месяцы. Суровые зимы предыдущих лет неуклонно сказывались на способности обеспечить семенами следующий посев, на продуктивности виноградных лоз, фруктовых и ореховых деревьев и на доступности кормов для домашних животных. Лето и осень 1437 года были чрезвычайно дождливыми, что привело к неурожаю по всей Северной Европе и, как следствие, к такому дефициту зерна, что цены на пшеницу и рожь возросли вдвое, а затем втрое.

В Англии, где особенно пострадали южные графства, дефицит продолжался в течение двух лет. Во Франции сельскохозяйственный кризис усугублялся войной: карательные набеги врагов, гарнизоны, полевые армии, разбойники-живодеры и политика выжженной земли для предотвращения осад и восстаний — все это принесло свои плоды, и обе стороны конфликта сильно пострадали. Голод поразил всю северную Францию. Каждый раз, когда вооруженный конвой доставлял в Париж припасы, его сопровождали бедняки из сельской местности, надеясь найти в городе лучшие условия, а когда конвой уходил, вместе с ним уходили несколько сотен голодающих парижан, потому что в городе они не могли достать еды и умирали от голода. Как всегда, болезни шли рука об руку с голодом, особенно в тесных городских кварталах. Сильно пострадали города Фландрии, тысячи людей умерли в Париже, где эпидемия уничтожила целые семьи, не пощадив ни сестру Карла VII, Марию, приорессу Пуасси, ни епископа Парижа. В город снова пришли волки, которые нападали на собак и даже утащили ребенка[532].

Самым пострадавшим районом Нормандии был Па-де-Ко, где запустение было таким, что спустя поколение оно все еще бросалось в глаза сэру Джону Фортескью. Стоимость арендной платы упала вдвое, а священник из Руана, привлеченный в 1438 году к ответственности за отсутствие в своей епархии, утверждал, что в его приходе не осталось ни одного мужчины, только пять или шесть женщин[533].

Скудность снабжения означала, что было трудно содержать армию в поле. Возможно, это стало одним из факторов, повлиявших на решение Карла VII направить свою главную кампанию года против англичан в Гаскони, где было больше возможностей жить за счет земли, чем на севере. Переброска в этот район капитанов-наемников, включая Сентрая и Родриго де Вильяндрандо, также временно решила проблему их грабежей в его собственных владениях[534].

Неспособность содержать армию в поле из-за нехватки продовольствия может объяснить тот факт, что ни одна из сторон в 1438 году не начала продолжительную или скоординированную военную кампанию в северной Франции. Пограничные гарнизоны в Нижней Нормандии находились в состоянии повышенной боевой готовности на протяжении всей зимы 1437–38 годов, поскольку шпионы, действовавшие в Бретани, сообщали о том, что армия вторжения тайно собирается в Лавале и Мон-Сен-Мишель, и что Ришмон вернулся в герцогство и восстанавливает разрушенные крепости Понторсон и Сен-Жам-де-Беврон. В то же время сообщения о том, что герцог Бургундский планирует осадить Гин в округе Кале, побудили Совет в Англии заключить контракт с Эдмундом Бофортом, чтобы он отправился на помощь с войском в 2.000 человек. Ни одна из этих угроз в действительности не осуществилась. Герцог Бургундский все же приступил к реализации грандиозного плана по затоплению Кале и прилегающих к нему территорий путем разрушения одной из морских дамб, но был вынужден отозвать нанятых рабочих после того, как это оказалось неосуществимым. В Нормандии рыночная площадь в Ториньи-сюр-Вир была разграблена мародерами-арманьяками, а ранней весной было совершено два морских набега на побережье Ла-Манша, один возле Кана, другой возле Байе: оба были отбиты, и по крайней мере двое из налетчиков были схвачены и обезглавлены как предатели в Байе, что позволяет предположить, что они были из Дьеппа, а не из Бретани, жителей которой обычно подозревали в пиратстве[535].

Дьепп, безусловно, был в центре внимания летом 1438 года. Город был слишком сильно укреплен, и его можно было взять только путем долгой и дорогостоящей осады, поэтому Толботу и Кириэллу пришлось довольствоваться захватом некоторых соседних городов и крепостей. Однако к июлю они оказались в окрестностях Арфлёра, ответив на призыв предателей из числа гарнизона арманьяков, которые не желали подчиняться новому капитану. 3 мая 1438 года было подписано окончательное соглашение об обмене двух самых долго удерживаемых французских пленников: 41-летнего Карла д'Артуа, графа д'Э, который был взят в плен в битве при Азенкуре в 1415 году, и 35-летнего Джона Бофорта, графа Сомерсета, который был взят в плен при Боже в 1421 году.

По возвращении во Францию Карл д'Артуа был назначен Карлом VII капитаном Нормандии между Сеной и Соммой. Но когда он приехал в Арфлёр, некоторые из людей маршала де Рье отказались принять его в качестве командира, забаррикадировались в сторожевой башне и послали в Руан за помощью. Однако к тому времени, когда войска Толбота прибыли под Арфлёр, они уже заключили мир с графом, и возможность была упущена. Попытка блокады Арфлёра провалилась в конце августа, когда сорока двум арманьякским кораблям, по-видимому, удалось пройти через нее благодаря простому приему — вывешиванию флага с английским красным крестом[536].

Для Толбота разочарование от этих событий, должно быть, усиливалось осознанием того, что, имей он в своем распоряжении больше людей, он мог бы вновь захватить Арфлёр. Еще более раздражающим был тот факт, что эти люди, которые должны были быть в его распоряжении, на самом деле были заняты в другом месте, служа личным амбициям своего командира, который, как оказалось, был шурином Толбота.

Когда 22 марта Эдмунд Бофорт заключил контракт на службу во Франции, он был генерал-капитаном и губернатором короля в Мэне и Анжу, с 7-летним сроком полномочий. Эдмунд уже имел армию из 346 латников и 1.350 лучников, которую смог собрать в течение четырех дней после своего назначения, так что было очевидно, что его экспедиция готовилась задолго до того, как Совет обратился к нему за услугами. Угроза Гину со стороны герцога Бургундского миновала еще до отплытия Бофорта на континент, поэтому он вернулся к своему первоначальному намерению закрепить за собой земли в Мэне, на которые он претендовал как на семейное наследство от Бедфорда. Эдмунд смог сделать это только потому, что его дядя, кардинал Бофорт, профинансировал экспедицию на сумму 7.333 ф.с. 6 ш. 8 п. (3.85 млн.