Первая война Гитлера - Томас Вебер Страница 60

Битва изменила даже внешний вид людей полка Листа и его соседних частей. Как отметил один из офицеров 20‑го запасного пехотного полка, "внешний вид большинства солдат был болезненный, их черты были напряженные, пустые, их щёки и глаза ввалились. Вдобавок многие были в состоянии шока, поскольку были погребены заживо". Более того, кожа выживших в сражении была покрыта струпьями, нарывами и гнойниками", происходившими от постоянного расчёсывания их кожи, что было неминуемым результатом "отсутствия возможности соблюдать гигиену и постоянного бедствия от вшей".

Цена сражения для солдат 16‑го полка была астрономической. Из всех людей полка Листа, убитых на Сомме, 78 процентов были убиты после того, как Гитлер был увезён в безопасное место. В целом в 16‑м полку 335 солдат были убиты на Сомме и 827 ранены, что составляет потери более 50 процентов. Среди раненых был Гуго Гутман, который получил ранение в голову в утренние часы последнего дня 16‑го полка на Сомме. К 13 октября полк Листа сократился до такой степени, что он больше не мог действовать, и его поспешно отвели с фронта.

8. После Соммы

(октябрь 1916 – 31 июля 1917 года)

После ранения на Сомме Гитлера отправили в армейский госпиталь в Беелитце, рядом с Берлином, где он оставался немногим менее двух месяцев. Он не был в Германии с октября 1914 года и был шокирован тем, что ожидало его. В Mein Kampf он изобразил картину огромной разницы между боевым духом солдат полка Листа и пациентов в армейском госпитале в Беелитце: "Дух армии на фронте казался здесь неуместным, – писал Гитлер. – Впервые я встретился с тем, что до той поры было неизвестно на фронте: а именно, хвастовство своей собственной трусостью… громкоголосые агитаторы были здесь [в госпитале] на коне, осыпая насмешками хороших солдат и изображая малодушных трусов яркими красками". Он так вспоминал о проведённых в Беелитце днях:

Пара жалких субъектов была зачинщиками в этом процессе клеветы. Один из них хвастался тем, что намеренно поранил свою руку в заграждении из колючей проволоки, чтобы быть отправленным в госпиталь. Хотя его рана была лишь лёгкой, похоже, что он был здесь очень давно и будет здесь бесконечно… Этот отвратительный тип на самом деле имел наглость бравировать своим обманом, как примером смелости, бывшей выше смелости храброго солдата, который погибал смертью героя. Многие слушали его речи в молчании; но были и другие, выражавшие своё одобрение сказанному этим парнем.

Чрезвычайно трудно выяснить, что Гитлер действительно думал о переменах, происходивших вокруг него в 1916 году, поскольку не сохранилось никаких писем или других документов, которые бы указывали на то, как он реагировал на признаки разрушавшегося боевого духа. Почтовая открытка, посланная Гитлером Францу Майеру, велосипедисту-посыльному полкового штаба, указывает, что при нахождении в Беелитце, его центральной точкой отсчета, похоже, оставался вспомогательный персонал полкового штаба.

Между тем нет указаний на то, что он переписывался с кем-либо, на самом фронте или в тылу, кто не был членом полкового штаба. К сожалению, краткое послание, написанное им на открытке – "Дорогой Майер. Тёплые поздравления с награждением Железным Крестом. Мне приятно, что они, наконец, подумали о тебе. Самые тёплые поздравления. А.Гитлер" – ничего не говорит нам о политических взглядах Гитлера осенью 1916 года.

Однако мы знаем, каким было его отношение к падению морального состояния во время войны, из того, что Гитлер ретроспективно заявлял при написании Mein Kampf в 1920‑х. Мы уже видели, что в Mein Kampf Гитлер обвинял превосходящую британскую пропаганду как причину пессимизма среди многих на фронте. Виновными, которых Гитлер добавил при рассказе в Mein Kampf о 1916 годе, были женщины. По его словам, они посылали пораженческие письма на фронт. Противореча своему собственному утверждению, что дух в армии в 1916 году был нетронут, он писал:

Весь фронт был пропитан этим ядом, который посылали из дома неразумные женщины, ни на мгновение не подозревавшие о том, что шансы противника на окончательную победу тем самым усиливались или что страдания их собственных мужей на фронте тем самым продлевались и становились более суровыми. Эти глупые письма, написанные немецкими женщинами, в конечном счёте привели к потерям сотен тысяч жизней наших мужчин.

Хотя Гитлер заявлял, что была существенная разница между моральным состоянием людей в его полку и людей, встреченных ими в армейском госпитале, в действительности описание Гитлера солдат, с которыми он вступил в контакт в Беелитце, близко напоминает описание солдат полка Листа в период его отсутствия, как проясняют случаи солдат таких, как Фридрих Хофбауэр.

У начальников Хофбауэра никогда не было проблем с 38‑летним хозяином трактира и торговцем скотом из Пассау в Нижней Баварии. Служа во 2‑й пулемётной роте полка Листа, он всегда делал то, что ему говорили. Тем не менее, ужасы Соммы оставили глубокие шрамы в душе этого отца двух детей.

Никто не знал того, как люди, подобные Хофбауэру, будут действовать после Соммы, когда выжившие в сражении были перемещены на новый сегмент фронта, где они будут находиться до начала февраля 1917 года. Хофбауэр теперь оказался в германских окопах на полпути вверх по водоразделу Вими в 30 километрах к югу от Лилля. В отличие от водоразделов у Мессинес или у Фромелле этот был огромным. Их противники сравнивали его с гигантским китом. С позиций полка на склоне, обращённом к противнику, Адольф Майер, который недавно стал офицером разведки полкового штаба, мог в ясный день далеко видеть неоккупированную Францию, поскольку гряда водораздела Вими неожиданно поднимается на почти плоской местности. Он мог видеть панораму промышленных городов, окружённых полями и лесами, и усеянную церквями и копрами шахт, а также холмами шлака, выглядевшими на расстоянии почти как сахарные головы. Полк теперь был рядом с сердцем одного из наиболее важных угольных бассейнов Франции. Огонь британских и французских войск по гряде во время предыдущих попыток захватить её был настолько разрушительным, что новый "дом" 16‑го полка выглядел местами, как и поле битвы на Сомме, подобно лунному пейзажу; сверху гряды не оставалось ничего, кроме обугленных остатков стволов деревьев. Некоторые воронки были столь огромными, что баварские снайперы и их противники занимали позиции на противоположных сторонах краёв воронок.

Хофбауэр и солдаты 16‑го полка всё ещё стояли против британских позиций, которые занимали канадские войска. Их служба на гряде Вими началась как относительно тихий период времени, который полностью подходил для истощённого, заурядного и обыкновенного полка. Было