Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен Страница 34

которые на первых порах совпадали с планами финских правых кругов, так как в противном случае при малейшем послаблении с его стороны в отношении русских бело­гвардейцев финские националисты могли предпринять меры для того, чтобы его заменить своим приверженцем. При существовавшем положении дел они, не желая ссориться с ингерманландским населением, избравшим Элфвенгрена, не решались предпринимать радикальных шагов. Помимо этого, Элфвенгрен и сам искренне увлекся ингерманланд­ской идеей и решил, вступив в это дело, проводить его до конца, руководствуясь лишь стремлениями самого населе­ния. Конечно, можно предположить, что была у него ма­ленькая мечта чисто личного свойства. Он полагал, что Со­ветская власть в России не постоянна, с ее падением возникнет необходимость в координирующем органе для решения основных вопросов государственной жизни и вза­имоотношения в ней отдельных национальностей, и имен­но он мог стать народным представителем от населения Ингерманландии в данном представительном органе.

Он поселился вблизи станции Рауту, которая являлась центром расположения ингерманландцев. Началась органи­зационная работа по формированию, обучению и подготов­ке отряда к наступлению, которое с нетерпением ожида­лось. Тем временем от военного министерства на адрес комитета были получены винтовки и патроны. Пулеметы в данную поставку не входили. Численность отряда соста­вила около 500 человек.

Обмундирование отсутствовало, люди были одеты в свое крестьянское платье, которое к тому же сильно изно­силось. В начале июля Финляндия отправила ингерманландцам в Кирьясало вооружение для батальона: 500 винто­вок и 8 пулеметов. Взамен ингерманландцы принимали на себя обязательство выполнять приказания размеща­вшегося на перешейке командира 2-й дивизии генерал-майора Чеслова.

Ингерманландский отрад состоял из нескольких рот, ко­личество которых менялось в зависимости от общей его численности. Одна из рот в полной боевой готовности несла дежурство по сторожевому охранению д. Кирьясало. Ос­тальные располагались на финской территории, где занима­лись обучением. Численно отрад понемногу увеличивался как за счет вновь прибывших через границу добровольцев из более отдаленных деревень, так и за счет прибывших участников экспедиции в Южной Ингерманландии. К спе­циальной вербовке Ингерманландский комитет не прибе­гал, опасаясь чрезмерного увеличения численности отрада и из-за нехватки средств на его содержание. Считалось пред­почтительнее, чтобы добровольцы, оставаясь у себя в де­ревнях, в будущем, при наступлении, помогли бы движению отрада. Командование и все делопроизводство как в коми­тете, так и в отраде велось на финском языке. Военное обу­чение осуществлялось согласно финским военным уставам. В отраде в то время не было ни одного русского и ни одного финна кроме самого Элфвенгрена. Ощущался большой недостаток комсостава. Руководство состояло из прапорщи­ка Тирранена, к которому позднее присоединились два пра­порщика из Южной Ингерманландии. Личный состав со­стоял из бывших унтер-офицеров и рядовых солдат. В отраде находились и крестьяне, не имевшие боевого опыта.

Ввиду малочисленности отрада никакого штаба не об­разовывалось, а в качестве помощников Элфвенгрен использовали Тирранена и Тииттанена. Делопроизводством зани­малась канцелярия комитета, состоявшая из одного работ­ника и одной пишущей машинки. Никакой специальной раз­ведки и разведывательного отделения не создавалось, так как постоянная и широко развитая связь беженцев и добро­вольцев давала возможность составить ясную картину об обстановке на будущем театре военных действий. В этот подготовительный период Кирьясало посетил назначенный финским правительством уполномоченный депутат сейма Кокко, с которым Элфвенгрен имел беседу.

Кокко произвел инспектирование мест расположения ингерманландцев и провел переговоры с комитетом по уре­гулированию хозяйственной и финансовой помощи. В ходе состоявшихся бесед Элфвенгрен понял, что его назначение военным руководителем Кокко особенно не устраивало, хотя последний старался ничем этого не проявлять. Как позднее Элфвенгрен узнал от лейтенанта Бертеля Озолина (предста­вителя президента Финляндии при комитете), Кокко оказал­ся большим русофобом и шовинистом, чем и объяснялось его сдержанное отношение к Элфвенгрену. Помимо этого, Кокко, занимая пост руководителя комитета помощи ингер­манландцам, выступал против оказания им государствен­ной помощи.

Руководство ингерманландцев относилось к Кокко до­вольно сдержанно и неоднократно обращалось к правитель­ству Финляндии с просьбой заменить его другим лицом, но безуспешно. Элфвенгрен получил от Кокко некоторые определенные политические указания, которые сводились к тому, чтобы не допускать участия белых в отряде и дви­жении ингерманландцев, а также не принимать какой бы тони было финансовой или иной помощи с их стороны. В то же время Кокко выказал желание привлечь в командный состав финских добровольцев, в особенности егерей как военных специалистов. Элфвенгрен по вопросу об участии белых полностью согласился с Кокко, так как Ингерман­ландский комитет считал нецелесообразным привлечение участников белого движения и вынес соответствующее этому постановление. Что же касалось остальных вопросов, то Элфвенгрен предложил Кокко внести их на рассмотре­ние комитета, так как его они непосредственно не касались. Кокко дал указание начать военные действия как можно скорее. С одной стороны, начало операции позволило бы частично разгрузить приграничные финские деревни от заполонивших их беженцев и этим облегчить тяжелое положение местных жителей. С другой стороны, военные действия могли оживить интерес общественного мнения к ингерманландскому делу и этим дать возможность оказы­вать более широкую помощь движению.

Главной задачей военных действий являлось продвиже­ние вперед и закрепление за собой более широкой террито­рии. При этом Кокко обещал немедленно усилить помощь оружием и продовольствием. На заседании комитета, кото­рое состоялось после посещения Кокко, в повестку дня вошел вопрос о начале военных действий. Желание ингер­манландцев немедленно выступить было обусловлено слу­хами, просачивавшимися через границу. Официальными большевистскими кругами Петрограда был отдан приказ о вывозе 10 тыс. голов крупного рогатого скота из Север­ной Ингерманландии в Новгородскую губернию. Поговари­вали о возможности новых реквизиций.

В это же время под воздействием независимости, полу­ченной Финляндией, пропаганды свободной Ингерманландии, усилившегося давления на крестьянство и частич­ных успехов ингерманландцев на Нарвском фронте возрос поток беженцев из Северной Ингерманландии в Финлян­дию. В приграничной области ингерманландцами де-факто была захвачена территория, принадлежавшая Советской России, с комплексом деревень с центром Кирьясало. Имен­но здесь складывался очаг новой напряженности.

Для решения широкого круга военных и администра­тивно-хозяйственных задач, связанных со становлением и профессиональной подготовкой ингерманландцев и обуст­ройством беженцев на территории Финляндии, были обра­зованы Северный Ингерманландский полк и одноименный комитет.

Следует также отметить и то обстоятельство, что, несмот­ря на давление со стороны крайне правых финских кругов и белогвардейского командования, Элфвенгрен не позво­лил принимать в Северный Ингерманландский полк ни финских, ни белых русских добровольцев.

2.2. Весеннее 1919 г. наступление ингерманландских частей на Карельском перешейке

Ингерманландцы намеревались развернуть широкое на­ступление на Северную Ингерманландию, где местное кре­стьянство страдало от последствий политики военного ком­мунизма. Идею наступления интенсивно лоббировали финские национал-активисты и представители «партии вой­ны», замысел которых был основан на страстном желании спровоцировать войну против Советской России, а также ослабить платформу президента К. Ю. Столберга. В связи с этим Элфвенгрен