Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 60

единственным регентом от имени своей внучки Констанции, которой он дал клятву верности, приняв все меры предосторожности против «злого умысла матери». Затем он назначил Аликс феодальным владением два приморских города Латакию и Джабалу. Это был последний политический акт Балдуина II. Заболев в Иерусалиме, он сам был доставлен в гостиницу Патриарха, чтобы быть поближе к Гробу Господнему. Он послал к нему свою старшую дочь Мелиcендa и зятя Фулька д’Анжу, а также их ребенка, будущего трехлетнего Балдуина III. Он оставил царство в их пользу и, благословив их, облачился в монашеское одеяние, чтобы «умереть в нищете». Именно в этом костюме он скончался 21 августа 1131 года в присутствии Патриарха. Из того, что ему было доверено тринадцать лет назад, ничего не было потеряно, ни духовное, ни материальное. Все поддерживалось, увеличивалось, укреплялось. Он был хорошим рыцарем, мудрым политиком и хорошим королем.

13.

Баланс между франками и мусульманами. Фульк Иерусалимский, атабек Занги из Мосула

Фульк д’Анжуйский, новый король Иерусалима, не был, в отличие от двух его предшественников, младшим из большого дома, для которого трон на Востоке стал неожиданной удачей. Он был одним из высших баронов Франции, владельцем графства Анжу, которое он расширил за счет графствa Мэн и из которого он создал «самое централизованное и наиболее прочное государство во Франции Капетингов». В 1128 году он блестяще увенчал свою анжуйскую работу, получив для своего сына Жоффруа Плантагенета руку принцессы Матильды, наследницы англо-нормандского государства. Таким образом, он заложил основу для блага своей семьи Империи Плантагенетов, которая вскоре стала одной из величайших держав на Западе. Он был вдовцом в течение трех лет, когда по наущению короля Франции Людовика VI Фульк просил руку принцессы Мелиcенды и титул короля Иерусалимa. Оказавшись в Палестине и отпраздновав свадьбу, человек, который во Франции победоносно противостоял англо-норманнам и Капетингам, заставил себя, пока был жив Балдуин II, быть только послушным и супругом королевы, или, скорее, как говорит Вильгельм Тирский, настоящим сыном. Похоронив Балдуина II вместе со своими предшественниками на Голгофе, он был коронован в Гробе Господнем вместе с Мелиcендa 14 сентября 1131 года. Фульку было тогда за сорок. Это был рыжеволосый мужчина небольшого роста, способный выдержать всю усталость, очень опытный в военном деле, человечный, приветливый, прямой, очень щедрый на бедных и церковных людей.

Все его биографы хвалят его набожность, верность в отношениях с вассалами, правильность его нравов. В начале этой «второй жизни» своего восхождения на престол Палестины он все еще был сильным и бдительным рыцарем. Наконец, его анжуйский характер гарантировала зрелость его политического духа. Этих качеств было не так много в то время, когда ислам в Сирии вместе с атабеком Зенги взялся за достижение своего грозного единства.

Пришествие атабега Зенги в Алеппо и его правление над княжеством-близнецом Алеппо-Мосул (1129–1146) знаменуют, с мусульманской точки зрения, поворотный момент в истории крестовых походов. В некотором смысле Зенги можно сравнить с Балдуином I, основателем мусульманской монархии, с основателем франкской монархии. Этот энергичный турок так же предан исламской священной войне, как Балдуин I – крестовому походу, поскольку его жизнь, как и жизнь Балдуина, будет потрачена на борьбу с врагом своей веры.

Столь же преданный, но не более; для Зенги, как и для Бaлдуина I, священная война, которой он посвящает себя, тело и душу, которая стала всем его смыслом существования, также является его пьедесталом, причиной и желаемым средством его возвышения. Подобно Балдуину I, он будет использовать и «вести» священную войну на благо своего царства. Благодаря обретенному таким образом ореолу он сможет придать своей власти характер легитимности, который поразит его современников.

Поскольку Балдуин I присвоил свои титулы старой библейской королевской семье, атабек Зенги вспоминает, что его отец, Ак-Сункур (Белый Сокол), был назначен принцем Алеппо султаном Мелик-шахом. Несмотря на перерыв примерно на тридцать четыре года, он восстановил династическую преемственность в Алеппо и основал ее на слове последнего великого сельджука, источника всей легитимности в турецком мире. Подобно Балдуину I, Зенги – настоящий воин, умный и суровый администратор. Столь же трудный и беспринципный, как первый король Иерусалима, с прискорбной склонностью к жестокости, первый король мусульманской Сирии, которого больше боялись, чем любили, тем не менее умел обеспечить абсолютную преданность своих солдат, потому что их состояние основано на нем, любая победа вождя означает добычу и раздачу феодальных владений его офицерам.

И ни в коем случае не скептически (мусульманская вера этого турка столь же абсолютна, как христианская вера Балдуина), он не политически обманут священной войной. Следует помнить, что Балдуин I бесцеремонно отказался от крестового похода, чтобы захватить графство Эдесса в своем личном качестве. Точно так же настоящая цель Зенги может состоять не в том, чтобы немедленно захватить город Антиохию, а в том, чтобы отобрать Дамаск у другой турецко-сирийской династии. Его основной программой (и которая в конечном итоге тем более опасна для франков) остается объединение мусульманской Сирии, политический результат, который, однажды достигнутый, обеспечит мусульманам военное превосходство над христианами. Для короля Фулька было честью понять это и сделать все возможное, чтобы предотвратить это.

Едва король Фульк взошел на трон, как на севере между франкскими князьями возникла огромная пустота. Граф Эдессы Жослен де Куртенэ умер. Старый барон был тяжело ранен в результате обрушения башни при осаде турецкой крепости. Ожидалось, что он умрет в одночасье, когда турки осадили замок Кайсун в Таурусе, которым он владел. Услышав эту новость, Жослен приказал своему сыну уйти и освободить место. Но этот сын, Жослен II, бедный воин, как мы увидим позже, извинился, заявив о численном превосходстве христиан. Старый герой не колебался. Он не имел возможности сесть на лошадь, его несли на носилках среди своих рыцарей, и он двинулся на врага. Его твердое поведение запугало турок, снявших осаду. Хроники Геракла здесь возносят Жослену величественную благодарность, достойную какой-нибудь жестовой песни. Умирающий человек, победивший не сражаясь, враги поспешно бежали едва услышав его имя.

Затем он приказывает положить носилки на землю и протягивает руки к небу, восклицая: «Всемогущий Господь Бог, благодарю и благодарю Тебя от всей души за то, что ты захотел, чтобы в конце моих дней, передо мною полумертвым, калекой и уже почти трупом, враги так испугались, что они не посмели дожидаться меня и убежали при моем приближении. Всемогущий Господь, я понимаю, что все это происходит от Вашей доброты и учтивости». Сказав это, он посветил свою душу Богу и умер посреди своей армии. Этот