Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен Страница 66

сотнями. Когда резня закончилась, герольд Глостера предстал перед герцогом Бургундским в великолепной парчовой тунике, расшитой гербом Хамфри, в сопровождении герольда лорда Фицуолтера. Он доложил о судьбе боевых товарищей. "Все мертвы", — объявил он. "А лучники?" "Все, кроме 300". Среди пленных были Ян ван Хаамстеде и около 200 англичан. Битва при Броуверсхавене, разыгравшаяся в отдаленном уголке Северной Европы с участием сил частных армии, редко вспоминалась в последующие годы, но она принесла свои уроки. Она стала яркой демонстрацией убойной силы длинного лука даже на столь позднем этапе его существования, а также превосходства современных пластинчатых доспехов. Единственный заметный пострадавший со стороны бургундцев был убит стрелой, попавшей ему в глаз, поскольку на нем не было шлема[254].

* * *

Герцог Бедфорд прибыл в Вестминстер в январе 1426 г. с амбициозными планами. Он хотел положить конец вражде между Генри Бофортом и герцогом Глостером и восстановить отношения с герцогом Бургундским после двух неудачных попыток английских войск вырвать из его рук наследство Жаклин Баварской. Кроме того, он должен был убедить политическое сообщество признать войну во Франции делом всех англичан, а не просто иностранной авантюрой дома Ланкастеров. Некоторые члены Совета уже задумывались, стоит ли продолжать борьбу за договорные провинции Франции. Когда стало ясно, что ценой их сохранения является бесконечная война, не удовлетворился бы сам Генрих V только Нормандией?[255]

18 февраля 1426 года в непривычной обстановке большого зала Лестерского замка открылся Парламент. Этот город был выбран потому, что являлся важным центром ланкастерской власти, удаленным от лондонской толпы и влияния герцога Глостера. Но угроза насилия не покидала собравшихся даже Лестере. Пэры приезжали со своими толпами буйных сторонников, ожидая неприятностей. Членам двух домов пришлось напомнить, чтобы они оставили мечи и кинжалы в своих жилищах, но в ответ они принесли дубинки, спрятанные "в их плащах", и камни "за пазухой и рукавах". Герцог Глостер заперся в своих покоях. Обиженный тем, что его вытеснили из правительства, он отказался присутствовать на подготовительном заседании Совета по обсуждению его ссоры с Бофортом, если канцлер не будет предварительно уволен, но это требование было отвергнуто с порога. Новости с континента омрачали его настроение. Кардинал-комиссар, которому было поручено рассмотреть дело Жаклин в Риме, недавно признал ее брак с Хамфри прелюбодейным и недействительным. Это была серьезная неудача, хотя и не окончательная, поскольку окончательный вердикт должен был вынести сам Папа Римский. За этой новостью быстро последовали первые сообщения об разгроме армии Фицуолтера под Броуверсхавеном[256].

В конфликте между Глостером и Бофортом пришлось применить весь запас такта Бедфорда. Глостер подготовил длинный список обвинений против канцлера, включая несколько экстравагантных обвинений в измене, относящихся к предыдущему царствованию. Бофорт представил подробный письменный ответ. Под давлением обоих соперников конфликт был передан на рассмотрение комитета советников. 12 марта 1425 г. король-ребенок был введен в зал заседаний для оглашения решения комиссии архиепископом Кентерберийским. С Бофорта были сняты все обвинения, предъявленные Глостером, и Хамфри пришлось сделать публичное заявление о признании этого факта. Им было приказано "пожать друг другу руки в знак и доказательства полной и непоколебимой любви и привязанности, которая будет поддерживаться между ними". Но в действительности Глостер одержал победу. Бофорта заставили отказаться от должности канцлера и разрешили выйти из состава Совета, чтобы отправиться в паломничество за границу. В качестве компенсации ему было разрешено принять предложение о кардинальской шапке, от которой Генрих V потребовал его отказаться десятилетием ранее[257].

Вражда Глостера и Бофорта отвлекла внимание от насущного вопроса об уровне английской поддержки войны во Франции. Непосредственной проблемой был упорный отказ Палаты Общин признать масштаб финансовой проблемы. В 1422 и в 1425 годах Парламент санкционировал дальнейшие государственные займы в счет будущих налоговых поступлений, но не утвердил новых налогов, за счет которых можно было бы их погасить. В то же время постоянные доходы государства были неудовлетворительны. На таможенные поступления сильно повлиял конфликт между Глостером и Филиппом Добрым, резко сокративший объем торговли. Английских купцов арестовывали в подконтрольных Филиппу городах Голландии и Зеландии, а фламандские корабли и грузы конфисковывали в Англии. Экспедиционные армии, отправленные во Францию в 1424 и 1425 годах, финансировались за счет займов, но заимствования в таких масштабах без новых источников дохода были непосильны более чем на краткий срок. Осенью 1425 г. поток займов прекратился. Впервые с момента восшествия короля на трон в 1426 году не было запланировано никакой экспедиционной армии из Англии.

Герцог Бедфорд был в ярости. Он заявил, что если не будет предоставлена новая парламентская субсидия, то он откажется возвращаться во Францию и не возьмет на себя ответственность за защиту интересов молодого короля там. Палата Лордов потребовала отчета о состоянии государственных финансов. Чтобы казначей Джон Стаффорд, епископ Бата и Уэллса, мог представить его, из Вестминстера были доставлены отчеты Казначейства. Палата Общин, видимо, осталась недовольна, так как Стаффорд, который в течение последних трех лет с трудом сдерживал дефицит, отказался больше нести это бремя и сложил с себя полномочия. В мае его преемник сэр Уолтер Хангерфорд представил Парламенту новый доклад. Парламент по-прежнему решил остаться в стороне и отказался предоставить субсидию. Парламентарии лишь разрешили правительству занять еще 40.000 фунтов стерлингов на срок до одного года[258].

На основании этого решения графу Уорику в июле 1426 г. было поручено собрать в Англии 800 человек — самую маленькую на сегодняшний день экспедиционную армию. Однако кампания по привлечению заемных средств, которая должна была ее финансировать, оказалась неудачной. Совет больше не мог рассчитывать на займы у Генри Бофорта после его ухода из правительства. Другой крупный кредитор, Корпорация лондонского Сити, сделала небольшой денежный взнос, но на этом все и закончилось. Итальянские купеческие круги взяли пример с Корпорации. В отчаянии Совет прибег к приему, который в последний раз использовал Генрих V во время кризиса 1421 года. Он обратился к населению, надеясь покрыть дефицит за счет большого количества мелких займов. В каждом графстве были назначены комиссары, которым было поручено созвать "лучших людей" и призвать их одолжить деньги королю в трудную минуту. В итоге было собрано менее 4.400 фунтов стерлингов, из которых на долю комиссаров графств пришлась лишь четверть. Разнообразие оправданий, приводимых в их отчетах, говорит о снижении энтузиазма в отношении войны с 1421 года. Большинство ссылалось на бедность. В Норфолке и Нортгемптоншире люди указывали на то, что им до сих пор не вернули займы, выданные Генриху V. В Восточной Англии они протестовали против того, что их товары были конфискованы в Голландии и Зеландии. В Беркшире и Оксфордшире 22 человека явились по вызову комиссаров, но ни один из них не согласился дать денег в