Опасная граница - Томас Дж. Барфилд Страница 41

по боковой линии, и обе усугублялись экономическими трудностями. Политическая стабильность обычно обеспечивалась назначением официального наследника на должность левого мудрого князя, хотя другие наследники также могли быть избраны шаньюями. У менее удачливых претендентов на престол почти не оставалось шансов после того, как знать сюнну решительно становилась на сторону нового шаньюя. Если предстояло сделать выбор из представителей многочисленной группы родных братьев, дядьев или сыновей, у сюннуской знати не было серьезных мотивов для разногласий по этому поводу. Более сложную проблему представлял собой случай, когда выбор надо было сделать между двумя или более группами двоюродных братьев. Выбор одного неизбежно означал исключение других, противопоставление сторонников одного рода всем прочим. Во время первой междоусобной войны, разразившейся около 60 г. до н. э., именно узурпация престола опальным родом послужила причиной конфликта. Вторая междоусобная война началась, когда сын Юя стал шаньюем вместо потомков Нанчжиясы. В обоих случаях дополнительную ожесточенность политической борьбе придала жестокая засуха, которая ослабила экономику скотоводов.

Удатихоу наследовал своему отцу Юю в 46 г., но через несколько месяцев умер, и шаньюем стал его брат Пуну. Соперничающий с ним Би немедленно стал готовить заговор с участием Китая, предложив в 47 г. китайцам союз, и вскоре началась война между двумя конкурирующими фракциями. Позднее Би, вместе с племенами, провозгласившими его шаньюем, перешел к югу от Великой стены на территорию, покинутую большинством китайцев в период гражданской войны. Он предложил взять на себя охрану границы, и династия Поздняя Хань, полностью изменив политике прежних лет, приняла это предложение. Чтобы подчеркнуть особое значение своего союза с Китаем, Би провозгласил себя шаньюем Хуханье II. Сюнну теперь были разделены на северных и южных.

Как и в первую междоусобную войну, южный шаньюй первоначально не имел преимущества. Но под давлением обстоятельств он, как лидер более слабой фракции, начал искать союза с Китаем. Заключив такой союз, южный шаньюй в своем противоборстве с соперником мог рассчитывать на военную и экономическую помощь Китая, причем последняя в долгосрочной перспективе оказалась решающей. Располагая ханьской помощью, Хуханье объединил сюнну и вернулся в степь. Южный шаньюй Би и его сподвижники использовали ту же самую стратегию внутренней границы. Пуну в отличие от Чжичжи хорошо представлял себе, к чему может привести эта политика, и попытался помешать ее осуществлению — вначале напав на Китай, чтобы обеспечить своих людей добычей, а затем путем переговоров с Хань, чтобы установить с ней торговые связи и даннические отношения.

Военная стратегия южного шаньюя состояла из трех компонентов. Во-первых, он установил экономическую блокаду, чтобы не допустить торговли Китая с северным шаньюем и таким образом ослабить своего соперника, чья власть основывалась на способности получать китайские товары. Во-вторых, он осуществлял единоличный контроль за действием прибыльной даннической системы, не позволяя ханьскому двору наладить даннические отношения с северным шаньюем и одновременно обеспечивая себя материальными ценностями для привлечения новых союзников. Наконец, в-третьих, южный шаньюй убедил китайцев предоставить ему военную помощь для уничтожения северных кочевников. В правление императора Гуан-у-ди из династии Поздняя Хань военная помощь заключалась преимущественно в выплатах ухуаням и сяньби за их набеги на северных сюнну. При императорах Мин-ди (правил в 58–75 гг.) и Чжан-ди (правил в 76–88 гг.) китайцы увеличили объемы помощи, обеспечивая снабжение войск и субсидируя вторжения на территорию северных сюнну.

Раскол в рядах сюнну впервые за 250 лет оставил степь без централизованной власти. Прежде, когда сюнну были едины и контролировали всю Монголию, внешние связи были монополией шаньюя. Ни один из вождей племен не мог действовать самостоятельно, только если бежал из степи или подчинялся Китаю. Вторая междоусобная война открыла новые возможности. Ухуани, а затем и сяньби, избавились от сюннуского контроля. Находясь со времен Маодуня в подчинении сюнну, эти народы имели неразвитую надплеменную организацию. Теперь же они обратились напрямую к Китаю и вошли в данническую систему в качестве небольших автономных племен. Это событие подстегнуло децентрализацию, поскольку данническая система Поздней Хань была открыта для всех и позволяла каждому мелкому вождю, пусть даже командующему сотней человек, действовать самостоятельно. Сяньби, в частности, извлекали выгоду из сложившейся ситуации и получали выплаты за головы убитых сюнну.

Китаю было нелегко контролировать эту систему, и огромные средства, расходовавшиеся на нее, часто, похоже, приносили больше пользы южным сюнну, чем Хань. Суммы выплат, упорядоченные между 50 и 100 гг., представлены ниже[126]:

Сходные суммы выплачивались племенам ухуаней и цянов, хотя их итоговые размеры и не были зафиксированы. По произведенным оценкам, ежегодные выплаты составляли одну треть от правительственных расходов на жалованье чиновникам или 7 % от всех государственных доходов империи[127]. Используя традиционный для Хань обменный курс (10 000 монет = 1 цзинь (244 грамма) золота), эту сумму по современным меркам можно оценить в 130 миллионов долларов ежегодно. Разумеется, эти суммы отражают в основном стоимость поставленных товаров, а не выплаты наличными.

Первая реакция северных сюнну на их исключение из этой системы выразилась в набегах на юг. Однако в 52 г. Пуну перешел от военного к дипломатическому наступлению, предложив мир в обмен на разрешение присоединиться к даннической системе. Принятие такого предложения могло быть выгодно для Хань, поскольку не позволяло децентрализованной степи объединиться, и сохраняло зависимость кочевников от помощи со стороны Китая. Но Китай не был способен свободно отстаивать свои интересы, так как любые связи с северным шаньюем угрожали вызвать гнев южного шаньюя, который «охранял» границу Китая. Ханьский престолонаследник и будущий император Мин-ди так выражал свои опасения по этому поводу:

Южный шаньюй только недавно присоединился к нам, и северные разбойники опасаются подвергнуться нападению, поэтому они внимательно прислушиваются [к нашим предложениям] и соперничают друг с другом в выражении своего пылкого желания встать на правильный путь. Если сейчас, когда мы не способны выставить войско, вступить в связь с северными сюнну, боюсь, что преданность южного шаньюя может поколебаться, и те, кто уже подчинился, будут последними, кого мы когда-либо увидим пришедшими к нам[128].

В следующем, 53 г., еще одно мирное предложение Пуну было отвергнуто, но в письме к северному шаньюю китайцы выразили свою обеспокоенность тем, что ими манипулирует южный шаньюй:

Недавно южный шаньюй направился к югу и подошел к укрепленной линии со своей ордой, чтобы повиноваться нашим приказаниям. Поскольку он старший из прямых потомков Хуханье, мы посчитали, что он является наследником по праву. Лишенный, однако, права занять престол, он продолжил завоевания и нападения с подозрительной энергией, требуя войск с намерением уничтожить северную орду, приносящую нескончаемые беды. Мы не можем ограничиваться рассмотрением только его