Беженцы - Боб Мур Страница 21

во Франции, он приказал полиции и префектам «всеми возможными способами противодействовать въезду этих людей в нашу страну». А после принятия Нюрнбергских законов в сентябре 1935 года, которые лишили немецких евреев гражданства и сегрегировали их по расовому признаку, Министерство иностранных дел приняло меры, чтобы эти декреты «не спровоцировали приток немецких граждан, особенно евреев, не говоря уже об иностранных евреях, проживающих в настоящее время в Германии». Консульских работников призвали выдавать визы только с особой осторожностью, а пограничный контроль был усилен, «чтобы пресечь любые попытки нелегальной иммиграции». Как пояснили в Министерстве иностранных дел, «кажется излишним настаивать на неудобствах и рисках этой новой эмиграции, следующей за исходом 1933 года, последствия которого мы теперь смогли полностью оценить».

Межпартийное управление Народного фронта, 1936–1937 годы

Столь жесткая позиция была значительно смягчена Народным фронтом, который победил на выборах в мае 1936 года. Народный фронт, в который вошли многие ведущие активисты Социалистической партии, выступавшие за беженцев, такие как Мариус Муте, Жюль Мок, Саломон Грумбах и сам Леон Блюм, ратифицировал несколько соглашений, которые позволили стабилизировать и улучшить положение беженцев, уже находящихся во Франции. В октябре 1936 года была ратифицирована Конвенция Лиги Наций от 28 октября 1933 года, которая предоставила нансеновским беженцам проездные документы и удостоверения личности, обеспечивающие им защиту от произвольного выдворения и высылки, а поскольку Франция недавно согласилась относиться к саарским беженцам наравне с нансеновскими, им тоже было разрешено остаться во Франции. В соответствии с этим соглашением нансеновским беженцам были предоставлены обширный набор социальных льгот, включая статус наибольшего благоприятствования в отношении права на социальную помощь (страхование от безработицы и болезни, пенсии и т. д.), выплаты по инвалидности в случае несчастных случаев на производстве, право посещать французские учебные заведения и, самое главное, право на работу. Затем Народный фронт приложил все усилия, чтобы распространить эти же льготы на немецких беженцев в преддверии запланированного Лигой Наций слияния УВКБ (Управления Верховного комиссара по делам беженцев) ((UN)HCR, (United Nations) High Commissioner for Refugees) с Нансеновской организацией. В начале июля 1936 года Франция вместе с шестью другими странами подписала разработанное Верховным комиссаром соглашение под названием «Временное соглашение о статусе беженцев, прибывающих из Германии», которое предоставляло немецким беженцам многие из тех же прав и социальных льгот, что и нансеновским, а вскоре после этого правительство приняло президентский указ от 17 сентября 1936 года. Согласно этому указу, беженцы, прибывшие из Германии в период с 30 января 1933 года по 5 августа 1936 года, должны были быть амнистированы, независимо от того, легально ли они въехали в страну, а для проверки претендентов на новый статус беженца была создана Консультативная комиссия, куда вошли активисты, защищающие интересы беженцев, и авторитетные немецкие беженцы.

Конечно, эти меры не получили такого развития, как хотелось бы активистам движения. Беженцев восточноевропейского происхождения по-прежнему игнорировали, а Народный фронт оказался не в состоянии гарантировать немецким беженцам право на работу, несмотря на свое первоначальное намерение сделать это, поскольку профессиональные организации среднего класса, а также партнеры социалистов по коалиции по-прежнему решительно выступали против такого шага. Тем не менее Народный фронт стремился предоставить немецким беженцам как можно больше разрешений на работу, а также впервые проявил готовность рассмотреть альтернативные схемы расселения, такие как направление беженцев во французские колонии или в малонаселенные регионы юго-западной Франции, где существовала потребность в сельскохозяйственной рабочей силе. Он также стремился ускорить натурализацию беженцев и других иностранцев в попытке увеличить число тех, кто имел право на военную службу.

Но самым серьезным недостатком этих инициатив было то, что они не связывали правительство обязательствами в отношении будущих беженцев, и в этом отношении Народный фронт строго придерживался жесткой политики своих предшественников. Незадолго до подписания Женевского соглашения Жан Лонге, главный делегат Франции на конференции, заявил, что обязательства Франции по отношению к беженцам будут распространяться только на «лиц, которые в настоящий момент являются беженцами», но не на будущих переселенцев, и в циркуляре от 14 августа 1936 года Роже Саленгро, министр внутренних дел, заявил, что Женевское соглашение «имеет целью стабилизировать существующее положение беженцев, амнистировав прошлое (легализовав положение тех, кто уже находится в стране. – Примеч. ред.), но не берет на себя никаких обязательств в отношении будущего, которые связаны с принятием будущих потоков эмиграции». Нежелание правительства брать на себя обязательства по отношению к будущим просителям убежища было вызвано ожиданием того, что возобновление репрессий против немецких евреев приведет к очередному массовому исходу. Поэтому, пытаясь заставить УВКБ направлять беженцев в менее «насыщенные» страны, Министерство иностранных дел сохранило жесткую визовую политику, а Саленгро поручил французской полиции «самым абсолютным образом предотвращать каждый новый прием беженцев, прибывающих из Германии, но чье положение является нерегулярным [т. е. без визы или паспорта]». В действительности политика Народного фронта в отношении беженцев была основана на компромиссе: чрезвычайно либеральные условия предоставления убежища, включая амнистию, должны были быть предоставлены беженцам, уже находящимся во Франции, но только при условии, что будущие новички будут исключены, независимо от обстоятельств, которые могут вынудить их бежать.

Трещины в этом компромиссе начали появляться уже в 1937 году из-за опасений продолжения нелегальной иммиграции. Хотя статья 4 декрета от 6 февраля 1935 года, запрещающая беженцам менять место жительства без разрешения префекта, была отменена в октябре 1936 года, в марте 1937 года это положение было восстановлено для трех пограничных департаментов – Нижний Рейн, Верхний Рейн и Мозель. Как объяснил один из агентов Сюрте Насьональ (Sûreté Nationale, национальной безопасности Франции), немецкие беженцы представляли собой серьезную угрозу, и он проинструктировал префектов этих департаментов «быть особенно строгими к германским подданным, которые слишком часто хотят поселиться вблизи своей страны происхождения, в местах, где их массовое поселение опасно во всех отношениях». Иностранцы, переехавшие в регион с октября 1936 года, должны были подвергнуться проверке, а те, кого сочтут «нежелательными», должны были быть переселены вглубь страны. Более того, французские дипломаты ожидали ухудшения ситуации с оттоком населения из Германии. В декабре 1937 года французский консул в Нюрнберге отметил, что все более строгое применение нацистами Нюрнбергских законов «может только ускорить эмиграцию, которая наблюдается в последние месяцы».

Но больше всего либеральным аспектам политики Народного фронта в отношении беженцев угрожал тот факт, что проблема немецких еврейских беженцев была неразрывно связана с растущим притоком нелегальных еврейских иммигрантов из Восточной Европы. Летом и осенью 1937 года, по оценкам полиции, в страну нелегально въехало от 15 000 до 18 000 иммигрантов, из которых до 80 % составляли восточноевропейские евреи.