Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин Страница 33

все из них по тем или иным причинам заняли высокие государственные посты. От официальных должностей отказался Меценат. Г. Прокулей, близкий друг будущего Августа, считавшийся самым порядочным человеком в его окружении и даже одно время рассматривавшийся Августом как его возможный зять, игравший большую роль в гражданской войне, после победы столкнулся с враждебностью жены Августа Ливии и предпочел удалиться в свое имение.

Никаких официальных постов не занимал Г. Саллюстий Крисп, усыновленный в свое время знаменитым историком и являвшийся близким другом и Августа, и его пасынка и преемника Тиберия. Отсутствие должностей не мешало Саллюстию оказывать определенное влияние на своих августейших друзей и в случае необходимости выполнять их деликатные поручения. После добровольного удаления Мецената именно он стал основным негласным проводником политики Августа, а затем Тиберия. Но большинство соратников императора вошли в правящую элиту государства.

Однако вскоре положение изменилось. «Восстановив» республику, объявив ее основой «всеобщее согласие» и возродив тем самым старинное «согласие сословий» — основу величия Рима, разрушенное после выступления Гракхов, Август взял курс на консолидацию гражданского коллектива, укрепление его положения в государстве, ликвидацию по мере возможности внутренних раздоров и устранение последствий гражданских войн, официально прекращенных. В правящую элиту включались теперь не только сенаторы, на последнем этапе гражданских войн занимавшие нейтральную позицию, такие как Г. Азиний Поллион, но и бывшие противники. Недаром, когда Август в 23 г. до н. э. отказался от консульства, консулами-суффектами стали Гн. Кальпурний Пизон и Л. Секстий Квириналий, ранее выступавшие активными противниками Цезаря и его наследника, а Секстий даже сражался под знаменами Брута. Назначая своими преемниками по консульству именно этих людей, Август подчеркивал консолидацию общества, произошедшую под его руководством. Так никогда и не простив своего бывшего союзника, а затем врага Лепида, он тем не менее ввел его родственников в свой самый «ближний» круг. Еще до своей окончательной победы он покровительствовал племяннику триумвира Павлу Эмилию Лепиду, а в 22 г. до н. э., восстановив на короткое время древнюю цензуру, одним из двух цензоров назначил Павла Лепида. Видное место в политической элите занимали и другие члены семьи Лепидов, что не мешало преследованию их в случае подозрения в нелояльности.

Новая политика Августа хорошо видна в избрании, а фактически в назначении им ординарных консулов. Если за время с 27 по 16 г. до н. э. из 16 таких консулов (кроме, естественно, Августа) девять были «новыми людьми», то в следующее десятилетие из 17 консулов, не принадлежавших к семье принцепса, «новым человеком» был только П. Сульпиций Квирин, консул 12 г. до н. э., а все остальные были представителями сенаторской знати. Всего за 37 лет, с 22 г. до н. э. (когда Август отказался быть консулом) до 15 г. н. э. (следующий год после смерти Августа), из 74 ординарных консулов 58, т. е. более 78 %, принадлежали к сенаторской аристократии. При восстановлении или создании новых жреческих коллегий Август постоянно вводил в них представителей знати независимо от их позиции во время гражданских войн. Ту же политику он проводил и по отношению к армии. Почти сразу после Акция он объявил амнистию воинам Антония, которые, как и ранее солдаты Лепида, получили после своей сдачи и роспуска легионов такие же награды, в том числе деньги и земельные участки, что и его собственные ветераны. Но особенно важно принцепсу было обеспечить себе поддержку верхушки римского общества — сенаторов и всадников.

Рядом законов эти две группы общества теперь были официально оформлены как отдельные сословия (ordines). Принятым в 18 г. до н. э. законом о браках сословий сенаторам, их детям, внукам и даже правнукам было запрещено вступать в брак с вольноотпущенницами и артистками. На деле это запрещение распространилось на все «неподобающие» браки сенаторов и их ближайших потомков, что превращало их в сравнительно закрытую наследственную сословную группу, замкнутость которой мог нарушить лишь принцепс, вводя в сенат «новых людей». Это еще более усиливало наследственный характер сословия[28]. Было установлено, что сенаторами могут быть только люди, обладавшие имуществом не менее 1 млн сестерциев[29]. При этом людям, не обладавшим таким богатством, но в коих принцепс был по каким-то причинам заинтересован, он помогал достичь требуемой суммы из собственных средств. Определенных этими мерами сенаторов было больше, чем лиц, являвшихся непосредственно членами сената (хотя бы потому, что сенаторами Август приказал считать и их сыновей, в самом сенате еще не заседавших и ранее считавшихся всадниками). Таким образом, сенаторы теперь стали не просто членами высшего государственного органа, а сословием, из которого он пополнялся (разумеется, учитывая право принцепса включить в него и «новых людей»). Это сословие оказывалось более или менее закрытым. Обладание требуемым размером имущества само по себе еще не давало гражданину права войти в него. А некоторые всадники, даже очень богатые, по тем или иным причинам и не желали становиться сенаторами. Таковым, например, был Меценат.

Старинный закон, запрещавший сенаторам заниматься торговлей, был сохранен, так что основным источником их финансовой состоятельности являлась недвижимость, и в первую очередь земельные владения. Только сенаторы получили право носить тогу с широкой пурпурной полосой, сенаторское достоинство закреплялось по наследству, специальным законом члены сенаторских фамилий были защищены от клеветы и оскорблений. Еще важнее было то, что за сенаторами закреплялось исключительное право на занятие наиболее высоких и почетных должностей, в том числе консула и претора, только они могли претендовать на пост префекта Города, т. е. высшую ступеньку уже в императорском аппарате. Из сенаторов выходили наместники провинций, командиры легионов, высшие чины жреческих корпораций. Сенаторы теперь входили в ближайшее окружение императора. Если в период гражданских войн, особенно на их последнем этапе, огромную долю в среде сенаторов и магистратов составляли «новые люди», поднявшиеся вверх на гребне внутренних смут, то постепенно их стали оттеснять представители старой аристократии. Потерпев поражение в войне и потеряв возможность самовластно управлять республикой, сенаторская олигархия в известной мере компенсировала эту потерю занятием высшего положения в новом порядке. Важно было и то, что владения сенаторов, расположенные на территориях италийских и провинциальных городов, изымались из ведения городских властей и превращались в полную собственность сенаторских фамилий.

Все это отразилось на положении сената в целом. Он, как уже говорилось, занял определенное место в административной системе формировавшейся империи, причем важное и почетное. Конечно, Август не оставлял сенат без своего постоянного контроля. Он неоднократно проводил его «чистки», да и само оформление сенаторского сословия дало ему возможность почти безболезненно удалить оттуда неугодных ему сенаторов (они были обязаны быть образцами нравственности, а далеко не все отвечали этим критериям, и всегда можно было воспользоваться каким-либо моральным поводом, чтобы избавиться от кого-либо). В результате после