Первая война Гитлера - Томас Вебер Страница 30

полка. Битва определённо не изменила Алоиза Шнельдорфера. Он был очень горд приобретением опыта сражения. Теперь, рассуждал он, он всегда будет ветераном, который рисковал своей жизнью за отечество. И всё же у Шнельдорфера не было склонности к продолжающейся или катастрофической войне. Он писал своим родителям: "Я надеюсь, что вскоре будет мир, но всё ещё никаких признаков его нет ".

***

Как оказалось, в ближайшем будущем солдаты 16‑го полка должны были оставаться вблизи Neuve Chapelle. Их задачей было сменить прусский полк на участке фронта возле деревни Фромелле лишь в пяти километрах к северо-востоку от Neuve Chapelle.

Когда солдаты в первый раз вошли в деревню вечером 17 марта, лунный свет смутно осветил неровные развалины церковной башни Фромелле. Это было всё, что они могли увидеть в деревне в тот момент, поскольку их направили прямо в их новые окопы, расположенные примерно в 3-х километрах к северо-западу от деревни.

На следующее утро, когда ночь превратилась в день, настало время для солдат осмотреть их новый "дом". Их "соседями" по другую сторону окопов были всё ещё британские войска, как отметил Алоиз Шнельдорфер: "Противник (чёрные, шотландцы и англичане) находится лишь в 60‑80 или в 100 метрах от наших новых позиций". Если Шнельдорфер осторожно выглядывал за парапет новых окопов своего полка, он мог видеть за ничейной землёй и британскими окопами луга, ручьи, дренажные каналы, случайные деревья и небольшой лес на расстоянии. Таким образом, солдаты полка Листа всё ещё имели возможность взять реванш у британцев за какие бы то ни было реальные или воображаемые действия британцев в 1‑м Ипре и у Neuve Chapelle. Другими словами, как Гитлер выразился в начале февраля, "свести счёты с той шайкой, добраться до них, чего бы это ни стоило". Если Шнельдорфер и другие фронтовики на минуту поворачивались спиной к своим британским противникам, то ожидавший их пейзаж был из тех же лугов, ив, кустарников и разрушенных ферм, расположенных рядом с сильно повреждённой деревней Фромелле, которая находилась на вершине очень низкой гряды (Aubers Ridge). Это был, как заметил отец Норберт, некогда замечательный регион: "Мы оказались в изумительном месте… Мы окружены красивыми холмами со множеством маленьких городов и деревень, а также многочисленных замков в прекрасных парках… Естественно, не всё остаётся в идеальном состоянии. Деревни и замки являются печальными руинами, парки частями разорены. Всё говорит о прежнем величии и утраченном великолепии".

Солдаты 16‑го полка теперь делали то, что делают многие солдаты в чуждом окружении. Они давали знакомые имена местам в их участке фронта, тем самым стараясь воссоздать миниатюрную версию Баварии, равно как и чувство знакомства и принадлежности к окружению. Одна землянка была наречена "Лёвенброй" (Löwenbrau) по имени известного мюнхенского пивного зала; позиция сразу за окопами была названа "Вассербург" в честь города в Верхней Баварии; другие были названы "Дахау" или "Швабинг", в то время как импровизированная трамвайная линия, что петляла через тылы участка фронта 16-го полка называлась "Изарталбан" по имени реки, что протекает через Мюнхен.

В недели, последовавшие после их прибытия во Фромелле, солдаты 16‑го полка в течение дня привлекали мало огня. По ночам они подвергались пулемётному огню и случайному артиллерийскому, навстречу которому вела огонь германская артиллерия. Это было относительно тихое время. В среднем приблизительно один человек из полка Листа погибал каждые полтора дня в течение первых полутора месяцев под Фромелле. Было настолько тихо, что командиры дивизии, в которой служил рядовой Гитлер, стали беспокоиться об инцидентах, происходивших, когда более рассеянные солдаты сходили с поезда. Они призывали солдат частей дивизии помнить, "что на бельгийских и французских железных дорогах платформы обычно расположены слева".

Существует множество причин, почему солдаты полка Гитлера продолжали сражаться. Во-первых, даже рассерженные люди в большинстве войн естественным образом склонны верить, что их национальное дело справедливо, или, даже если у них есть сомнения, что победа в войне всё же предпочтительнее проигрыша в ней. Отсюда гораздо лучше задать вопрос, не просто будут или нет солдаты полка продолжать сражаться (так как общее ожидание для солдат в любой войне это то, что они будут действовать), а выяснить конкретную боевую мотивацию и лежащие в основе идеологические и культурные допущения, которые стимулировали их продолжающееся участие в войне.

Одной из причин, почему полк продолжал действовать, как и ранее, это то, что мотивация для задач, которые должны были выполнять отдельные солдаты, побуждалась как их способностями, так и их отношением к войне. Рассерженные или менее способные должны были только занимать окопы или ремонтировать окопную систему, и им, кроме всего этого, разрешалось не поднимать голову. Это была всё ещё чрезвычайно опасная задача. Это было также существенно опаснее, чем задача Гитлера, как мы увидим. Тем не менее, между сражениями и основываясь на повседневных расчётах, цена продолжения действий была существенно ниже, чем потенциальная цена протеста и непослушания. В первом случае солдаты, разумеется, подвергались риску быть убитыми, в то время как во втором случае вероятность быть подвергнутым смертной казни была, как мы видели, почти несуществующей. Однако шанс для солдата полка Листа быть убитым в любой день января был примерно 1:2000. Риск быть убитым для солдат, которые, например, вызывались добровольцами в патрули, был даже ниже этого. Тем временем вероятность того, что акт дезертирства принесёт бесчестье, тюремное заключение и прекращение социального обеспечения для членов семьи, была практически 1:1. Рациональным выбором действия для людей в полку Листа, особенно для недовольных солдат, которые ещё минимизировали свой риск быть убитыми, не вызываясь на опасные задачи, было, естественно, продолжать действовать, поскольку они рассчитывали свои риски на краткосрочной, а не на совокупной основе.

Людей с очень позитивным отношением к войне, между тем, просили участвовать в гораздо более опасных задачах. Например, их убеждали вступать в отряды гранатомётчиков. Как объявлял приказ по 1‑му батальону: "Каждая рота должна сформировать отделение гранатомётчиков от каждого взвода. Оно должно состоять из добровольцев и возглавляться особенно инициативным сержантом". Позже добровольцы использовались для формирования штурмовых отрядов – мини-подразделений, которые должны прорвать фронт и проникнуть за его линию. Добровольцев также искали для задач патрулирования. Два таких патруля были сформированы для этой задачи в начале мая исключительно из добровольцев под руководством Альберта Вайсгербера, который к тому времени, к великому его восторгу, был назначен командиром 1‑й роты.

Это разделение задач приобретёт значение ретроспективно в межвоенные годы, когда были опубликованы как официальная история полка, так и полумифические описания Гитлера и его полка. Они брали тех солдат, что были наиболее позитивны и смелы