Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации Страница 28

Давая убийственные характеристики Дзержинскому («личность его представляет как бы ступень, отделяющую преступника от психически больного. Подлинная находка для такого жидовского ученого, как Фрейд») и Менжинскому (слабохарактерный, болезненный субъект), немецкая пропаганда основной удар критики все же наносила по Генриху Ягоде: «Куда больше подходящим руководителем ГПУ, с точки зрения большевиков, был жид Гершиль Ягода. По приказу Сталина провел ликвидацию «кулаков», ссылая их массами в лагеря. Это был единственный слой населения, который еще мог проявить серьезную оппозицию. В конце концов Ягода прибрал к рукам такую власть, что само ГПУ грозило стать государством в государстве. Ягоду арестовали и после фиктивного процесса в марте 1938 года он был устранен выстрелом в затылок».[140]

Что касается Ежова, то он описывался как «человек, рабски исполнявший все приказания Сталина и Кагановича. Этот насквозь пропитанный злобой палач отличался невероятной жестокостью. Первый и до сих пор единственный руководитель ГПУ, не являвшийся жидом и всё же женатый на жидовке».

Ежову пришлось тоже исчезнуть и уступить место старому школьному товарищу Сталина, чекисту еврею Берии, тесно связанному с мировым кагалом.

Гласная работа немецких служб шла в тесной связи с негласной. Создавая на оккупированной территории России агентурную сеть, немцы ставили перед ней задачу как активной борьбы с партизанами и подпольщиками, так и распространения компрометирующих слухов о формах, методах и задачах деятельности советских спецслужб.

В целом немецкая пропаганда была направлена на формирование в обществе представления о советских органах государственной безопасности, об антигитлеровском сопротивлении, как о некой силе, оторванной от своего народа, привилегированной и пользующейся благами жизни за счет всего трудового народа. Постоянно подчеркивалось, что руководство ВЧК — ОГПУ — НКВД всегда состояло из инородцев, в первую очередь из евреев. Следовательно, те задачи, которые оно решает, являются воплощением в жизнь планов мирового еврейства, что полностью противоречит национальным интересам России и русского народа.

Тысячи партизан и подпольщиков погибли, выполняя задания командования на оккупированной врагом территории. Причиной провала многих из них были доносы местных жителей. После освобождения Красной армией этих районов некоторые из предателей были арестованы. На допросах они показали, что причиной их действий было не только желание выслужиться перед захватчиками, получить от них награду, но и воздействие немецких средств массовой пропаганды.

Области военного и гражданского управления на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками территории Где-то под Старой Руссой Уходили в поход партизаны Идет война народная Рейхсминистр Восточных территорий Альфред Розенберг«Новая власть» за работой «Избрание» старосты «Дружеское» напутствие Первый бургомистр Новгорода В. Пономарев Бургомистр Новгорода в 1942 году Д. Джиованни Бургомистр Краснодара С. Ляшевский Первый бургомистр «Локотьского самоуправления» К. Воскобойник Бургомистр Смоленска Б. Меньшагин Обер-бургомистр «Локотьского самоуправления» Б. Каминский Вооруженное коллаборационистское формирование Полицейские задерживали воришек… …помогали бабушкам на улицах… (кадры из нацистского фильма)…и вешали (снимок из реальной жизни) Начальник полиции Старой Руссы А. Кютт Бургомистр Старой Руссы В. Быков «Шеф Новгородского гестапо» Б. Филистинский Начальник полиции в Новгороде Н. Расторгуев«Отряд самообороны» выезжает на задание Командующий «Русской освободительной армией» А. Власов (в центре)Власовцы на построении Власов (справа) у редакции газеты «За Родину»Власовцы с газетой «Новое слово», издававшейся в БерлинеС псковской коллаборационистской газетой «За Родину» Крестьянки с пропагандистскими материалами нацистов Нацистский информационный стенд в Смоленске На улицах русских городов«Стержень» нацистской пропаганды Захваченный в плен партизан Нацистский монумент в Гатчине Сельский пейзаж: виселица рядом с храмом

Из газеты «Новый путь»:

«Думы партизан.

Июльским солнечным днем, проходя калининскими лесами, я неожиданно услышал окрик — Стой! Руки вверх!

Ко мне подходят два вооруженных карабинами человека в гражданской одежде.

— Ваши документы! — спрашивают они.

— А вы кто? — в свою очередь интересуюсь я.

— Это потом узнаете. А сейчас нас интересует ваша персона. Документы!

— Разве не видите, кто я?

— А может, ты шпион в красноармейской форме!

Показываю документы. Знакомимся. Оказывается, они «партизаны», бывшие красные командиры, когда-то попавшие в окружение и теперь скрывающиеся в лесах. Один из них житель Украины, другой — из Смоленщины. Состоят они в отряде, где командиром какой-то жид — то ли Подгорецкий, то ли Вишневецкий.

Партизаны решили угостить меня картошкой. С удовольствием принимаю приглашение «отведать за компанию».

— Колхозная, — спрашиваю, — картошка-то?

— А кто ее знает! Сегодня ночью наши в деревню ходили, пудов шесть принесли. У крестьян взяли.

— То есть как взяли?

— Ну, отобрали.

— Это же грабеж!

— Как хотите расценивайте.

— Что же вы намерены делать дальше?

«Партизаны» молчат. Они, собственно, сами не знают, что они намерены делать и за что бороться. Затем, после некоторого раздумья, украинец отвечает:

— Будем понемножку постреливать немцев и ждать прихода Красной Армии.

— Едва ли дождетесь, — говорю. — На Калининском фронте на днях три армии разбиты и взяты в плен, только небольшие группы бродят, ищут выхода. Да и они сложили оружие.

— Так, значит, неважны наши дела?

— Выходит, да.

— Мы, понимаете, давно бы бросили партизанить, видим, что толку от этого никакого нет, да боимся, что нежить нам после этого: поймают свои — убьют, а семьи пострадают. А крестьяне на нас больно злы, ведь последнее забираем. Все против нас.

— Мы воюем за родину, — продолжают откровенничать «партизаны», — выполняем приказ Сталина, — внушает нам наш командир. — А на самом деле это просто пустая болтовня. Мы лишь только и заняты тем, что добываем себе пишу и живем, как звери в берлоге. Разве мы приносим пользу родине? И сами не видим жизни, и людям жить не даем. А в отряде об этом не говори, если скажешь, — сейчас, как труса и паникера, поставят к сосенке, и отдашь Богу душу.

После беседы с этими «партизанами» мне стало ясно, что «дело» их, действительно, в тупике, что их «борьба» бессмысленна и даже вредна русскому народу. Но попав в сети фанатичных комиссаров и трусливых жидов, честные русские люди продолжают выполнять волю сталинских карьеристов и занимаются бесчестными делами.

Впрочем, многие все-таки выбираются из этого омута. Они бросают оружие и сдаются в плен, получают работу и начинают заниматься полезным для родины делом. Так, например, поступил Иван Андросов, который, сдавшись в плен, обратился ко всем партизанам с призывом: