Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила Страница 64

Еще задолго до наступления мира в кругах Главного командования финляндской армии были предприняты меры на случай оккупации страны, когда в борьбе за ее освобождение пришлось бы опираться на нелегальную организацию сопротивления. Одним из основных организаторов этой деятельности был тогдашний начальник разведки, полковник Аладар Паасонен. Уже в 1943 г. вместе со шведами была задумана секретная сеть радиостанций, которая передавала бы сведения из оккупированной Финляндии руководству разведкой, штаб-квартира которой находилась в Швеции. План не успели осуществить в первоначальном варианте, но после подписания Соглашения о перемирии из Ставки через Ботнический залив были немедленно тайно переправлены основные архивы разведки, технические материалы, а также 700-800 сотрудников разведывательного отдела (некоторые выехали с семьями). Однако прибывшие на место были интернированы, а доставленные вместе с ними материалы либо конфискованы, либо куплены для вооруженных сил Швеции.

Помимо этой операции, известной под названием «Стелла Поларис», повлекшей за собой бесчисленные выяснения на политическом и правовом уровнях, в Ставке был разработан проект организации тайных складов оружия, которые должны были быть созданы почти по всей стране, включая губернию Оулу. На этапе демобилизации и тогда, когда война в Лапландии еще продолжалась, из армейских передвижных складов тайно было вывезено большое количество военных материалов, в частности пехотного оружия и патронов к нему. Оружие было спрятано при помощи надежной организации связников в считавшихся безопасными местах в различных частях Финляндии с таким расчетом, чтобы спрятанного в одном месте хватило для вооружения одного батальона. Всего в подпольной армии должно было быть сформировано 38 таких батальонов — по одному в каждом из шюцкоровских округов. После того как весной 1945 г. об этом стало известно, большая часть связников была выявлена и задержана. В ходе следствия было обнаружено около двух третей спрятанных военных материалов.

После этапа демобилизации до лета 1945 г. полковник Паасонен руководил иностранным отделом Генерального штаба и наладил агентурную сеть по прослушиванию телефонных разговоров и контроль за телеграфной связью в гостинице «Торни» («Башня»), которая была отведена под штаб-квартиру СКК в Хельсинки. По-видимому, одной из заслуг агентуры Паасонена можно считать то, что ей удалось добыть для руководителей государства сведения, согласно которым СКК не занималась подготовкой оккупации страны и не планировала положить конец ее независимости. Хотя маршала Финляндии, как и генерала Айро, официально держали в стороне от этих проектов, Маннергейм многое о них знал. Паасонен по совету маршала перебрался за границу. Впоследствии Маннергейм, когда писал в Швейцарии свои мемуары, взял его себе в помощники. После смерти Маннергейма[96] в 1951 г. Паасонен уехал в США и перешел на службу к американцам, как и группа прибывших туда из Финляндии офицеров, участвовавших в организации тайных складов оружия.

В тени «Башни»

Союзники договорились, что в Финляндии, как и в других неприятельских странах, должна быть создана особая военная комиссия для контроля за выполнением Соглашения о перемирии и что ее председателем должен стать представитель СССР, отвечавший за непосредственные военные действия против Финляндии. По предложению советского правительства на этот пост был назначен член Военного совета Ленинградского фронта, генерал-полковник Андрей Жданов, который подписал Соглашение о перемирии с Финляндией, будучи уполномоченным как правительством СССР, так и правительством Соединенного Королевства.

В свое время Жданова считали первым кандидатом в преемники Сталина, но диктатор, казалось, был недоволен ореолом святости, который тот обрел при обороне Ленинграда. Кроме того, у Жданова в борьбе за власть были опасные соперники. Поскольку уже забрезжила победа над Германией, у них был повод убрать его подальше от театра военных действий. Перевод Финляндии, считавшейся «неудобной», на мирное положение в этой ситуации стал для него личной — трудной и интересной — задачей, в решении которой нельзя было потерпеть неудачу.

Финнам Жданов внушал страх: в Финляндии знали о его зловещей роли в сталинских чистках, в агрессивной антифинляндской политике и советизации Эстонии. Тогдашнее правительство, включая президента, поначалу отнеслось к нему с подозрением и после того, как внутриполитическая атмосфера успела накалиться уже осенью 1944 г» вовсе не было убеждено в том, что у СКК помимо заявленных задач не было определенных политических целей.

Однако деятельность Жданова оказалась на удивление корректной. Уже война в Лапландии показала ему, что руководящий страной авторитетный маршал Финляндии лучше, чем кто-либо другой, мог бы склонить финнов на сторону нового внешнеполитического курса и предотвратить возникновение беспорядков. Хотя в стране имелись более значительные, чем когда-либо ранее, запасы незаконно укрываемого оружия, образовавшиеся вследствие тайно вывезенных с фронта трофеев, роспуска шюцкора и создания Ставкой тайных складов оружия, никаких признаков кровавых деяний, подготовки к восстанию или вооруженному захвату власти не отмечалось. Советское руководство в особенности отдавало должное тому, что в Финляндии промышленные предприятия работали без помех и поставки по военным репарациям, которые были важны для России, превращенной военными действиями в руины, не были сорваны.

Чтобы понять, что значили для СССР военные репарации, которые должна была выплатить Финляндия, следует вспомнить, что после войны промышленное производство в европейской части СССР составляло менее 1/3 от предвоенного уровня и что Советский Союз, пока в Румынии, Венгрии и Германии продолжалась война, мог получить репарации только из Финляндии. После того как уже осенью 1945 г. США прекратили оказывать СССР помощь, значение поступавших из Финляндии репараций, в сущности скромных, возросло еще больше.

Стремясь сохранить доверие государственного руководства Финляндии, к чему его подталкивала и Москва, Жданов остерегался превышать полномочия Комиссии. Страна не была оккупирована, и СКК не имела права вмешиваться в управление ею иначе как официальным путем, через посредство финляндского правительства. По существу, Жданов нарушил это правило только раз, когда в апреле 1945 г. вынудил Юрьё Лейно (КПФ), только что назначенного на пост министра внутренних дел, выдать в обход правительства примерно 20 эмигрантов русского происхождения, которых затем втихую вывезли в СССР. Тремя годами позже парламент осудил Лейно за это, и президент Паасикиви поспешил отправить его в отставку[97].

Во всех других случаях Жданов, стремясь воздействовать на руководство страны, ограничивался лишь словесными внушениями, хотя зачастую и делал их в жесткой форме. СКК при помощи своих «друзей», крайне левых, прибегала также к психологическому террору. Еще осенью, особенно на кризисном этапе войны в Лапландии, по стране поползли слухи о готовящейся оккупации Финляндии Советским Союзом. Выполнение Соглашения о перемирии стремились ускорить, намекая на то, что финнов ждут наказания, если они не будут повиноваться. Объектом запугивания стали также 55 тыс. ингерманландцев, добровольно приехавших в Финляндию в военное время;