Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Федор Леонидович Синицын Страница 71

В дальнейшем происходило небольшое улучшение. Так, к 1975 г. телевизорами владели 74 % семей, радиоприемниками и радиолами — 79 %, холодильниками — 61 %, стиральными машинами — 65 %, мотоциклами, мотороллерами, велосипедами, мотовелосипедами и мопедами — 62 %, швейными машинами— 61 %[1320].

По состоянию на 1971 г., согласно данным советских социологов, наблюдалось почти полное отсутствие у граждан СССР в собственности всех видов недвижимости — только 1 % населения имел кооперативное жилье, 1 % — дачи, 3,5 % — садовоогородные участки. Жилищные условия советских людей, которые характеризовались теснотой и нехваткой жилой площади, Б.А. Грушин описывал как «совершенно архаические, не совместимые с современной цивилизацией»[1321]. В середине 1970-х гг., при официальной норме 19 м², в Чите на одного человека приходилось 6,6 м², в Иркутской обл. — 7,7 м². В Костроме в отдельных квартирах проживали только 15,5 % рабочих и 25,2 % служащих[1322].

Жилье в стране строилось (площадь сданных в эксплуатацию квартир и число лиц, улучшивших жилищные условия, в 1966–1970 гг. составляли 518,5 млн м² и 54,9 млн чел., в 1971–1975 гг. — 544,8 млн м² и 56,1 млн чел., соответственно[1323]), однако темпы строительства замедлились[1324]. Доля кооперативного жилья в общем объеме жилищного строительства к 1988 г. составляла всего 7 %[1325]. Теснота и нехватка жилой площади сохранялись. Поставленная правительством цель «отдельная квартира — каждой семье» осталась несбыточной мечтой.

Сохранялось отставание в сфере «автомобилизации» населения. В 1967 г. американский журналист X. Солсбери отметил, что несмотря на советские планы производить в начале 1970-х гг. 1,5 млн автомобилей в год (в 5 раз больше, чем в 1967 г.), «это будет недостаточно… чтобы снять общественное недовольство»[1326]. Действительно, согласно данным 1971 г., Б.А. Грушин отмечал «удручающе низкий уровень обеспеченности транспортными средствами»: по данным опросов, мотоциклы имелись у менее 11 %, автомобили — у 2,3 % советских граждан[1327]. В дальнейшем в этой сфере произошли позитивные изменения — в 1972 г. СССР впервые произвел больше легковых автомобилей, чем грузовых[1328]. Обеспеченность автомобилями повысилась с двух на 100 семей в 1970 г. до десяти в 1980 г. (в 1990 г. — 18)[1329]. Однако в конце 1970-х гг. в США и ФРГ был один автомобиль на 2 чел., в ГДР — на 5 чел.[1330]

Качество бесплатных услуг, предоставлявшихся населению СССР (образование, здравоохранение, социальное обслуживание и пр.), Г.М. Иванова оценила как низкое[1331]. Так, с 1972 г. практически все показатели заболеваемости и смертности в стране непрерывно ухудшались[1332].

В годы перестройки советские экономисты провели сравнение с ситуацией в стране в предыдущие эпохи. В 1985 г. жители городов потребляли мяса (с учетом его качества) почти на 50 % меньше, чем в 1913 и 1927 гг. При этом для покупки 1 кг мяса они должны были отработать по времени в 1,5 раза больше. На питание рабочая семья расходовала в 1927 г. 43,8 % бюджета, в 1985 г. — свыше 60 %. В стране в среднем приходилось 9 м²жилья на одного человека, т. е. приблизительно столько же, сколько в Санкт-Петербурге в 1913 г.[1333]

Сделано было и сравнение с США. Объем душевого потребления в СССР в начале 1980-х гг. составлял 34,4 % от уровня Соединенных Штатов. Особенно большим был разрыв по товарам длительного пользования и услугам — 20 % уровня США. Советскому работнику приходилось трудиться намного больше, чем среднему американцу, чтобы купить единицу продукта: мясо — в 10–12, молоко — в 3, апельсины и бананы — в 18–25, хлеб — в 2–8 раз. В сфере жилья СССР отставал от США в 6–7 раз, а с учетом качества жилищно-коммунальных услуг — ориентировочно более чем в 10 раз. Владение товарами длительного пользования составляло 14 % от уровня США, автомобилями — 5 %, домашними телефонами — 10 %. Число торговых точек в СССР было в два раза меньше, чем в Штатах. Потребление медицинских услуг составляло 33 % от американского уровня[1334].

Современные ученые оценивают ситуацию примерно так же. А.Н. Кашпур сделал вывод, что системы просвещения, здравоохранения, жилищного хозяйства в начале 1980-х гг. в СССР соответствовали уровню США в 1947–1948 гг.[1335] Ю.Л. Дьяков отмечает, что средняя продолжительность жизни в СССР была меньше на 5 лет, сильно хуже была ситуация с материнской и младенческой смертностью, заболеваемостью многими наиболее распространенными инфекционными болезнями, численностью врачей, больничных коек на душу населения и пр.[1336]

Во-вторых, из-за дефицита промтоваров и продовольствия значительная часть наличных денег, которые выплачивались людям в виде заработной платы, оставалась неизрасходованной. Люди, даже получая хорошую зарплату, часто не могли потратить ее на приобретение необходимых товаров и услуг. Рост личного потребления затормозился — если во второй половине 1960-х гг. он составил 5,1 %, то во второй половине следующего десятилетия — только 2,2 %[1337]. Хотя советские идеологи утверждали, что «возможности трудящихся употребить растущий достаток на удовлетворение потребностей, в том числе материальных, продолжают увеличиваться»[1338], это было не так. В дальнейшем потребление постоянно сокращалось[1339].

Все это вело к снижению эффективности системы материального стимулирования. Отсутствие возможности купить на заработанные трудом деньги необходимые товары снижало заинтересованность работать лучше. В декабре 1972 г. Л.И. Брежнев отмечал, что «трудности с реализацией растущих доходов населения ослабляют материальные стимулы к труду, порождают спекуляцию, создают плохое настроение у людей»[1340]. Известно, что в сельском хозяйстве рост зарплат часто не приводил к росту производительности труда[1341], в чем явно была связь с проблемой дефицита — часто в сельской местности купить нужные товары было еще сложнее, чем в городе. Уже в 1964 г. в некоторых сельских магазинах отмечалось отсутствие обыкновенной одежды и обуви[1342].

Кроме того, из-за низкой производительности труда, а также политики «нулевой безработицы» работники многих производств получали от государства фактически не заработанную (не по их вине. — Ф.С.) зарплату[1343], которая, соответственно, не была обеспечена товарами и услугами.

Разница между реальной (обеспеченной товарами и услугами) и фактической заработной платой граждан СССР отразилась в солидной сумме их денежных сбережений[1344]. Резкое увеличение поступления денег на вклады в сберегательных кассах стало отмечаться со второй половины 1960-х гг. (как раз когда началось повышение доходов населения вследствие введения системы материального стимулирования). Если в 1961–1965 гг. прирост остатка вкладов составил 7,8 млрд руб., то в 1966–1970 гг. — уже 27,9 млрд руб. К 1981 г. этот остаток достиг 156,5 млрд руб.[1345] Статистические данные показывают, что в 1964–1982 гг. практически постоянно возрастал и остаток наличных денег на руках у населения, повысившись за этот период с 1,03 до 3,81 млрд руб.[1346]

В итоге массе денег, находившихся