Падшие ангелы: демонология средневековой Руси - Дмитрий Игоревич Антонов Страница 14

Сочинения, посвященные борьбе с искушениями, рождались и распространялись преимущественно в среде монахов. Поэтому внимание часто фокусировалось на перипетиях монастырской жизни. Как отмечал историк Дэвид Бракк, в большинстве этих рассказов дьявол действует изнутри – его активностью объясняют все греховные мысли, сомнения и страсти человека. Но иногда он является in persona, принимая какую-то личину, и начинает либо искушать, либо пугать, либо атаковать физически[110].

Рассказы об искушениях позволяют увидеть те линии напряжения, которые существовали в монастырях и которые, по логике авторов, пытались использовать демоны. В основном они проходят в трех областях. Это трудности аскезы (сексуальное воздержание, отсутствие личного имущества, тяга к родным), отношения внутри братии (противоречия между отшельниками и киновийным монашеством, конфликты с начальством монастыря, границы личной аскезы и подчинения игумену) и взаимодействие между монастырем и миром (борьба монахов с местными нехристианскими культами, нападения разбойников, желание инока вернуться в «мирской» социум). В русской агиографии множество историй строится вокруг этих проблемных точек. Демоны постоянно искушают – либо самих монахов, либо агрессоров, которые атакуют обитель. Кроме того, они борются с праведниками, являясь им чаще и активнее, чем обычным инокам.

Чтобы прогнать отшельника из пустыни и заставить отказаться от аскезы, демоны пытаются его напугать. Они принимают облик диких зверей (львов, медведей, волков, леопардов), чудовищных монстров или агрессивных людей, которые угрожают монаху. Иногда бес является как черный гигант, поросший шерстью или пламенеющий огнем, – таким, каким его привыкли видеть на средневековых изображениях. А иногда попросту насылает шум, вонь или землетрясение.

Пытаясь обмануть, бесы являются в светлых личинах – ангела, святого или самого Христа. В этом случае их цель либо уловить монаха гордыней, пообещав немедленную награду за труды, либо сбить его ложными советами. Две такие истории вошли в Киево-Печерский патерик: один демон искусил Исакия-затворника, явившись ему в облике Христа и заставив поклониться себе, а другой обманул монаха Никиту, выдав себя за ангела и отговорив его молиться и читать Евангелие[111].

Бесы нажимают на самые эффективные психологические пружины, настойчиво навязывая инокам те блага и радости, которых те добровольно себя лишили. Они искушают сребролюбием и для этого посылают богатство, а затем, явившись в образе ангела или другого монаха, убеждают завладеть деньгами и уйти из монастыря[112]. Искушая похотью, они преображаются в соблазнительных женщин (часто блудниц) или приводят к аскету реальных девушек, которые пытаются его совратить[113]. Склоняя монаха вернуться в мир, сатана выдает себя за его родственника: мнимые родители или члены семьи приходят к монастырю и молят не бросать их[114]. Если же речь идет об искушении мирян, то в историях возникают ложные слуги, начальники, жены и так далее.

История из «Великого Зерцала»: бес, прикинувшийся человеком, обманывает и уводит за собой женщину. На изображении его выдает хохлатая голова, серые крылья и руки.

Миниатюра из старообрядческого Цветника XVIII в.

НИОР БАН. 32.3.15, л. 255.

В одной византийской истории бесы пытались не напугать, а насмешить человека. Они связали веревкой дубовый листок, толпились вокруг него, понукали друг друга и делали вид, что готовятся к тяжелой работе. Зрелище явно было забавным. Но святой не засмеялся. Тогда демоны исчезли, а вскоре явились в облике нагой девушки. И снова проиграли[115].

Наконец, бесы часто пытаются воздействовать не на самого героя истории, а на других людей, чтобы те причинили ему или ей какой-то вред. Один демон явился в виде старухи, чтобы оболгать Андрея Юродивого. Другие прикидывались девушками, чтобы люди заподозрили в блуде епископов – Иоанна Новгородского и Василия Рязанского (XVI в.). А в истории о Федоре и Василии из Киево-Печерского патерика и в Житии Авраамия Ростовского (XV в.) бесы превращались в воинов и клеветали на святых перед князьями.

Казалось бы, во всех этих случаях призрачное тело демона – всего лишь иллюзия. Оно меняется, преображается и готово в любую минуту растаять, как дым. Иногда герою рассказа для этого достаточно перекреститься. Однако бесовская личина – далеко не всегда бессильный мираж. В разных историях борьба с демонами оказывалась не духовной, а физической. Сражения с бесами шли не в видениях, а наяву. И тогда оружием выступала не молитва, а палка, дубина или скамья.

Об этом мы поговорим в следующей главе.

Глава 2

Люди против бесов: битвы во сне и наяву

Мне запомнилась история, рассказанная кем-то из поисковиков. Он привез домой крестик с изображением Никиты /Бесогона, избивающего беса/. Его маленькая дочка, внимательно рассмотрев находку, спросила: «Папа, а зачем дядя зайчика обижает?»[116]

Дух в чужом теле

В сирийском монастыре в V в. подвизался необычный монах. Он так изнурял свое тело, что оно гнило, и братья жаловались настоятелю на неприятный запах. Поняв, что лучше жить одному, инок ушел из обители. Сперва он поселился в колодце, а затем поднялся на высокий столп и провел там 37 лет. Имя монаха было Симеон, а за подвиг его прозвали Столпником. Дьявол пытался искушать его на башне – сперва чуть не обманул, показав огненную колесницу и предложив вознестись на небеса. Потом наслал червей, которые поедали его ногу. А однажды просто напал, ухватил праведника за бороду и «отъяшася власи, идеже прикоснуся». Тогда Господь явился Симеону и вернул волосы назад[117].

В византийской литературе IV–VIII вв. демоны были агрессивными и вездесущими. Они нападали не только на монахов и аскетов, но и на простых людей. Причем делали это где угодно – на ипподроме, на городских улицах, в лесу или на дороге. В пустынных и опасных местах бесы поражали любого, кто оказался поблизости – человека или зверя. И агрессия могла быть физической, как произошло с Симеоном Столпником.

Такие атаки объясняли несколькими причинами: наказанием за грехи, испытанием от Бога, необходимостью прославить святого. Или тем, что демона наслал колдун. По наблюдению историка Кирилла Манго, активность бесов в византийской литературе начала уменьшаться только с IX в., когда нехристианские культы почти угасли, а борьба с ними утратила актуальность[118].

Представление о том, что бесы повсюду угрожают людям, распространилось и на Руси. Но здесь расцвет демонологии пришелся не на период после христианизации (как в Византии), а уже на закат Средневековья. Как