О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь Страница 2

прежде всего женского поведения. Мы применили к ним наши собственные критерии того, что считать стыдным, а что — целомудренным. То, что касается религиозных установлений, в нашем светском обществе может быть объектом спора. Но как быть с отказом от гинекологического осмотра или с отказом идти в бассейн с учениками-мальчиками? Или с отказом присутствовать на уроках биологии? В 2010 году мы склонны запрещать одежду, которая скрывает тело (паранджа), и разрешать ту, что его обнажает (бикини, мини-юбки). Если посмотреть на такой переворот ценностей как на знак соответствующего отрезка времени, то он выглядит парадоксом, заслуживающим изучения.

Таким образом, мою «Историю стыдливости», вы шедшую в 1986 году, надо срочно пересмотреть. Нынешнее исследование не опровергает, но дополняет то, что было сделано, ведь за двадцать истекших лет произошло больше изменений, чем за двадцать предшествующих веков.

СКРЫТАЯ, РАСКРЫТАЯ, РАСПОЗНАННАЯ ЖЕНЩИНА

Вот уже лет двадцать меня занимает одна мысль, и она в большой степени способствовала тому, что я взялся за новое исследование. Классическое представление о стыдливости гласит, что стыдливость — это естественный покров, который укрывает честную женщину, даже если она обнажена. Таким образом, можно говорить о двух видах женской наготы: о наготе стыдливой и наготе бесстыдной. Этим женская нагота отличается от мужской, так как долгое время вид обнаженного мужчины считался более неприличным, чем вид обнаженной женщины. Таким образом, женская стыдливость предстает в трех измерениях, и сводить ее, как мужскую, к оппозиции стыдливость/бесстыдство — то же самое, что превращать объемное изображение в плоское.

Я обозначу три измерения женской стыдливости, используя средневековую поговорку: женщина может быть укрыта, раскрыта или распознана. Последнее соответствует латинскому слову «revelare», значение которого и «укрывать заново», и «раскрывать, открывать» в высшем и переносном смысле. Именно о такой стыдливой наготе, «открытой» и вместе с тем укрытой невидимым покрывалом, и пойдет речь в этой книге.

В наше время женская стыдливость рассматривается в оппозиции стыдливость/бесстыдство по примеру представлений о приличном и неприличном по отношению к мужчине. Тем самым все сводится к введению запретов, будь то запрет на чрезмерное обнажение тела (всплеск современного морализма — явление более сложное, чем просто возврат к «палке» после вседозволенности предшествующего поколения) или отторжение чрезмерной щепетильности (в терминах старого фрейдистского психоанализа — комплекс и вытеснение). При этом по обе стороны оппозиции постоянно возникает опасность дойти до предела, впасть в карикатуру. На одном полюсе оси — «паранджа», на другом — «треш». Существует легенда о короле, который смотрел, как раздевалась стриптизерша, а потом велел содрать с нее кожу, чтобы она была еще сильнее обнажена. Всегда есть что-то, что еще можно обнажить, и что-то, что еще следует скрыть. И в том и в другом случае женщина воспринимается как предмет вожделения или ревности, как вещь, которую можно продать или спрятать, выставить на витрину или запереть в сейфе. И где же здесь восхищение телом, его красотой и естественной стыдливостью? Мне бы хотелось, чтобы система обрела объем, восстановив свое третье измерение, «распознание», которое позволяет уйти от прямой оси, ведущей от стыда к вожделению, от полностью одетого тела к абсолютной наготе. «Распознание» позволяет сочетать наготу и уважение к личности таким образом, что они не противоречат друг другу. Оно напоминает нам, что стыдливость основана не столько на сокрытии постыдного, сколько на том, каким взглядом смотрят на него.

Итак, я намерен написать историю женской стыдливости как историю покрова. Не материального покрывала, вызывающего слишком много споров, а невещественного покрова, который некогда сравнили с одеждой из света. Такой покров появился в Древней Греции и соотносился чаще всего с мужской наготой. Христианское Средневековье поместило представление о нем в райский сад до грехопадения и в будущее, которое последует за Страшным судом. Но постепенно рождалась мечта о возможности обрести его здесь, в этом мире.

В эпоху Нового времени, между XVI и XVIII веком все говорили о «естественном покрове» для женщины и считалось, что та женщина, которая не обладает им, теряет саму свою сущность и уважение в глазах мужчин. Однако «естественный покров стыдливости, о котором постоянно говорили, не имел никакого воплощения в реальности. Философы XVIII века заговорили об этом парадоксе и относительности законов, касающихся этих проблем. Особо жаркие дискуссии по поводу условной и естественной стыдливости развернулись в 1750–1775 годах, и я подробно остановлюсь на них. Противопоставление материального покрова, который становится все более и более сексуальным, и невещественного, о котором говорят искусство, юриспруденция, медицина, литература, достигло своих пределов к XIX веку и взорвалось в 1960-х годах. Однако новые размышления и новый опыт дали невидимому покрову возможность, пусть и ограниченную, обрести свое воплощение в повседневной жизни для обыденной наготы. «Обыденная нагота» — термин из книги Андре Гендона, о которой я уже говорил.

В наше время общественное сознание, воплощенное, в частности, в уголовном кодексе, склонно придавать сексуальность не телу, а взгляду. Поэтому выставление тела напоказ порицается, о чем недавно писала с удивлением Марселла Якуб. Именно поэтому нас так взволновало, что некоторые мусульманские женщины потребовали права носить ритуальное покрывало. Западная традиция эротизирует одежду, а не наготу. Покрывало сексуально, потому что оно напоминает, что под ним скрыто тело женщины, возбуждающее желание. Наша культура направлена к сексуализации взгляда, а не наготы, а существование невещественного покрова отрицается появлением покрова материального.

ЧЕТЫРЕ КРИТЕРИЯ АНАЛИЗА

Чтобы структурировать настоящее комплексное исследование женской стыдливости, я сформулировал четыре вопроса, ответы на которые, как мне кажется, определяют особенности понятия женской стыдливости на каждом этапе ее развития.

Носит ли стыдливость абсолютный или относительный характер? Абсолютная стыдливость может быть соотнесена с божественным законом (одежда, которую сделал Бог для Адама и Евы) или быть биологической (волосяной покров на половых органах). Относительная стыдливость — это стыдливость, обусловленная человеческими законами и установлениями, которую мы можем называть пристойностью, приличием, здравомыслием… Разумная стыдливость располагается между ними двумя и взывает к нашему сознанию. При этом она то опирается на относительное представление о стыдливости (стыдливость возникла из-за того, что человеку нужна была одежда для защиты от холода), то видит в ней отражение общих законов природы (женская стыдливость нужна, чтобы возбуждать сексуальное влечение у мужчины).

Связана ли стыдливость с половой принадлежностью? Стыдливость — понятие, чаще всего соотносимое с женщиной, но в некоторых случаях надо говорить об исключительно мужской стыдливости. Половая дифференциация стыдливости меня очень интересует, так как она связана с фундаментальными различиями между полами. Половая дифференциация стыдливости не всегда связана с сексуальной сферой. Громкий взрыв смеха