Юстиниан Великий : Император и его век - Станислав Николаевич Чернявский Страница 4

между старым равнодушным язычеством и молодым культом христиан. Борьба двух группировок, которые совершенно по-разному видят мир и потому не могут ужиться друг с другом. Всё остальное для них — вторично. Но вот Константин умер, исчезла его Династия, прошло 200 лет, наступил век Юстиниана. Что же мы видим? Расстановка сил изменилась. Империя Юстиниана — это кипящий котел, где не только новое и старое боролись друг с другом, но и между новыми людьми началась борьба. Требовались стальная воля, громадный ум, нечеловеческая работоспособность, чтобы удержать эту империю. Юстиниан смог не только удержать, но и раздвинуть границы.* * *

Противоречия буквально разрывали Восточную Римскую империю. В ней жили два этноса. Старый, усталый народ говорил по-латыни в суде, по-гречески на базаре, молился эллинским богам, в армии служить не хотел и ко всему на свете относился скептически. Это были люди уходящей античности. Им противостояли энергичные христиане, но всё же долгое время победа креста не была очевидна для современников.

Общественный строй Византии тоже хранил печать старины. Основой экономики являлось земледелие. Латифундии крупных землевладельцев обрабатывали свободные арендаторы и крепостные крестьяне. Многие ученые полагают, что на Востоке, в отличие от Запада, свободные находились в большинстве.

Аристократии не было, как и закона о престолонаследии. Любой гражданин мог выдвинуться, разбогатеть и даже стать императором. Сама империя называлась «республикой». В ней сохранялись сенат, консулы, преторы и префекты… словом — весь набор прежних должностей. Только назывались они всё чаще по-гречески. Городской претор (мэр) превратился в эпарха. Префект (генерал) — в стратилата. Самого императора стали звать на греческий манер базилевсом (если перевести на русский — царем). Римский патриций преобразился в греческого патрикия. Это звание давали отличившимся гражданам или выдающимся варварам, как, например, конунгу франков Хлодвигу или болгарскому хану Кубрату.

Кстати, здесь будет уместно сказать пару слов о «греческом» и «латинском» произношении. Латиняне произносили некоторые звуки в жесткой огласовке — не «вэ», а «бэ», не «эс», а «зэ». Греки поступали наоборот, особенно в позднее Средневековье. Допустим, латиняне говорили «базилевс», а греки — «василевс». Латиняне — «Белезар», а греки — «Велисарий». Латиняне — «Византин», а греки «Византия». Но и это еще не всё. Греческую букву «тэта» мы в основном читаем как «эф», а для англичан это межзубный звук «th». Мы говорим «Марафон», англичане — «Mapathoн». Мы — «Афины» и «Фивы», а древние греки — «Атеней» и «Тебай». С другой стороны, твердой системы. не существует. Например, возьмем слово «горячий» — «терм». О сохраняющем тепло сосуде мы говорим «термос», римские бани называем «термы», но известное греческое местечко «горячие ключи» называем «Фермопилы», а не «Термопилы». Еще сильнее путаница с названиями медицинских специальностей. Например, мы говорим «офтальмолог» и «ортопед». В обоих словах присутствует греческая «тэта». Если бы названия были унифицированы, следовало говорить «офтальмолог» и «орфопед». Или, соответственно, «оттальмолог». Поэтому читатель должен простить автора за отстутсвие системы в написании греческих названий. Ряд слов я пишу в «жесткой», латинской версии; например, «базилевс». Ряд — в «мягкой», греческой. Например, «Велисарий». Это тем более уместно, что в ранней Византии, населенной вельсками и греками, обе формы соседствовали.

То же самое касается географических названий и производимых от них терминов. Мы пишем в этой книге Халкедон, Мавретания, демы, Протектор, а не Халкидон, Мавритания, димы, Протиктор. Первые варианты более архаичны, и в VI веке преобладали именно они, особенно среди латинизированного населения, то есть среди таких людей, как Юстиниан. Единственное исключение в череде имен и названий — Кесария и Прокопий Кесарийский, а не Цезарея и Прокопий Цезарейский. Первый вариант прочтения имени историка и его родного города прочно утвердился в литературе, и замена означала бы крайнюю степень неуважения к читателю.

А теперь вернемся к рассказу.

В ромейских войсках служили наемники. Туда охотно записывались германцы, аланы, славяне, болгары, герулы… Так повелось издавна. Еще римский историк Аммиан Марцеллин, перечисляя имена офицеров, всё чаще говорит о германцах на службе у императора. Военный теоретик Флавий Вегеций Ренат с горечью пишет, что граждане больше не хотят служить в легионах. Римляне давно кормили чужую наемную армию и не замечали этого.

А что делали новые люди, появившиеся в результате пассионарного толчка, преобразившего империю? Они молились Христу, не желали подчиняться варварам и ненавидели рабство. Это и были византийцы. Им и их потомкам принадлежало будущее.

3. КАРЬЕРА ПРОВИНЦИАЛА

Одним из этих «новых» людей был Юстин — простой крестьянин, ставший императором Византии. Таким же «новым» оказался и его племянник Юстиниан — герой этой книги.

Дядя и племянник стали одними из тех, кому повезло. Простолюдины из балканской деревни сделались императорами ромеев. Но — обо всём по порядку.

Юстин родился в многодетной православной семье в селе Беде-Риана во Фракии. Кем он был по национальности? Место рождения ни о чем не говорит. Этого человека разные византийские историки зовут то фракийцем, то иллирийцем. Но это не национальность, а место жительства. Империя делилась на префектуры, диоцезы, провинции.

Балканский полуостров входил в префектуру Иллирик. В ее составе имелся диоцез Фракия. Это означает лишь то, что Юстин и его родня происходили с Балкан.

В поздних сербских легендах представителей этого семейства называют славянами, но это неправда. Массовое переселение славян на Балканы началось через несколько десятков лет после смерти Юстина.

Сербы утверждали, что настоящее имя Юстиниана — Управд. По сути, это калька его латинского имени. Так сказать, вольный перевод. Юстиция — по-латыни «справедливость». Юстиниан — это блюститель юстиции, «Управд».

Эдвард Гиббон в своей «Истории упадка и разрушения Римской империи» замечает, что по-английски «Управд» звучало бы как «upright»; всё это варианты одного и того же прозвища.

Но легенда возникла довольно поздно, в XVII веке, и противоречит всему, что мы знаем об этнической истории Балканского полуострова. По меткому замечанию известного русского византиниста Ф. И. Успенского, мнимый «серб» Юстиниан вообще не проявил себя как славянин. Дальнейшая дискуссия на эту тему становится беспредметной.