Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии - Анжела Валерьевна Долгова Страница 17

– волостные комиссии по борьбе с дезертирством. По мере создания волостных и уездных комдезертиров военные комиссариаты перекладывали на них эту работу, но и далее между комдезертирами и военкоматами продолжалось взаимодействие в этой области, поскольку того требовали интересы дела. Как и комдезертиры, военкоматы регулярно отчитывались о ситуации на «фронте борьбы с дезертирством» перед вышестоящими военкоматами и исполкомами Советов, а также партийными комитетами.

В Пермской губернии самые ранние обнаруженные нами сведения о комиссиях и принимаемых ими мерах относятся к июлю 1918 г.

Так, в Оханском узде военный комиссар Тойкинской волости обратился в уездную комиссию по борьбе с дезертирством: «Из предписания вашего от 26 июля 1918 г. видно, что здесь якобы есть волостная комдезертир, но таковой нет. За дезертирством и прибывающими из белой банды следит только комиссариат, всем остальным как будто нет дела»188.

В сентябре комиссии по борьбе с дезертирством были созданы в Степановской и Неволинской волостях Кунгурского уезда189.

По всей видимости, создавая комиссии по борьбе с дезертирством, исполкомы местных Советов или самостоятельно реагировали на рост дезертирства, или, что более вероятно, выполняли указания соответствующих вышестоящих губернских учреждений.

Таким образом, местные власти Пермской губернии еще до создания Советом рабоче-крестьянской обороны в декабре 1918 г. Центральной временной комиссии по борьбе с дезертирством приступили к образованию таких комиссий, начали применять карательные и предупредительные меры по борьбе с уклонением и дезертирством.

Как мы убедились ранее, массового уклонения от мобилизации и массового дезертирства летом и осенью 1918 г. в Пермской губернии не было. Однако в Пермской губернии уклонение и дезертирство имели свои особенности, которые усложняли борьбу с ними. Ее сильно затрудняли такие факторы, как неоднородность населения, сильная географическая разбросанность уездных центров, сложная политическая обстановка и хозяйственная ситуация. Следствием всего этого стала несогласованность действий губернской, уездных и волостных советских учреждений и партийных органов. Кроме того, судя по тому, что нам не удалось обнаружить никаких свидетельств получения каких-либо директив по борьбе с дезертирством из центральных советских учреждений, у губернских властей не было связи и взаимодействия в этом деле с Москвой.

И еще: в силу географических и климатических особенностей Пермская губерния стала территорией, куда стекались дезертиры из других губерний. Все это крайне осложняло работу первых комдезертиров. Именно в силу совокупности всех этих обстоятельств борьба с уклонением и дезертирством в разных уездах проходила неодинаково, с различными результатами и последствиями.

Так, 11 сентября 1918 г. отдел мобилизации Осинского уездного военкомата предложил сельским властям приступить к обязательной проверке документов у прибывающих со сборных пунктов солдат. Тех, кто оказывался без документов, – отправлять под конвоем обратно. Запрещалось отпускать мобилизуемых домой «за хлебом», «переодеться». Одновременно объявлялось о праве применять репрессии в отношении родственников, «уличенных в укрывательстве дезертиров»190.

В Осинском уезде категорический отказ крестьян воевать заставил уездный военкомат принять решение о создании комиссии по производству расследования о причинах неявки некоторых волостей уезда. Ее председатель – И. Колегов – поручил уездному военному комиссару провести расследование и принять надлежащие меры к высылке всех уклонившихся на сборный пункт. Колегов также указал на возможность применения вооруженной силы вплоть до расстрела191.

И хотя уклонение и дезертирство не были массовыми, комдезертиры, поскольку они находились в начальной стадии организации, а местами существовали пока только на бумаге, не могли справиться с этими «контрреволюционными» явлениями. По оценке Пермской губЧК (сентябрь 1918 г.), «местная и военная власти не в состоянии справиться» с бегством красноармейцев с фронта192. А между тем антисоветские восстания разрастались и угроза занятия губернии белыми усиливалась. Это заставило органы большевистской власти прибегнуть к репрессивным мерам в соответствии с объявленным ВЦИК красным террором.

Так, в Оханском уезде председатель Верещагинского районного военно-революционного комитета Горшечников 22 октября заявил: «Учитывая то положение, что контрреволюционеры зверски уничтожают всех советских работников и их семейства, то в целях гарантии за более спокойное житье граждан в занятых местностях белогвардейцами, предлагается сейчас же взять с каждой волости заложников: из буржуазии, кулаков, правых эсеров и меньшевиков под усиленным караулом. При случае эвакуации волостных исполкомов – увозить их с собой, причем объявить гражданам волости, что при случаях контрреволюционных выступлений и выдачи белогвардейцам советских работников – все заложники будут расстреливаться»193.

18 ноября отделение Пермского губернского ревтрибунала «за злостное и неоднократное дезертирство из рядов Красной армии, оказавших вооруженное сопротивление, участвовавших в восстаниях и расстрелах советских и партийных работников» приговорило: П.И. Ушакова и Г.И. Ушакова, жителей Степановской волости Кунгурского уезда; Ф.А. Рычкова и А.И. Мальцева, жителей Пермско-Останинской волости, – к расстрелу; П.М. Рычкова и Е.Н. Черепанова, той же волости, к 10 и 15 годам (соответственно) принудительных работ с заключением в рабочий исправительный дом; С.Е. Беляева, жителя Усольского уезда Крохалевской волости, – направить с первой маршевой ротой на фронт194.

Далее следовало предупреждение, оповещавшее, что каждого красноармейца, дезертировавшего из войсковой части, эшелона, сборного пункта или не явившихся по мобилизации, а также дезертиров труда ожидает наказание, а семьи их будут наказываться штрафом, конфискацией скота, надела, движимого и недвижимого имущества. Помимо этого наказанию в виде конфискации имущества и предания суду трибунал угрожал подвергнуть волостные и сельские власти и население за укрывательство дезертиров и отказ вести с ними борьбу195.

* * *

Строительство центрального аппарата и всероссийской системы комдезертиров началось с разработки, с учетом опыта губернских и военных властей, и принятия постановления Совета рабоче-крестьянской обороны от 25 декабря 1918 г., которым, с учетом первого опыта работы подобных комиссий в губерниях, была образована Центральная временная комиссия по борьбе с дезертирством (Центркомдезертир). В самом ее названии подчеркивалось, что существование ее будет временным. Центркомдезертир являлась высшим органом, которому предоставлялось право учреждать и контролировать местные комиссии по борьбе с дезертирством, разрабатывать и издавать постановления и распоряжения по борьбе с дезертирством, с правом наложения дисциплинарного взыскания в отношении служащих местных комиссий. Ее распоряжения были обязательны для выполнения всеми без исключения местными комиссиями.

Центркомдезертир состояла из председателя, назначаемого приказом РВСР, представителей Всероглавштаба, Политуправления РВСР и Народного комиссариата внутренних дел РСФСР. К совместной с ней деятельности привлекались представители других учреждений, необходимые по ходу работ комиссии, с правом совещательного голоса. Постановления комиссии выносились простым большинством голосов и публиковывались в установленном порядке. В случаях, затрагивающих компетенцию других ведомств, требовалось предварительное соглашение с последними.

При Центральной комиссии создавалось Управление делами (секретариат), на которое возлагались выработка и представление на утверждение комиссии проекта мероприятий по борьбе с дезертирством; организация ее заседаний; ведение протоколов; проведение в жизнь ее постановлений путем их издания, опубликования и поддержания связи с соответствующими учреждениями. Управление делами (секретариат)