Народы. Расы. Культуры - Николай Николаевич Чебоксаров Страница 64

и тайских народов, обитавших в пределах восточноазиатской провинции до расселения здесь китайцев и японцев. Восточная Азия включает четыре ясно выраженные историко-этнографические области: северокитайскую, южнокитайскую, корейскую и японскую. Южнокитайская область до IV–V вв. н. э. входила в состав Юго-Восточной провинции и только в процессе заселения ее китайцами и их взаимодействия с аборигенными народами «перешла» к Восточной Азии.

Для Юго-Восточной Азии характерно развитие и взаимодействие различных хозяйственно-культурных типов, сложившихся во влажных тропиках и субтропиках: лесных собирателей и охотников со своеобразным горным вариантом, береговых собирателей «даров моря» и рыболовов, мотыжных земледельцев жаркого пояса, наконец, пашенных земледельцев той же климатической зоны. Все перечисленные типы, кроме последнего, возникли в пределах Юго-Восточной Азии; пашенное же земледелие проникло сюда сравнительно поздно (с первых веков новой эры), скорее всего двумя путями (из Индии и из Китая) и распространилось далеко не повсеместно. Этническая история этой провинции характеризуется взаимодействием древнего аборигенного населения, принадлежавшего к экваториальным расам и говорившего, вероятно, на языках папуасского и австралийского типов, с более поздними переселенцами, которые входили в контактную южноазиатскую расовую группу, а лингвистически относились к индонезийцам и мон-кхмерам, позднее также к вьетнамцам, тап, тибето-бирманцам и мяо-яо. Переселение это, начавшееся в середине II тыс. до н. э. из южных приморских районов соседней восточноазиатской провинции (юг Китая), продолжается до настоящего времени. В пределах Юго-Восточной Азии отчетливо выделяются материковая и островная части с подразделением первой на западноиндокитайскую (Бирма, Таиланд), и восточноиндокитайскую (Лаос, Кампучия, Вьетнам), а второй — на западноиндонезийскую (Суматра, Ява, Мадура, Балл, Калимантан и соседнпе мелкие острова), восточноиндонезийскую (все остальные острова Малайского архипелага) и филиппинскую области.

Для конца XIX — начала XX в. Б. Д. Андрианов и Н. Н. Чебоксаров Выделили 16 крупных провинций, или историко-этнографических регионов: 1– Восточноевропейский; 2 — Кавказский; 3 — Среднеазиатско-Казахстанский; 4 —Сибирский; 5–Западноевропейский; 6 —Аравийско-Североафриканский; 7 — Африканский Тропический; 8 — Переднеазиатский; 9 — Южноазиатский; 10 — Центральноазиатский; 11 — Восточноазиатский; 12 — Юго-Восточноазиатский; 13 — Североамериканский; 14 — Латиноамериканский; 15 — Австралийский; 16 — Океанийский.

СОВПАДАЮТ ЛИ ХОЗЯЙСТВЕННО-КУЛЬТУРНЫЕ

ГРУППЫ С ЭТНИЧЕСКИМИ И РАСОВЫМИ?

Очень интересен вопрос о соотношении хозяйственно-культурных типов и историко-этнографических областей между собой, а также с этническими, языковыми и расовыми общностями. Ясно, что один и тот же хозяйственно-культурный тип может быть представлен в различных историко-этнографических областях, часто удаленных друг от друга. Историко-этнографические области могут складываться как на основе одного хозяйственно-культурного типа, так и на основе нескольких таких типов в результате их длительного взаимодействия. Например, тип оседлых рыболовов бассейнов больших рек представлен, с одной стороны, у хантов и манси западносибирской области, с другой — у нивхов удаленной от нее амуро-сахалинской области. Примером историко-этнографической области, сложившейся на базе одного хозяйственно-культурного типа, может служить знакомая нам ямало-таймырская область, для всех народов которой характерно тундровое оленеводство. Другая из описанных выше историко-этнографических областей — прибалтийская — складывалась, как мы видели, в процессе взаимодействия по крайней мере двух хозяйственно-культурных типов: лесных охотников. и рыболовов и распространявшихся с юга земледельцев и скотоводов. Позднее в пределах этой области развивались и другие хозяйственно-культурные типы и местные подтипы: пашенное земледелие лесной зоны, продуктивное животноводство беконно-сального направления, промысловое приморское рыболовство и охота на морских животных (главным образом тюленей).

Большой сложностью отличаются отношения хозяйственно-культурных типов и историко-этнографических областей с конкретными этническими общностями. Развитие и распространение первых в разных частях земного шара может связываться с народами, говорящими пес различных, часто не родственных и даже не соприкасающихся между собой языках. Так, например, оленеводство тундрового типа получило распространение, с одной стороны, среди народов северо-восточной Сибири, говорящих на языках чукотско-коряцкой группы, с другой стороны — среди ненцев и нганасанов северо-западной Сибири, говорящих на близкородственных между собой самодийских языках. Подобно этому один из древнейших хозяйственно-культурных типов всего человечества тип тропических собирателей и охотников — распространен, на юге и юго-востоке Азии, в Океании, Америке и Африке среди разнообразных племен, принадлежащих к совершенно различным языковым семьям. Многие из этих племен в настоящее время забыли родной язык и пользуются языками своих более развитых соседей: ведды Шри Лапки, например, говорят на индоевропейском языке сингалов, сенои и семанги Малакки — на мон-кхмерских языках.

В одну историко-этнографическую область могут входить народы, говорящие на разных языках, хотя в этом случае между ними неизбежно языковое взаимодействие. Так, в пределах амуро-сахалинской области отчетливо выделяются две языковые группы: нивхская (гиляцкая) и тунгусо-маньчжурская, в которую входят негидальцы, нанайцы, ульчи, орочи, удэгейцы и ороки. Однако, по мнению многих этнографов и лингвистов, языки приморских тунгусо-маньчжурских народов испытали на себе сильное влияние палеоазиатских языков, на которых говорило, по-видимому, древнейшее население Приамурья, Приморья и Сахалина.

Большие хозяйственно-культурные различия часто наблюдаются между отдельными этнографическими группами одного и того же народа. Так, например, башкиры, еще сравнительно недавно (до конца XIX — начала XX в.) распадались на несколько своеобразных местных групп. Юго-восточные башкиры вели кочевой или полукочевой образ жизни, занимались, главным образом животноводством, жили в разборных переносных юртах. Северо-западные башкиры давно перешли к оседлости; в их хозяйстве основную роль играло земледелие и отчасти промысловая охота, жилищами служили постоянные срубные постройки, сходные с русскими избами. Не менее резкие этнографические различия наблюдались между отдельными группами саамов (лопарей), живущими на крайнем, севере Европы в пределах Норвегии, Швеции; Финляндии и СССР. Береговые лопари живут большей частью оседло в. постоянных поселениях со срубными домами, занимаются главным образом рыболовством. Лопари внутренних районов Лапландии, удаленных от моря, еще недавно вели кочевой образ жизни, занимались оленеводством или охотой, на диких северных оленей, обитали в переносных конических жилищах-чумах.

Еще одним примером ясно выраженной хозяйственно-культурной дифференциации отдельных этносов могут служить чукчи и коряки, живущие на крайнем северо-востоке СССР, главным образом в пределах Чукотского и Коряцкого национальных округов. Оба эти народа делились на две группы: оседлую, живущую у берега моря, и оленную, занимавшую внутренние тундровые районы этих национальных округов. Основным занятием оседлых чукчей и коряков была охота на крупных морских животных, на моржа и нерпу. Охотились с гарпуном с лодок, каркас которых обтягивался шкурами. Для передвижения на суше держали ездовых, собак, которых кормили мясом морских животных и рыбой. Старинным жилищем были обширные и глубокие землянки с двумя входами — верхним, через дымовое отверстие, и нижним — в. виде подземного коридора. Оленные чукчи и коряки вели кочевой образ жизни, основным их занятием было оленеводство, с которым — был тесно связан весь годовой цикл хозяйственной деятельности. Ездили кочевые чукчи и коряки на нартах, запрягая в них оленей. Традиционным жилищем служила