Новая История Древних Евреев - Зельтц Капитан Страница 20

Глава 4

Ослы и лисицы

Неизвестно, сколько прошло времени, с тех пор как наш герой позорно бежал от своей невесты. Нам сообщают, что во время жатвы пшеницы, Шону захотелось женской ласки. Как сказал один поэт:

На ночь хочется звон свой

Спрятать во что нибудь мягкое, в женское

Очевидно, в родной деревне с девицами было туго, и Шон вдруг вспомнил, что в Тимне у него есть жена. (И похоже, кстати, что отца жены звали Тимон). Интуиция подсказывала, что после долгой разлуки и непонятного спонтанного возвращения, не повредит предъявить супруге подарки. Библия сообщает, что обаятельный наш Шон выбрал такой дар, перед которым ни одна женщина не устоит. А именно, козьи одежды. Выбрал — и пошел. Нужно было бы ему эти одежды на себя одеть, мехом наружу.

Не желая тратить время на глупые формальности, войдя в дом Тимона, Шон прямиком направился в комнату жены. Но тут Тимошка, преградил ему путь.

— А здорово, чувак! — приветствовал его Шон. — Пропусти-ка, я к жене пришел. Пришел, понимаешь, чтобы исполнить свой супружеский долг!

— Ах, это ты! — смутился Тимон. — Видишь ли, дружок Как бы это объяснить получше Уж очень долго тебя не было В общем, нам показалось, что свою жену ты разлюбил и мы выдали ее замуж — сообщил тесть, глядя в угол.

— Но если хочешь, могу женить тебя на ее младшей сестре! — быстро добавил он.

Вот представьте себе на минуточку, что Шон, трезво поразмыслив, согласился бы. Ну и все, и не было бы у нас полной драматизма истории о Героизме и коварной измене.

Но у нас, разумеется, нет достаточно информации. Мы не знаем, что представляла собой младшая Тимошкина и сколько за нее полагалось приданого. Мы знаем только, что Шона эта ситуация страшно возмутила.

И исполненный праведным гневом Шон решил, что теперь может делать с несчастными филистимлянами что захочет.

— Тварь я бессловесная, или право имею?!

Тут Библия сообщает:

И пошел Самсон, и схватил триста лисиц; и взял свечи, и, объединив хвост от хвоста, положил факел между каждыми двумя хвостами. И поджег факелы, и выпустил их в стоги Филистимлян, и сжег их от нивы до стоянки, и до масличной лачуги.

Вот так просто — пошел, схватил 300 лисиц! Я слыхал, что есть такие любители, которые страдая от избытка времени, наряжаются в старинные доспехи и разыгрывают исторические битвы. Пусть кто нибудь из этих чудо-богатырей повторит такое вот упражнение: Пошел, схватил 300 лисиц. Самое логичное объяснение этому чуду — налет на зоопарк.

Если же предположить, что наш герой действительно ходил и ловил 300 лисиц по кустам, а потом связывал по две штуки, а потом вставлял факел между каждыми двумя хвостами и представить себе все технические нюансы, есть только одно логичное объяснение — вот фантазия у сказочника разыгралась!

Кстати, в русской мифологии описывается очень похожая история, когда некая злопамятная княгиня отомстила неким наивным крестьянам, спалив их городишко с помощью дрессированных воробьев-камикадзе с пиротехническими девайсами в попе.

Идем дальше по тексту.

Ну, спалил Шон поля и нивы, ну и что? А то, что в те незамутненные химической промышленностью времена, спалить поле означало, если не убить начисто медленной голодной смертью, то по крайней мере, создать колоссальные жизненные трудности. И мне непонятно, на что Шон рассчитывал.

Погорельцы филистимляне решили почему-то, что лучший способ отомстить Шону — это нанести удар по семье несчастного Тимошки, который, между нами, был вообще не причем. Тут происходит еще один виток сюжета, еще одно деяние глупой и нелепой мести: И пошли Филистимляне и сожгли ее и ее отца огнем. Речь идет о Тимоне и его семье. Логика вообще уже потерялась за горизонтом. Потому что теперь Шон, тот самый, который заварил всю эту кашу, рассердившись на Тимона, как бы получает новый повод для Праведного Гнева и страшной мести. Библия не углубляется в подробности, но отмечает, что Шон раздолбал неразумных филистимлян в пух и прах и одержав блестящую победу, почему-то убежал и спрятался на скале Эйтам. Где это — Эйтам? — это где-то там. Уточню, что Эйтам на иврите означает где-то. Где — точно никто не знает. Справедливо предполагают, однако, что это где-то было-таки в пределах Иудеи, т. е. чуть западнее или восточнее или чуть севернее или южнее Иерусалима.

Неизвестно, как долго партизанил Шон на скале, но нам сообщают, что разбитые в пух и прах филистимляне начали терроризировать жителей племени Иуда.

Тут кстати отметить, что сам-то наш герой был из клана Дан, хотя папка его, Покойник, проживал зачем-то на территории клана Иуда. И вот Иудеи (единственно истинные иудеи это евреи из клана Иуда) собрались в количестве трех тысяч черепов и отправились требовать сатисфакции у филистимлян. И в процессе переговоров, им стало ясно, что прекратить конфликт очень просто — им нужно лишь сдать филистимлянам Шона, как потом сдадут Степана Разина, Емельяна Пугачева, Жанну Д'арк и Уильяма Уолласа. Список на самом деле значительно длиннее.

И тогда 3000 иудеев отправились прямо куда-то, туда, где где-то-там сидел на скале Эйтам отец Федор, то есть, пардон, еврейский партизан Шимшон. Пришли и начали переговоры. В результате, Шон согласился сдаться, получив гарантии сохранения жизни.

— «Поклянитесь мне, что вы не убьете меня сами». И они сказали ему: «Нет, мы свяжем тебя и предадим тебя в руки их, но мы тебя не убьем». И связали его двумя новыми веревками и подняли его со скалы. Новыми веревками связали, специально отмечает автор. Но это, как вы наверное догадываетесь, не помогло. Узнав о пленении Шона филистимляне страшно обрадовались, но рано. Как только Шон оказался в районе дислокации противника Филистимляне вышли к нему радостно, и дух Господа сошел на него, и веревки, которые были на руках его, стали, как лен, сожженный огнем, и узы его развалились с рук его.

И тогда, наш герой протягивает руку (да-да, именно так, просто протягивает руку) и берет из-за кадра свежую ослиную челюсть. Почему нужно было специально подчеркнуть, что челюсть была ослиная и свежая? Затрудняюсь понять. И вот, свежей ослиной