Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 49

И, считая себя арбитром всех этих франкских ссор, король объявил о своем твердом желании восстановить согласие между баронами, согласие, без которого невозможно поддерживать завоевания крестового похода. Сопоставляя дела со словами, Балдуин лично сдался Триполи.

Раздраженный Гийом Журден был готов призвать к оружию, но Танкред, более политичный и знавший, кто такой Балдуин, успокоил своего союзника. Следуя королевскому предупреждению, оба спустились в Триполи, где на их стороне выступили Балдуин дю Бур, граф Эдессы, и его вассал, лорд Турбесселя, Жослен де Куртенэ. Таким образом, высшие сирийские бароны были полностью перед Триполи, когда король торжественно воззвал, вероятно, в Мон-Пелерине.

Противникам было предложено публично изложить свои претензии. Затем король заставил их примириться, Танкред с Балдуином дю Бургом, Гийом Журден с Бертраном, а затем между ними он произнес: Наследие Раймунда де Сен-Жиля было разделено. Было решено, что Гийом Журден оставит Тортос и Арку, но что Бертран получит Жибеле, Мон-Пелерин и Триполи, как только это последнее место будет сдано.

Соглашение, однажды заключенное на этих основаниях, позволило воспользоваться концентрацией франкских войск, а также наличием мощной генуэзской эскадры из семидесяти кораблей, чтобы положить конец сопротивлению Триполи. Эскадрa помощи, посланная из Египта, не прибыла вовремя. Арабы Триполи, предоставленные самим себе, измученные блокадой, длившейся около шести лет, предложили капитулировать при условии, что они смогут либо свободно эмигрировать, либо остаться за ежегодную плату в качестве подданных франков.

12 июля 1109 года франки вошли сюда. Капитуляция была неукоснительно соблюдена королем и графом Бертраном. В одиночку на своем участке генуэзские моряки вели грабежи и резню. Несмотря на эти излишества, поскольку их поддержка была решающей, они получили широкие коммерческие привилегии от Бертрана, не говоря уже о передаче небольшого городка Жибелет (Джебайль) генуэзской семье Эмбриачи.

Таким образом было окончательно основано Тулузское графство Триполи, которое простиралось на побережье Ливана между княжеством Антиохия и Иерусалимским королевством. Согласно арбитражу, вынесенному Балдуином I, это графство должно было быть разделено между Бертраном в Триполи и Гийомом Журденом в Тортосе. Очевидно, это было источником осложнений на будущее.

«Несчастный случай», который, казалось, произошел слишком своевременно, чтобы о нем никто не просил, положил конец этой деликатной ситуации. Однажды вечером, когда между помещиками двух домов вспыхнула драка, Гийом Журден побежал их разнимать; в этот момент он получил стрелу в ребро и упал замертво. Некоторые говорили, что удар нанес Бертран, но никто не мог узнать правду или установить убийцу.

Факт остается фактом, осторожно добавляет хроника, что доля Гийома досталась Бертрану. А Фуше де Шартр, со своей стороны, заключает как философ: «Одни сокрушались, другие были очень счастливы. Бертран оставался единоличным хозяином графства, тот, кто признал себя сюзереном короля…»

Пришло время, когда под энергичной волей Бaлдуина I франкские князья объединились. Впервые после захвата Иерусалима турецкий мир был взволнован контркрестовым походом. В 1110 году сельджукский султан Персии организовал в этом духе большую экспедицию, во главе которой он поставил своего лейтенанта Модуда, эмира Мосула.

В апреле-мае 1110 удачного года Модуд пришел осадить Эдессу. При приближении турок граф Эдессы Балдуин дю Бур поспешно отправил Жослена де Куртенэ в Палестину за помощью к королю Балдуину I. Ситуация была тем более серьезной, что князь Антиохии Танкред, который, как сосед, мог оказать помощь быстрее, снова проявил недоброжелательность. Балдуин немедленно ушел, собрав все доступные контингенты на своем пути. Таким образом, за несколько недель он собрал пятнадцать тысяч человек, с которыми он появился на равнине Эдессы.

Хроника радостно описывает прибытие этой усиливающейся армии, «знамена и шлемы, пылающие в летнем солнечном свете, громкие звуки труб, весь шум стольких войск. Турки этого не ожидали. Они отступили в Харран. Эдесса была спасена, но король Иерусалима почувствовал необходимость положить конец разногласиям между франками.

В случае нового нападения турок на Эдессу им пришлось рассчитывать на помощь антиохийского рыцарства. Поэтому король пригласил Танкреда прийти, чтобы объяснить свое отступничество и, если необходимо, изложить свое недовольстве перед коллегами.

Враждебность нормандского принца была настолько сильной, что он не решился подчиниться. Он решился на давление со стороны окружающих и потому, что в присутствии турецкой угрозы более длительное отсутствие было бы равносильно измене. По прибытии он пришел поприветствовать короля и получил от него радушный прием.

Когда Балдуин затем спросил его о причинах такого отношения, он ответил, заявив о сюзеренитете Эдессы: «город всегда принадлежал антиохийскому движению». Альбер д’Экс дает нам суть ответа Балдуина I, настоящего королевского приговора, полного силы и величия: «Мой брат Танкред, то, что вы спрашиваете, неверно.

Вы основываете себя на статусе страны во время мусульманского правления, но вы должны помнить, что, когда мы отправились на священную войну, было решено, что то, что каждый из нас взял бы у неверных, он сохранит. Более того, вы назначили короля, который будет вашим лидером, защитником и руководителем в сохранении, а также в расширении завоеваний.

Вот почему я имею право от имени всего христианского мира, представленного здесь, потребовать от вас искреннего примирения с Балдуином дю Бур. В противном случае, если вы предпочитаете интриговать с турками, вы не сможете остаться с нами, и мы будем беспощадно с вами бороться!»

На этот раз Танкред определенно подчинился. К сожалению, перед лицом неизбежной реакции Турции франкские лидеры были вынуждены принести болезненные жертвы. Удерживая, конечно, все свои укрепленные города, они заставили местных христиан – армян, «греков» и сирийцев эвакуировать открытые города и сельскую местность графства Эдесса, расположенного на востоке берегa Евфрата.

Этот исход, вызванный военной необходимостью и решенный в интересах населения, был нарушен вторжением турецкой конницы, которая во время перехода Евфрата бросилась на колонны эмигрантов и уничтожила множество из них стрелами перед глазами беспомощных франков, плакавших от ярости. Танкред, разгневанный этими ужасными сценами, немедленно отомстил своим ближайшим соседям, туркам из Алеппо.

Во время карательной экспедиции он захватил два места в королевстве Алеппо, Атареб и Зердана, и вынудил турецкого короля Алеппо, а также арабских эмиров Чайзара и Хама признать себя данниками (конец 1110 г.). Однако назревал второй контркрестовый поход. На базарах Алеппо было возмущение дерзостью франков, которые перехватили торговлю между внутренними районами и побережьем и обрекли богатый караванный город на вымирание.

Не добившись энергичных