Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 55

Сразу добавим, что хитрость с ним никогда не переросла в предательство, а энергия – в жестокость, как с его предшественником. Его твердость всегда сдерживалась умеренностью и, наконец, милосердием. Это произошло потому, что Балдуин II, как и Годфруа де Бульон в прошлом, был глубоко христианином. Болдуин I жил на окраине Церкви; он навязал верующим патриарха, который был явно склонен к подкупу, и оставался в состоянии двоеженства до дня своей смерти. Балдуин II, напротив, был очень набожным человеком.

Летопись описывает нам его колени, закаленные частыми молитвами. Влияние религии явно ощущалось в его высоком чувстве своего долга, в замечательной манере, в которой он должен был выполнять свой долг христианского короля. Осуществляя власть, Балдуин II действительно кажется нам прилежным и пунктуальным администратором (его прозвали Эгийон), добросовестным и методичным капитаном (способ, которым он должен был спасать и возвышение княжества Антиохия после катастрофы 1119 года, выше всяких похвал), благоразумный глава государства, без пылкости темперамента Балдуина I, и его игривых выходок.

Его личная жизнь, в отличие от жизни Балдуина I, была безупречной. Он всегда был верен своей жене-армянке, принцессе Морфии, которая родила ему четырех дочерей: Мелиcенде, Аликс, Годиерну и Иветту.

Трезвый и скромно одетый, «без высокомерия и гордости», он отличался этим еще больше от своего предшественника, который всегда проявлял любовь к роскоши и пышности. Бережливый и даже несколько скупой в обычном образе жизни, он, однако, знал, когда нужно было тратить, и тратить великолепно. Короче говоря, он был в Иерусалиме, на более широкой политической арене, тем, кем он уже был в Эдессе: «Он правил хорошо и энергично, заставляя своих подданных любить себя и бояться врагов». Через четыре года после своего вступления на престол Балдуину II пришлось защищать королевскую власть от довольно непредвиденного восстания. «Дьявол, никогда не любивший мира, сеял раздор на земле. В 1122 году граф Триполи Понс отказался от почтения и феодальной службы. Под сомнение была поставлена вся монархическая организация франкской Сирии, победившая покойного монарха. Балдуин II, яростно разгневанный, выкрикнул, что запрещает выступать против Триполи. Чувство монархии было уже настолько сильным, что бароны и рыцари разделили возмущение короля. Когда королевская армия, которая покинула Акко, подошла к Ливану, рыцари Триполи сами вмешались с Понсом, чтобы продемонстрировать свою глупость. Они с покаянием привели его к царю, который простил его.

Во время правления Балдуина II мощь Франкской Сирии значительно увеличилась за счет создания Ордена Храма и военной трансформации Ордена Госпитальеров. Госпитальеры получили свое название от благотворительного учреждения, гостиницы и больницы, основанного около 1070 года для бедных паломников. Заведение было преобразовано во время Первого крестового похода святым деятелем по имени Жерар, родом из города Мартиг в Провансе, которого следует считать истинным основателем Ордена Госпиталя. Жерар, умерший около 1120 года, стал преемником ордена Раймунда дю Пюи, который коренным образом изменил его характер, превратив благотворительную общину в ополчение рыцарей-монахов, посвятивших себя защите Гроба Господня. Напротив, именно с самого начала Орден Храма имел военный характер. Основанный в 1118 году Шампенуа Гугo де Пайеном, который установил его в Храме Соломона (нынешняя мечеть Аль-Акса), он получил свое название от Ордена тамплиеров. Эти два учреждения обеспечивали Иерусалимское королевство тем, в чем оно нуждалось больше всего, – постоянной армией, что феодалы со своими ополченцами не могли дать. Своей несравненной храбростью, духом жертвенности и знанием мусульманской войны госпитальеры и тамплиеры оказали неоценимую услугу делу франков. Лишь позже, гордые своим достоинством и богатством, они, особенно тамплиеры, стали практиковать досадно партикуляристскую политику и слишком часто проявляли непослушание по отношению к королевской семье, как и к церкви.

Балдуин II должен был проявить себя полностью после драматических событий, которые потрясли княжество Антиохии в 1119 году. В начале 1119 года князь Антиохии Рожеp был на грани захвата большого арабского города Алеппо. Алеппинцы призвали на помощь турецкого лидера Дьярбекира Иль-Гази из клана Артукидов, эмира Мардина. В начале июня Иль-Гази, спустившийся из Дьярбекира с сильной армией, вторгся в княжество Антиохию на стороне Руджа, района, расположенного к востоку от Оронта, между Джиср эч-Чогр и Маарет эн-Номан. Услышав это известие, Рожер Антиохийский обратился за помощью к королю Балдуину II и графу Понсу из Триполи. Балдуин и Понс немедленно приготовились, настаивая на том, чтобы их дождались, прежде чем приступить к операции.

Но владыки земель за Оронтом, чьи посевы были уничтожены турецкими бандами, призвали Рожера прибыть без промедления. Чтобы доставить им удовольствие, не дожидаясь помощи, которая должна была прибыть из Иерусалима и Триполи, он в одиночку пошел навстречу туркам. Преследуемый зловещими предчувствиями, патриарх Антиохии, святой старец Бернард Валентский, тщетно пытался в жалкой сцене заставить Рожера прислушаться к разуму. Последний остался непоколебим в своей безумной решимости. Он поблагодарил патриарха, дал ему завещание. Бернард, благословив армию, со слезами на глазах продолжил путь в Антиохию. И Рожер отправился навстречу своей судьбе. Пройдя Оронт у Железного моста, Рожер 20 июня отправился со своей армией на полпути к Алеппо, на равнину, известную как Кровавое Поле, где находится селение Данa. Вечером 27-го он узнал, что турки напали на небольшое соседнее местечко Атареб. Ночь с 27-го на 28-е прошла в тревоге.

По мере приближения врага армия все больше впадала в совершенное безумие. Канцлер Готье, страдающий свидетель, рассказывает нам о странном эпизоде с лунатиком, который в ту же ночь бродил по лагерю, предсказывая катастрофу. Рожер был так встревожен, что приказал своему камергеру вернуться в Артах, чтобы спасти драгоценные вазы, которые следовали за лагерем. На следующий день, в субботу 28 июня, на рассвете архиепископ Апамеи собрал всю армию, произнес трогательную проповедь, выступая как священник и как солдат, затем совершил богослужение, получил публичное исповедование воинов, дал им общее отпущение грехов.

В частности, он исповедовал Рожерa в его палатке (жизнь этого рыцаря была далеко не поучительна).

Приведя свою совесть в порядок перед Богом, после раздачи милостыни бедным в армии, князь Антиохии позвал своих оруженосцев, свистнул собак, приказал соколам, сел на коня и, не обращая внимания на назревающую трагедию, они отправились на охоту. Но во время поездки он встретил разведчика, который стремглав возвращался в лагерь: огромные массы туркменов прибывали не только по Атаребской дороге, с той стороны, где их можно было ожидать, но также, после объезда за холмы, со стороны трех других сторон горизонта. Поле Крови было окружено!