Беженцы - Боб Мур Страница 17

Они планировали пожениться вскоре после этого, но из-за смерти в семье свадьба была отложена. Они продолжили отношения после Нюрнбергских законов, но в 1936 году были арестованы и обвинены в «осквернении расы». Гретхен Х. провела в тюрьме всего три дня, а Симон Б. – два месяца. Во время суда им обоим пришлось поклясться, что они не вступали в половую связь с момента введения расовых законов, поэтому их оправдали. Через несколько месяцев их снова арестовали, но отпустили через три дня из-за отсутствия доказательств. В ноябре 1936 года пару арестовали в третий раз. Для освобождения им пришлось подписать заявления о разрыве отношений. После освобождения Гретхен уехала в Нидерланды. Симон Б. остался в Германии, но несколько раз навещал ее. Его постоянно преследовало гестапо и снова и снова допрашивало. В августе 1938 года его в очередной раз вызвали на допрос. В связи с многочисленными арестами евреев в то время он решил покинуть свой дом и попросил убежища в Бремене. Когда ему сообщили, что гестаповцы приходили к нему домой, чтобы арестовать его, он решил бежать из Германии и присоединиться к Гретхен в Нидерландах. Поскольку он был евреем и не имел при себе приглашения от голландских граждан, ему было отказано во въезде. Тогда он попробовал въехать в Данию, и 12 августа 1938 года ему удалось пройти пограничный контроль. Десять дней спустя Гретхен последовала за ним, и была подана просьба о предоставлении временного убежища. Датско-еврейский комитет по оказанию помощи и комитеты по сотрудничеству считали, что из-за истории преследований пара должна быть признана беженцами. Однако в беседе с представителями полиции по делам иностранцев представители комитетов подчеркнули, что их следует держать в неведении, чтобы они не пытались поселиться в Дании. Временная защита была признана достаточной, чтобы Еврейский комитет мог помочь им в поисках страны для окончательного поселения.

Симону повезло – у него были богатые родственники в США, и вскоре после приезда он получил от них письменное свидетельство под присягой. Кроме того, он был уроженцем Нидерландов, а значит, мог попасть в список голландских квот на получение американской визы. Однако для того чтобы они оба могли получить визу в США, они должны были пожениться. Министерство юстиции сообщило им, что будет готово выдать разрешение на брак, как только они смогут доказать, что их виза вот-вот будет выдана. Для пущей убедительности полиция по делам иностранцев связалась с американским посольством, чтобы убедиться, что виза будет получена. В посольстве сообщили, что Министерство юстиции обычно не разрешает браки, запрещенные национальными законами, и прежде чем дать разрешение, нужно быть абсолютно уверенным, что ничто не помешает эмиграции. Поэтому полиция потребовала, чтобы Гретхен и Симона немедленно вызвали на медицинское освидетельствование. Когда в Министерстве юстиции убедились, что все документы в полном порядке, Симон и Гретхен получили разрешение на брак, а через несколько недель покинули Данию.

Ни один беженец по мотивам «осквернения расы» не получил официального политического статуса. Как и большинству еврейских беженцев, прибывших в Данию во второй половине 1930-х годов, им была предоставлена отсрочка для получения визы в другую страну. Причина нежелания Дании предоставлять право убежища нарушителям Нюрнбергских законов была очевидна. Такое признание было бы равносильно санкции на постоянное поселение и, кроме того, привлекло бы новых беженцев. Поэтому эту реакцию следует рассматривать в более широком контексте политики в отношении беженцев того времени; общая цель этой политики заключалась в том, чтобы не допустить превращения еврейских беженцев в иммигрантов.

Как и большинство других либеральных государств, Дания проводила различие между так называемыми политическими иммигрантами и еврейскими иммигрантами. На практике это означало, что последним не предоставлялось убежище, если они не могли убедить власти и организации по оказанию помощи в том, что им будет угрожать серьезная личная опасность по возвращении в Германию. До принятия Нюрнбергских законов и событий 1938 года лишь немногие еврейские беженцы могли соответствовать этим критериям. Однако в 1933 и 1934 годах власти относительно либерально относились к постоянному продлению вида на жительство, при условии что беженцы имели действительный паспорт и не обременяли государственную казну. С другой стороны, получить разрешение на работу было крайне сложно, если только иммигрант не был полезен с точки зрения интересов Дании. Это было связано не только с депрессией и высоким уровнем безработицы в то время. По мнению начальника полиции, отказ в разрешении на работу еврейским беженцам приведет к их добровольной реэмиграции. Это мнение, конечно же, было верным. Самые находчивые беженцы находили способы попасть в другие страны, пока границы еще оставались открытыми, Дания упустила шанс приобрести их знания, капиталы и способность создавать новые рабочие места.

К моменту принятия Нюрнбергских законов датские власти уже стали заметно менее щедрыми при выдаче разрешений на проживание еврейским беженцам. Причин для такого изменения политики было несколько. Рост антисемитского насилия в Германии летом 1935 года мог привести к новому притоку беженцев. Кроме того, угрозы нацистов заключить в лагеря всех беженцев, вернувшихся в Германию, делали репатриацию невозможной. Наконец, аналогичные ограничения в других европейских и зарубежных странах означали, что реэмиграция становится еще более затруднительной. Таким образом, властям пришлось смириться с тем, что некоторым из первых беженцев удастся остаться на месте, и в то же время постараться не допустить, чтобы у новых беженцев сложилось впечатление, что им разрешат задержаться в Дании на какое-то время. Для этого было заключено неофициальное соглашение с организациями помощи, испытывающими экономические трудности. Чтобы получить разрешение на работу для беженцев раннего периода, комитеты должны были согласиться с тем, что выдача вида на жительство для новых беженцев будет ограничена. В мае 1936 года один из министерских чиновников предложил сразу же отказывать в выдаче вида на жительство немецким евреям, если власти считают, что они намерены поселиться в Дании. Вынашивал ли беженец такие намерения, определялось более или менее субъективной оценкой Департамента по делам иностранцев и государственной полиции. Это могло произойти, например, если планы на будущее казались туманными, если беженец обращался за разрешением на работу, делал инвестиции в Дании или приобретал недвижимость.

По этой же причине власти не очень-то жаловали браки между беженцами и датскими гражданами – как смешанные, так и полностью еврейские. Это считалось верным признаком намерения поселиться в стране. В соответствии с законом о датском гражданстве, иностранки получали гражданство, выходя замуж за датчанина, и после заключения брака власти были бессильны. Однако есть несколько примеров, когда предпринимались меры по предотвращению таких браков путем отказа будущей невесте во въезде в Данию. Были