Константинополь в VI веке. Восстание Ника - Александра Алексеевна Чекалова Страница 5

Церковный историк VI в. Евагрий ограничился тем, что дал сокращенную версию Прокопия о восстании [21, IV, 13].

Небольшой рассказ о восстании Ника есть и в "Excerpta de insidiis" императора Константина Багрянородного [22, с. 172]. По мнению Дж. Бери, этот отрывок восходит к "Хронографии" Иоанна Малалы [149, с. 96–98]. Однако при чтении пассажа Константина Багрянородного бросаются в глаза следующие обстоятельства: некоторые факты у него изложены ближе к рассказу Прокопия, нежели Иоанна Малалы (сцена разгрома восстания, количество погибших в восстании и т. д.), а некоторые словосочетания удивительным образом напоминают текст "Хроники" Георгия Амартола, например:

у Константина Багрянородного [22, с. 172]: άντηραν αύτω δ δήμος των εγομένων το λεγόμενον πρασινοβενέτων και πολλην άταξίαν και &λωσιν έν τη Κωνσταντίνου πόλει εποίησαν

у Георгия Амортола [24а, с. 628–629]:

και δ δήμιος αντάρας το λεγόμενον πρασινοβένετον και πολλην άταξίαν και άρπαγην και σφαγην και έμπρησμόν έν τη πόλει ποιήσαντες

По всей видимости, автор "Эксцерптов", взяв за основу текст "Хронографии" Иоанна Малалы, использовал при описании восстания и другие известные ему исторические сочинения.

Весьма существенное место отведено восстанию Ника в "Сокращенной истории" Иоанна Зонары (первая половина XII в.) [28 с. 152–156]. Правление Юстиниана (в котором он, по всей вероятности, видит известную аналогию с правлением Алексея I Комнина) описано Иоанном Зонарой весьма тенденциозно. Его главным руководством явилась в данном случае "Тайная история" Прокопия.

Повествование Иоанна Зонары о восстании Ника занимает промежуточное место между рассказом Прокопия и изложением хронистов (Иоанна Малалы, автора "Пасхальной хроники", Феофана). С сочинениями последних "Сокращенную историю" Иоанна Зонары сближает фактический материал, с рассказом Прокопия — стремление дать живые картины восстания. Но если у Прокопия красочность изложения сочетается с исторической достоверностью, то Иоанн Зонара прибегает и к искажению фактов. Для своего описания он создал схему, которая не вполне соответствует реальным событиям. По словам Иоанна Зонары, начавшееся в столице волнение Юстиниан пытался подавить двумя способами: вооруженной силой варваров-наемников и уговорами — клятвой, данной им народу на ипподроме 18 января [28, с. 153, 155]. В действительности же все было значительно сложнее. Схематично описал Иоанн Зонара и пожары, объединив их все в один [28, с. 154–155].

Но, пожалуй, более всего его рассказ отличается от других источников тем, что автор его откровенно становится на сторону восставших константинопольцев, возмущенных тем, что император призвал против них "мойру варваров" [28, с. 153–154]. Сражение между варварами-наемниками и горожанами поставлено у Иоанна Зонары в центр повествования. В его изложении, именно из-за поведения варваров мятеж принял столь грандиозные размеры. Иоанн Зонара винит их и в разыгравшемся пожаре [28, с. 154], от которого погибли "красота и блеск города" [28, с. 152]. Изложение Иоанна Зонары интересно главным образом тем, что оно показывает, как народное движение эпохи Юстиниана было переосмыслено в духе своего времени хронистом эпохи Комнинов.

Подводя итог характеристике свидетельств источников относительно восстания Ника, можно сказать следующее. Хотя данные историков и хронистов об этом событии (порой противоречивые, но в то же время и дополняющие друг друга) дают возможность с той или иной степенью достоверности представить себе ход восстания и состав его участников, их явно недостаточно, чтобы выявить с необходимой полнотой причины восстания и мотивы, побудившие различные слои константинопольского населения принять в нем участие. Свести причины этого широкого народного движения лишь к злоупотреблениям Иоанна Каппадокийского было бы явным упрощением хотя бы потому, что после его смещения на второй день восстания оно, разгоревшись вновь, бушевало еще целых пять дней. Наконец, указанные выше свидетельства источников не позволяют изучить последствия восстания Ника и его место среди других народных движений VI в.

Поэтому при работе над историей восстания Ника невозможно было ограничиться лишь теми данными, которые содержатся в источниках непосредственно о нем. Возникла необходимость широко использовать все доступные материалы по истории Византии VI в. В ходе изучения особенностей экономического развития Константинополя в начале VI в., социальной структуры его населения, социальных связей, роли народных масс, а также анализа последствий восстания Ника и того места, которое ему принадлежало среди других народных движений эпохи Юстиниана, были использованы: "Свод гражданского права", житийная литература, акты поместного собора 536 г., папирусы, переписка папы Гормизды и, разумеется, сочинения названных выше историков и хронистов — в той мере, в какой они освещают не только восстание Ника, но и византийскую эпоху VI в. в целом, а также ряд других (например, сочинения Феодора Чтеца, Агафия, Феофилакта Симокатты, Виктора Тоннененского, Иешу Стилита и др.).

Глава I.

Особенности экономического развития Константинополя в начале VI в.

Не будет преувеличением сказать, что история Константинополя есть история самой Византийской империи. Город на берегу Босфора стал центром политической жизни империи с начального периода оформления Византии как самостоятельного государственного образования, и это во многом определило его дальнейшее развитие. Присутствие императорского двора, сановной аристократии и многочисленных государственных чиновников ставило Константинополь в особое положение по сравнению с другими городами ранней Византии. Являясь в то же время значительным экономическим центром, он по своему типу принадлежал к крупным городам (μεγαλοπόλεις) [132], но среди подобных городов в VI в. лишь Александрия могла соперничать с ним как культурный центр и крупный торговый город, в то время как Антиохия и Рим уже значительно ему уступали [176, с. 112].

Константинополю посвящена богатая литература. Немало работ написано о его топографии[8], его изучают как важный центр экономической, политической и культурной жизни империи [295; 178; 212][9]: исследуются состав [136, с. 11–45] и численность проживавшего в нем населения [225, с. 81–109], вопросы снабжения города хлебом и водой, развлечения, жилищная проблема и т. п. [86, с. 115 и сл.; 235, т. II, с. 695 и сл.; 145, с. 54–63].

Нельзя не признать, однако, что экономическая история Константинополя VI в., как, впрочем, и более раннего времени, еще ждет специального исследования. Хозяйственная жизнь столицы того периода по традиции либо рассматривается в контексте общей экономической истории Византии VI в., либо используется в качестве сравнительного материала при изучении более поздней эпохи.

Так, Н. В. Пигулевская, характеризуя ремесло и торговлю ранней Византии, привлекает и материал, относящийся к Константинополю [77; 81; 79]. Торговые связи столицы, пошлины, монополии, масштабы использования рабского труда нашли свое отражение в работах З. В. Удальцовой [54, с. 228–245; 107; 106]. Г. Л. Курбатов,