Капиталисты поневоле - Ричард Лахман Страница 36

Большая часть новичков (236 из 275, или 86%) в Синьории в два десятилетия, последовавших за восстанием чомпи, служили лишь по два месяца. Таким образом, краткосрочность не позволила новичкам в Синьории (т. е. приоров, первых в своем роду, занявших такой пост) влиять на политику. Старые семейства, служа по много раз и удерживая свои позиции в продолжающейся властной сети, контролировали политику коллективно, независимо от того, несли ли они службу в этот момент или нет[85]. Открытое номинирование кандидатов означало, что новички либо не были избраны цехами, либо не представляли их. Новички просто выиграли «в гигантской политической лотерее... [Они] были политически изолированы и зависимы. Чрезвычайная фрагментированность [их] службы делала организованную оппозицию практически невозможной» (Najemy, 1982, с.299).

Олигархи ввели два новшества в управление флорентийской коммуной и в отношения между элитами и классами, ставшие постоянными. Во-первых, «старшие» гильдии были низведены на подчиненное положение в политии, с которого они никогда больше не поднялись. Как институция они прекратили играть какую-либо роль в действительном отборе людей для службы на высших государственных должностях. Цеха сохранили контроль над организацией труда, с возможностью помешать popolo di Dio снова сплотиться[86]. Во-вторых, олигархическая система выборов обеспечила маленькой клике механизм для контролирования правительства, одновременно поддерживая иллюзию широкого участия в публичных делах.

Главной оставшейся помехой для постоянной гегемонии олигархов был разрыв между политической властью и богатством[87]. В десятилетия олигархического правления семейства извне политического ближнего круга сколачивали огромные состояния, которые превышали состояния большей части олигархов (Brucker, 1977, с.270-71; Padgett, Ansell, 1993, с.1314-16). Олигархи не могли ни помешать накоплению новых состояний, ни забрать богатство старых или новых родов себе. Главные пути аккумуляции имущества во Флоренции XIV—начала XV в. — банковское дело и торговля — в целом не управлялись коммуной, и в них не было доступа с государственных должностей (Goldthwaite, 1980, с.29-66)[88].

Независимые взаимоотношения Медичи с римским папством были показательны для потери контроля коммуны над экономической деятельностью своих граждан. Правительство коммуны упорно поддерживало, через дипломатию, своими средствами и войсками все усилия римских пап восстановить безраздельный контроль над церковью. Однако Медичи предпринимали и собственные меры по надзору за выборами папы и добились практической монополии над папскими финансами и наградами, не считаясь с политикой Синьории и не делясь плодами этих успехов с коммуной (Holmes, 1986; Partner, 1968).

Разрыв между властью и богатством стал критическим, когда Флоренция снова отправилась на войну, сперва с Миланом (1423-1428 гг.), а потом с Лукой (1429-1433 гг.). Эти войны привели к разрушению флорентийской торговли и сельскохозяйственного производства, что, в свою очередь, вызвало резкое снижение сборов обычных косвенных налогов и других податей с contado (Mohlo, 1971, с.54, 61). Чтобы покрыть разрыв, который продолжал расширяться, между сокращающимися обычными доходами и растущими экстраординарными военными расходами, коммуна была вынуждена пойти на принудительные займы (prestanze и catasti). «С начала 1428 по конец 1433 г. ...граждан Флоренции попросили выплатить 153% „катасти“. Так как каждый «катасто» оценивался в 0,5%...чистой прибыли с вложения капитала. следовательно, за этот период в 6 лет городу удалось собрать налогов в 76% со всей чистой прибыли от вложения капитала, доступной в городе, или согласно подсчетам властей коммуны. налоги поднялись приблизительно до 180% с дохода (налогоплательщика)» (с.92). «Это вызвало у всех безумное желание каким угодно способом избежать разрушительного налогообложения» (Padgett, Ansell, 1993, с.1305).

Олигархи пытались использовать свой контроль над правительством, чтобы перенести тяжесть налогов с капиталов, по большей части неликвидных и легко доступных для налоговой оценки, на часто скрываемые производственные активы «новых людей». Так как производственные активы было сложнее определить, то их оценка стала делом политической и, со временем, даже вооруженной силы (Padgett, Ansell, 1993, с.1305-6; Mohlo, 1971, с.113-82; Brucker, 1977, с.472-500). Прежнее нежелание олигархов, и особенно тех из них, кто был беднее (Martines, 1963, с.18-84), разжижать свою власть, делясь ею с богатыми «новыми людьми», было теперь подкреплено их нуждой найти цель для военного налогообложения.

Вызванный войной фискальный кризис и лежащий под ним разрыв между политически сильными олигархами и политически слабыми, но богатыми «новыми людьми» создали зазор для Медичи. Паджет и Ансел (1993) использовали блок-модели брачных и деловых связей, чтобы объяснить, как Медичи, которые до чомпи были во фракции Риччи, и, следовательно, были подвергнуты остракизму одержавшими в конце концов победу олигархами из фракции Альбицци, использовали брачные связи с патрициями вне олигархии и деловые связи с «новыми людьми» для того, чтобы стянуть вместе семейства, которые оказались изолированными и отлученными от власти режимом олигархов. Когда новые люди обратились к своим деловым партнерам Медичи за помощью против олигархического налогообложения, они «подтолкнули Медичи самоосознать себя как политическую партию. Олигархи [своими запретительными брачными практиками и политической системой] направили силы „новых людей“ на поддержку [Медичи], а затем отсекли любую возможность увильнуть от ответа» (с.1306). Когда Альбицци и другие олигархи попытались использовать силу, чтобы забрать власть у Синьории, в которой доминировали союзники Медичи, благодаря успеху выборов в сентябре 1434 г., то сторонники Медичи и многие нейтральные люди вышли на улицы. Переворот провалился, и Альбицци со своими сторонниками были лишены всех должностей и отправлены в ссылку (Kent, 1978, с.289-351; Padgett, Ansell, 1993, с.1309-10; Hale, 1977, с.22-24).

Приход Медичи к власти ознаменовал собой, за исключением двух интерлюдий (1494-1512 и 1527-1530 гг.) с изгнанием Медичи, конец патрицианского фракционализма. Медичи сумели войти в олигархию и получить доступ к возможностям по накоплению богатства, завися только от удачи единственно своего семейства, так как их победа над олигархами и последующее избрание профлорентийского папы[89] позволили им соединить три бывших отдельными элитных организации — флорентийское правительство, папство и банк Медичи — под контролем партии одной семьи. Доходы, которые получил банк, в первую очередь с обслуживания финансов пап и предоставления займов папству и Флоренции, использовались для подкупа политических союзников Медичи во Флоренции. Когда Медичи распространили свой контроль на папскую администрацию, они смогли вознаградить своих сторонников во Флоренции и Риме выгодными церковными должностями (Stephens, 1983, с.124-164; Bullard, 1980, с.24-44).

Союзники Медичи 1434-го г. составили