Военная история Боспорского царства - Юрий Александрович Виноградов Страница 18

самого крупного на восточной границе Скифии. Под угрозой сарматских нападений жизнь здесь прекратилась приблизительно на рубеже IV и III веков до н. э., но ненадолго. Вскоре сюда было выведено крупное боспорское поселение, занявшее «акрополь» городища. Эта попытка упрочения боспорского влияния в дельте Дона не была успешной — поселение просуществовало всего 25–30 лет и погибло, очевидно, в результате нападения сарматов{47}. Тем не менее для понимания основных направлений греко-варварских контактов начала III века до н. э. это поселение чрезвычайно показательно, тем более что полным успехом завершилось основание другого боспорского центра в дельте Дона — Танаиса.

Видный советский археолог, много лет руководивший раскопками Танаиса, Д. Б. Шелов считал, что город был основан в первой четверти III века до н. э.{48} По сообщению Страбона, его основали боспорцы (Strab. XI, 2, 3). Очень скоро этот город, расположенный, по существу, на пути варварских передвижений с востока на запад, стал важным экономическим центром, самым большим торжищем среди варваров после столицы Боспорского государства — Пантикапея (Strab. VII, 4,5). Опираясь на него, Боспор твердой ногой стоял в пункте, который давал ему несомненные выгоды в плане торговли с местными племенами, а также позволял своевременно ориентироваться в изменениях военно-политического характера в прилегающих степных областях. Если и ранее Боспорское царство в силу своего географического положения имело реальный и, по всей видимости, легкий доступ в Крым и Под-непровье из европейской части и к Кавказу из азиатской, то теперь в зону его активного влияния вошло и Нижнее Подонье — Приазовье.

Относительная стабилизация военно-политической обстановки во второй половине III — первой половине II века до н. э

После потрясений времени падения Великой Скифии жизнь постепенно вошла в обычное русло. Из надписи будущего боспорского царя Левкона II явствует, что в середине — третьей четверти III века до н. э. меоты признавали власть боспорских владык, то есть владения Боспора в Прикубанье были весьма обширными. Другим важным признаком стабилизации ситуации стало возобновление жизни на сельских поселениях. Внимательный читатель, конечно, уже заметил, что сельским поселениям при реконструкции военно-политической ситуации или, правильнее сказать, ситуаций, которые складывались в регионе на различных хронологических срезах, придается очень большое значение, и это, на наш взгляд, вполне закономерно. Именно сельские поселения могут служить надежным индикатором усиления или, напротив, ослабления военной угрозы по той простой причине, что они всегда уязвимы при нападениях противника — во всяком случае, намного более уязвимы, чем укрепленные стенами города. Данные современной археологии убедительно демонстрируют, что деревни, как грибы после дождя, разрастались в окрестностях греческих городов в благоприятной внешнеполитической обстановке и, наоборот, исчезали при возникновении серьезной военной угрозы. В этом отношении периоды массового выведения сельских поселений или же их запустения, фиксируемые при археологических исследованиях, следует рассматривать в непосредственной связи с кардинальными переменами обстановки в степях Северного Причерноморья.

Сельских поселений, относящихся к 250–150 годам до н. э., на Боспоре известно не очень много, гораздо меньше, чем для времени расцвета — IV века до н. э. Сразу же необходимо обратить внимание на то, что почти все сельские поселения, открытые в Восточном Крыму, были укрепленными. Укрепления строились даже на самых небольших из них. Наиболее показательный памятник такого рода — Золотое на Азовском побережье Керченского полуострова. Археологическими раскопками здесь выявлена оборонительная линия, состоящая из мощной стены (толщина — до 2,5 метра) с серией хорошо сохранившихся выступов-бастионов{49}.

Имеющиеся археологические факты, на наш взгляд, позволяют считать, что военная ситуация в Восточном Крыму все еще оставалась достаточно тревожной и жизни на сельских поселениях района угрожал неприятель. Почти нет сомнения, что этим неприятелем были крымские скифы. По всей видимости, со второй половины III века до н. э. в предгорьях Крыма начинается процесс консолидации скифского населения, приведший к окончательному сложению нового государства — Малой или Крымской Скифии, которая, по сообщению Страбона, занимала Крым и область за Перешейком (Перекопом) вплоть до Днепра (Strab. VII, 4, 5).

Союзнические отношения Боспора с сарматами, которые сложились на предшествующем этапе, в это время получили определенное развитие, наложив свой отпечаток на военное дело, о чем будет сказано ниже. Начать же следует с того, что этими влияниями дело не ограничивалось, и в культуре Боспора появились весьма важные новые детали, связанные с событиями, происходившими на далеком Западе.

Европа, в том числе и античные государства Средиземноморья, столкнулась с экспансией кельтов, которых греки называли галатами, а римляне галлами. Эта экспансия началась раньше рассматриваемого периода и развивалась волнообразно — всем известно, что около 385 года до н. э. лишь гуси спасли Рим от полного захвата галлами; пик новой волны пришелся на 80–70 годы III века до н. э. В 281 году до н. э. 20000 галатов переправились в Малую Азию, где приняли самое активное участие в военных событиях, став серьезной угрозой для греческих государств региона. В 279 году до н. э. кельты предприняли поход на Македонию и Грецию, совершив нападение на знаменитое святилище в Дельфах, и были с большим трудом отбиты греками. Утвердившись во Фракии, они создали там свое государство с центром в Тилисе, просуществовавшее с 280 по 213 год до н. э. Это государство, как представляется, оказало немалое влияние на развитие событий в Северном Причерноморье, поскольку противостояло сарматскому проникновению на запад. Данные современной археологии позволяют считать, что только после его крушения кочевники смогли продвинуться из-за Дона и прочно освоить районы Поднепровья.

Материальными свидетельствами военных столкновений, разразившимися в это время в Северном Причерноморье между сарматами и кельтами, на наш взгляд, являются кельтские шлемы, которые археологи порой находят в сарматских погребениях или так называемых кладах, в основном в районе Подонья и Прикубанья{50}. Эти шлемы, которые в научной литературе именуются «типом Монтефортино», вероятно, по большей части изготавливались в Этрурии. Их еще называют шлемами типа «шапки жокея», поскольку они действительно несколько напоминают жокейскую кепку, но надевали их козырьком назад; «козырек», конечно, защищал шею воина.

В античном мире прекрасные боевые качества кельтских отрядов были быстро оценены по достоинству, их авторитет в военной сфере был очень высок, и совсем не удивительно, что многие правители эллинистических государств охотно приглашали их на службу. Но можно ли что-нибудь сказать о присутствии кельтских наемников на Боспоре? Недавние археологические открытия свидетельствуют, что они, вероятнее всего, входили в состав египетского посольства, посетившего Боспор в первой половине III века до н. э. В святилище Нимфея, в том самом, где на штукатурке были изображены всадники-сарматы, сражающиеся со скифскими лучниками, сохранилось великолепное изображение корабля «Исида», на