Золотой Оклад или Живые Души. Книга чудес - Пётр Георгиевич Паламарчук Страница 41

ее погрязшей в таком заблуждении и содержащей в небрежении душевное спасение, весьма озаботились, чтобы она не окончила во зле всю свою земную жизнь. Они принялись напоминать ей, чтобы та постоянно призывала на ум себе память смертную и уготованные за прегрешения вечные муки. А к сему прибавили еще завет постоянно творить молитву Божией Матери словами ангельского радования. Она с радушием восприняла сей благой совет, пришла в сердечное сокрушение и стала читать приветствие Богородительнице. Благодаря ему неподобные мысли исторглись из ее души, а в жизни случилось дивное изменение. Она сняла свои прелестные одежды, облачилась во власяницу и перепоясалась железными веригами; пищей ее сделались хлеб и вода. Вместо мягкой постели она ложилась теперь на сырую землю и приняла на себя прочие лишения, которыми изнуряла плоть, омывая грехи слезами. Увидев сие, окружающие воздали благодарение Господу за то, что из всем известной грешницы Он благоволил сотворить Себе прекрасный сосуд добродетели. И тогда многие люди стали приходить к ней для бесед, в которых получили богатую духовную пользу.

ЧУДО 14. В одной стране жили два вельможи, питавшие друг ко другу великую вражду. Многие пытались их примирить, но не смогли. Ярость противников распалилась до того, что они принялись разорять один у другого села и пустошить города, пролив немало людской крови. Тогда один духовный человек посоветовал им обратиться ко Пресвятой Деве об утолении сего гнева, повелев постоянно произносить слова ангельского приветствия. Они подчинились и стали читать молитву. Однажды один из них повстречал в дороге другого и, когда они взглянули в глаза, сердца их умягчились, преклонившись на мир. Даже слуги и челядь первого и второго, подбежавши с обеих сторон, обнялись, удивляясь, откуда вдруг явилось такое смирение и благодать. Они возместили взаимные убытки, вернувши все, что истлило злолютое противостояние; а достигнутое замирение в конце концов ввело их во врата Царствия Божия, отворяемые любовью.

24

Про Казанский собор, стоявший в самом сердце первопрестольной — на углу ее главной площади и Никольской улицы, — тем не менее написано было на удивление немного, да при том и наврано почти столько же. Даже сколько-нибудь сносного снимка находившегося в нем чудотворного списка иконы Божией Матери покуда что не удалось обнаружить — и это при том, что тщанием доброхотных радетелей про тысячи напрочь захолустных храмов явились на свет книжищи, книги или хотя бы книжечки. Наконец, в последнее время за него принялся весьма доточный знаток — архитектор Геннадий Мокеев, который создал целое учение о соборе и площади как символических средоточиях военно-религиозной памяти Руси. Нет смысла повторять подробно его доводы; стоит привести лишь те, которые сильнее всего задевают неравнодушное сердце.

Так вот, двадцать лет после освобождения города икона Казанской Богоматери путешествовала по трем Китайгородским церквам: приходской Пожарского во имя Введения на Лубянке, Введенской Златоверхой в Рыбном переулке близ Ильинки, поставленной итальянцем Алевизом и уже с конца восемнадцатого столетия не существующей, и нарочно выстроенной деревянной Казанской между Никольскими и Ильинскими вратами Китай-города у его Безымянной башни, стоявшей примерно против нынешнего музея истории и «реконструкции» Москвы, втеснившегося в храм Иоанна Богослова под Вязом.

Сам собор был впервые выстроен к 1632 году в дереве, и князь Пожарский собственноручно внес в него список с Казанской иконы. Но 25 апреля 1635-го он сгорел; сердобольный государь Михаил отдал тогда на его восстановление кирпич, изготовленный для возводившегося в Кремле царского дворца, и храм вырос в основном своем объеме «за два лета» в прямом смысле слова, будучи освящен осенью 1636-го. Еще год спустя к нему подбочили придел Аверкия Иерапольского — в память святого того дня, когда была взята у поляков Москва.

Строительством заведовал подмастерье Абросим Максимов; освящение почтил присутствием возглавивший его Патриарх Иосиф, а первыми гостями были царь Михаил и князь-спаситель отечества. После окончания работ от собора до Лобного места была сделана гладкая деревянная мостовая, получившая поначалу название Красного моста, а прямо возле храма — Красной площади: так церковь подарила имя начальному месту страны. Год спустя появился и еще один придел в честь казанских чудотворцев Гурия и Варсонофия; но его упразднили около 1800-го, и более он не возобновлялся.

Нелишне отметить, что тот же царский мастер Абросим заложил по указанию государя — основателя династии в вотчине самодержца селе Коломенском храм опять-таки Казанской Богородицы, к которому в правление его сына Алексея пристроил два придела (северный вновь во имя святого Аверкия) с колокольнею.

Вплоть до 1649 года праздник в честь освобождения Москвы оставался только местным городским торжеством; но когда в канун его во время всенощного бдения у государя Алексея Михайловича родился первый сын, он учредил его как всероссийское поминание. С тех пор из кремлевских стен два раза в год в собор совершались праздничные крестные ходы. «И Мы указали ныне праздновать в 22 день октября Пречистой Богородице Казанския во всех городах по вся годы», — писал о том царь архиепископу Маркеллу Вологодскому и Великопермскому.

Тогда же во всецерковное употребление вошел знаменитый ныне тропарь Казанскому образу, преданием с несомненностью приписываемый самому Патриарху-мученику Ермогену:

ЗАСТУПНИЦЕ УСЕРДНАЯ, МАТИ ГОСПОДА ВЫШНЯГО, ЗА ВСЕХ МОЛИШИ СЫНА ТВОЕГО ХРИСТА БОГА НАШЕГО, И ВСЕМ ТВОРИШИ СПАСТИСЯ В ДЕРЖАВНЫЙ ТВОИ ПОКРОВ ПРИБЕГАЮЩИМ. ВСЕХ НАС ЗАСТУПИ, О ГОСПОЖЕ, ЦАРИЦЕ И ВЛАДЫЧИЦЕ, ИЖЕ В НАПАСТЕХ И В СКОРБЕХ И В БОЛЕЗНЕХ ОБРЕМЕНЕННЫХ ГРЕХИ МНОГИМИ, ПРЕДСТОЯЩИХ И МОЛЯЩИХСЯ ТЕБЕ УМИЛЕННОЮ ДУШЕЮ И СОКРУШЕННЫМ СЕРДЦЕМ ПРЕД ПРЕЧИСТЫМ ТВОИМ ОБРАЗОМ СО СЛЕЗАМИ, И НЕВОЗВРАТНО НАДЕЖДУ ИМУШИХ НА ТЯ ИЗБАВЛЕНИЯ ВСЕХ ЗОЛ, ВСЕМ ПОЛЕЗНАЯ ДАРУЙ И ВСЯ СПАСИ БОГОРОДИЦЕ ДЕВО: ТЫ БО ЕСИ БОЖЕСТВЕННЫЙ ПОКРОВ РАБОМ ТВОИМ.

Любопытное народное предание» передаваемое Николаем Полевым, гласило, что подлинный образ Казанский, бывший среди войск Пожарского, находится не в самом соборе, а посреди креста над колокольней. Историк же Кондратьев в книге «Седая старина Москвы» еще повествует о том, что подле Казанского храма в 1742 году при коронации императрицы Елизаветы были выстроены от Синода триумфальные ворота. На них был изображен лежа святой благоверный князь Владимир, а из чресл его — подобно как на известном образе «Жезл из корня Иессеова» — вырастало древо с изображением всех правивших на Руси особ; над лицом же самой Елизаветы шло над писание: «Довольно показуем, откуда рождения нашего имеем».

Чуть менее трех веков спустя после основания, в 1930 году, собор был закрыт по ходатайству Исторического музея. Постаравшийся вернуть ему былой облик архитектор Барановский еще через три лета загремел на