Первая война Гитлера - Томас Вебер Страница 24

неожиданно саксонцев (и их культуру) следует группировать вместе с баварцами в качестве "хороших" немцев в противоположность к "плохим" пруссакам, когда, как мы видели, саксонцы (и их довоенные традиции) ассоциировались с пруссаками как "плохие" немцы в противоположность к южным немцам в контексте военных злодеяний в августе и сентябре 1914 года. Эта интерпретация игнорирует один простой факт: то, что поведение не германских частей, а британских, французских и бельгийских – это совсем другое дело. Несмотря на шоколад и сигареты, пересекавшие линию фронта в секторе 6-й запасной дивизии в начале декабря, и то, что во время Рождества 1914 года даже произошли некоторые случаи франко-немецкого и бельгийско-немецкого братания, это были исключения, подтверждавшие правило. Братание между британцами и немцами меж тем было широко распространено. Причина этого весьма вероятно состоит в различной мотивации ведения войны и в том месте, которое Рождество занимало в военной культуре британских, французских и бельгийских солдат. Во-первых, Рождество имело более высокое значение в британской военной культуре, чем во французской и бельгийской. Во-вторых, в соответствии с одним из доводов, война была для большинства бельгийцев и некоторых из французов гораздо более конкретной и личной войной, поскольку велась на родной земле при германской оккупации и при терроре населения. Каким бы ни было объяснение в поведении британских, французских и бельгийских солдат, важным моментом здесь является то, что почти все случаи братания во время Рождества происходили между немецкими и британскими солдатами на довольно коротком участке фронта, который удерживали британские экспедиционные силы.

Против британского сектора стояла 6‑я германская (преимущественно баварская) армия, в составе которой также временно служили некоторые саксонские и небольшое количество вестфальских (прусских) подразделений. Мало удивительного в том, что в Рождественском перемирии больше принимали участие баварцы и саксонцы, чем пруссаки. Примечательно то, что те прусские части, что служили с 6‑й Баварской армией против британского сектора, также принимали участие в перемирии, в то время как баварские, саксонские и прусские войска, стоявшие против французов, а не британцев, на южном фланге сектора 6‑й Баварской армии были вовлечены в него только в редких случаях. Равным образом французские войска, противостоявшие солдатам полка Листа на одном из концов их сектора, не принимали участие в перемирии. В отличие от британских войск на другой стороне полка Гитлера эти французы продолжали стрелять, как отмечено в докладе, посланном от 1‑го батальона в полковой штаб на второй день Рождества.

Вкратце, что определяло поведение немцев во время Рождественского перемирия, это не были культурные, идеологические и политические различия между Пруссией и остальной Германией. Имело значение лишь то, стояли ли немецкие части против британских, французских или бельгийских частей.

Сходным образом, если перемирие было вызвано исключительно стремлением похоронить павших, то оно должно было быть гораздо более грустным мероприятием и должно было исключить эпизоды с участием солдат полка Листа, танцующих со своими британскими оппонентами, или британских солдат, на время надевавших шлемы полка Гитлера. Подобным образом "романтическая" школа явно выставляет неверный вопрос. Вопрос не в том, были ли солдаты готовы продолжать сражаться или нет. Настоящий вопрос в том, почему произошло перемирие и почему солдаты желали продолжать сражаться.

Если верен ортодоксальный взгляд на предвоенное европейское общество, что оно изобиловало милитаризмом и гипернационализмом, то Рождественского перемирия не должно было произойти. В соответствии с этой точкой зрения, крах предвоенного европейского общества был более или менее неминуемым, потому что люди Европы, придерживавшиеся насилия, жаждали войны. По мнению одного авторитета, Европа до 1914 года была "разорванным, конфликтным миром, попавшим в тиски гонки вооружений, которую вполне можно назвать самоубийственной". Более того, часто приводили довод, что существовало постоянное усиление англо-германского антагонизма и ненависти как на народном, так и на политическом уровне, что предположительно объясняет взрыв публичной англофобии осенью 1914 года, с Баварией в качестве центра антианглийской агитации в течение войны.

Если эти объяснения верны, они могут хорошо объяснить германские военные зверства в августе и сентябре 1914 года, выражение радости среди солдат RIR 16, когда они узнали, что будут противостоять британцам, равно как и их полное энтузиазма поведение в сражении во время первых нескольких часов их боевого крещения. Однако, если эти объяснения верны, у нас не остаётся ответа на вопрос, почему по меньшей мере половина солдат полка Листа принимала участие в Рождественском перемирии.

Вовлечение в Рождественское перемирие солдат полка Листа и столь многих других британских и немецких солдат, несомненно, наводит на мысль о возможности того, что солдаты 16-го запасного пехотного полка (RIR 16) сражались не из-за предвоенных убеждений милитаризма, гипер-национализма, агрессивной маскулинности в кризисе или глубоко укоренившейся англофобии. События Рождества 1914 года указывают на то, что культурное сходство людей по обеим сторонам окоп – которое заходило далеко за пределы того факта, что на рождественские традиции британцев сильно повлияли немецкие, – вполне могло быть сильнее, чем какая-либо вызываемая культурой ненависть. Вовлечённость солдат RIR 16 в перемирие поднимает вопрос о том, насколько глубоки были в действительности анти-британские чувства товарищей Гитлера в конце октября 1914 года. Анти-британские манифестации после начала войны на самом деле часто были внезапным выражением ощущения предательства со стороны британцев в начале войны. Рождественское перемирие предполагает, что крайняя форма англофобии из первых недель войны не дожила даже до Рождества. Что ещё хуже, поведение воюющих солдат на линии фронта показало, что вся анти-британская пропаганда в немецкой фронтовой газете, Liller Kriegszeitung, не сработала. Подобным образом вся грубая пропаганда о немецких солдатах, являющихся жестокими чудовищами, более подобным животным, чем людям, не остановила людей из полков Манчестера, Девоншира и Норфолка от братания с солдатами полка Листа. Это не означает того, что британские и немецкие солдаты не связывали каких-либо негативных ассоциаций со странами друг друга. Это вовсе не так; более того, британская блокада Германии не сделала Соединённое Королевство сколь либо более популярным в Германии. Тем не менее, перемирие предполагает, что воинствующие версии англофобии, выражавшиеся интеллектуалами, официальной пропагандой и радикальными правыми, не смогли найти отклика у большинства обычных солдат, или, по меньшей мере, это не было направлено на солдат противника на полях сражений.

По контрасту доказывалось, что какая бы культурная близость ни существовала до войны, к концу 1914 года война превратилась в войну идеологическую, "войну идей", что было принято населением Европы. Теперь это предположительно была война либерализма против милитаризма, индивидуализма против общности, анархии против порядка, и капитализма против государственного социализма, чем одинаково были озабочены обычные солдаты на фронте и интеллектуалы. "Стремление воюющего государства соответствовать 'идеям 1914 года' предполагает, что это также