Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков Страница 31

Они следовали исламскому идеалу Газы не во имя религии, а как средство расширения и консолидации своей власти; таким образом, они применяли принципы ислама с относительной терпимостью и либерализмом[22]. Только после 1517 года, когда Османский султан занял положение верховного халифа и стал абсолютным религиозным лидером, исламские принципы получили преобладание в государственной политике[23]. К концу XVI века Османская империя стал политическим пленником норм ислама нечувствительным к новым событиям. Древняя религиозная терпимость турок[24], проистекающая из исторических традиций Центральной Азии и столь эффективно практикуемая до тех пор, постепенно уступила место дискриминационной практике в отношении немусульман как во внутренних, так и во внешних отношениях[25].

Перефразируем венгерского востоковеда Иствана Васари: «Во-вторых, тюрки-кочевники также играли особую роль в военной истории в XII–XIV веках. Их повсеместное присутствие в войнах и сражениях было хорошо известно их современникам, которые прекрасно понимали, что без их военной помощи ни одна воюющая сторона не может претендовать на победу над своими противниками. Их решающую роль в войнах можно объяснить главным образом использованием ими легкой кавалерии кочевников, которая была практически непобедима в те века».

8

Папа Урбан II – защитник Европы

Когда в последние дни июня 1095 г. папа Урбан II перешел из Италии во Францию, чтобы проповедовать там Первый крестовый поход, кажется, никто еще не подозревал цель его поездки[1]. Прежде чем обнародовать проект, который должен был встряхнуть мир, этот Шампенуа хотел воссоединиться со своей родной провинцией и медитировать под сводами монастыря Клюни, о котором мечтал с юности.

Точно так же голоса, доносившиеся с этой земли, были в высшей степени призваны подтвердить его решение, если даже не они вдохновили его на первую идею. Разве не из Клюни с началом великого паломнического движения XI века ушли первые экспедиции по освобождению испанского христианского мира от мусульманского ига? Когда Урбану, которого все еще звали Эуд де Шатийон, было всего двадцать лет, разве он не видел в 1064 году, как его соотечественник Эбль де Руси вместе с французскими рыцарями на востоке проложил путь к Пиренеям, чтобы изгнать арабов из арагона?

Сохраняя верность этим воспоминаниям и примеру своего предшественника Григория VII, Урбан, став папой, в 1089 году сам отправил по дорогам Испании еще одну французскую экспедицию, состоящую в основном из рыцарей. Однако испанская реконкиста в тот день уже была похожа на великие маневры крестового похода. Как Урбан II решил распространить на Восток освободительную войну, начатую на далеком Западе? Чтобы ответить на этот вопрос, нам пришлось бы проследить за великим Папой в его уединенных медитациях, когда из Латеранского дворца, из его ссылки в Салерно или из окон Клюни в эти годы ХI века он смотрел на мир.

Ислам возник 400 лет назад из песков Аравии, ныне покрытых от Сирии до Испании почти половиной древнеримской территории, и колыбель христианства все еще находились в его власти. В какой-то момент – столетие назад – казалось, что Святая Земля будет освобождена.

Это было тогда, когда Византийская империя, благодаря неожиданному восстановлению и великой мести арабам, возродила их вплоть до Сирии.Таким образом, в 969 году город Антиохия был возвращен христианству. В 975 году император Иоанн Цимисхий, один из самых славных правителей в истории Византии, завоевал всю Сирию и держал свой двор под стенами Дамаска.

Оттуда он вошел в священную землю Галилею. Мы видели, как он во главе «римских» легионов приходил помолиться на берега Тивериадского озера, чтобы щадить жителей Назарета в память о Богородице, совершал паломничество на гору Преображения, в Фавор.

Он был близок к тому, чтобы продвинуться, как он намеревался, в Иерусалим; но обязанность идти и сражаться с арабскими гарнизонами, которые оставались хозяевами ливанских портов, остановила его в его походе, и, почувствовав себя так близко к цели, он вернулся, чтобы умереть в Константинополе не достигнув святого города.

Гонения, которые вскоре после этого, в 1005 году, совершил каирский халиф против Гроба Господня, сделали более заметным в глазах христианского мира отсутствие оружия и Византийскую церковь. Византия определенно упустила славу присоединения своего имени к крестовому походу… Ситуация затем ухудшилась с появлением турок. Арабы и персы, древние мастера восточного ислама, давно утратили под влиянием утонченной цивилизации свою изначальную воинственность.

Напротив, турки, по преимуществу воинственный народ, закаленный столетиями кочевничества и нищеты в суровом уеди-нении Внутренней Азии, должны были дать новую силу мусульманскому миру. День, когда в 1055 году – знаменательная дата в истории Азии – предводитель одной из их орд из киргизской степи, сельджук Тогрул-бег, вошел в Багдад и навязал себя арабскому халифу в качестве временного викария и султана, создав коалицию турецкой и aрабской империй, когда вместе с ним турки стали имперским сословием мусульманского мира, все изменилось.

Мусульманское завоевание, остановленное на два столетия, возобновило свой ход. Будущий Урбан II, все еще монах Клюни, должно быть, слышал от паломников, как турки-сельджуки после ужасных разорений только что отняли у Византийской империи старую христианскую землю – Армению. Вскоре его настигли более ужасные вести о бедствии в Малазгерде. Последний энергичный воин, римский император Диоген, только что взошел на трон Византии.

Весной 1071 года с сотней тысяч человек, среди которых было много нормандских наемников, он хотел освободить Армению от турок. Ему навстречу приехал предводитель турок Алп Арслан, «крепкий лев», второй султан династии Сельджуков. Бой произошел около Малазгерда, к северу от озера Ван, 19 августа 1071 года. В этот решающий день Роман IV Диоген был предан своими помощниками.

Оставшись наедине с горсткой верующих, он защищался как герой, пока не был ранен, его лошадь убита под ним, он был взят в плен и доставлен к Алп-Арслану, который к тому же с честью отнесся к нему. Это византийцы, когда он был освобожден, заставили его из политической ненависти выколоть ему глаза.

Поражение Малазгерда, о котором слишком мало упоминается в наших учебниках, было одним из самых страшных бедствий в истории Европы. Эта битва, произошедшая в самом сердце Армении, привела к завоеванию турками трех четвертей Малой Азии в течение десяти лет. Верно, что прогрессу турок способствовало невероятное отсутствие «христианского патриотизма» у византийских генералов, которые боролись за престол.

Это был один из тех