Олег Хлевнюк - Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры Страница 11

Несмотря на огромный размах, крестьянские волнения, к сожалению, потерпели поражение, добившись лишь временного отказа властей от продолжения коллективизации и «раскулачивания». Практически не имея оружия, крестьяне не выдерживали столкновений с хорошо вооруженными отрядами ОГПУ и мобилизованных коммунистов. Отдельные попытки крестьян объединиться — направления гонцов и делегатов в соседние села, объявления тревоги набатом церковных колоколов — в целом не принесли успеха. Волнения были раздробленными и не координировались. Это облегчало действия передвижных карательных отрядов, позволяло им одновременно контролировать большие территории. Массовые аресты вожаков волнений, «кулаков», сельской интеллигенции, показательная жестокость карателей также ослабляли силу крестьянского сопротивления. В то же время крестьяне вели себя куда более миролюбиво, чем власти. Как правило, они сохраняли жизни своим обидчикам, изгоняли их из сел. В результате правительственные силы не терпели серьезного урона. Свою роль сыграли лживые обещания властей, массовый роспуск колхозов и демонстративные наказания некоторых активистов. Важным фактором ослабления волнений было начало весеннего сева. Крестьяне, отбившись от колхозов, уходили на работу в поля. От сева зависел будущий урожай. Это понимали даже сталинские власти.

Сталин ищет «врагов»

Волну крестьянских выступлений удалось сбить путем применения жестоких репрессий, а также политических маневров и вынужденного согласия с массовым развалом колхозов. Несмотря на различные препятствия со стороны властей, весной 1930 г. колхозы покинули большинство крестьян, загнанных туда зимой. Процент коллективизированных хозяйств к лету 1930 г. по сравнению с 1 марта 1930 г. снизился с 56 до 23,6[78]. При этом существующие колхозы были слабыми, неэффективными предприятиями, которые использовались для выкачивания ресурсов деревни на нужды индустриализации. Колхозная авантюра, а главное, нежелание положить ей конец, запустила механизм эскалации всеобъемлющего кризиса. Прежде всего были существенно подорваны производительные силы деревни. Количество лошадей, по официальным данным, уменьшилось с июля 1929 по июль 1930 г. с 34,6 до 30,2 млн, свиней с 20 до 13,6 млн, на несколько миллионов уменьшилось количество коров[79]. Накануне нового урожая, весной и летом 1930 г., во многих районах начался голод.

Сводка ОГПУ от 5 июня сообщала о случаях голодной смерти и многочисленных опуханиях и болезнях, об употреблении в пищу лебеды, желудей и павшего скота в Средне-Волжском крае, на Урале, на Украине, в Сибире и Казахстане, в сводке от 30 июня к этому перечню добавился Северный Кавказ и Центрально-Черноземная область, в сводке от начала июля — Нижегородский край, Башкирия, Татария и Крым. На почве голода в деревнях вспыхивали волнения. Крестьяне требовали вернуть им изъятый государством хлеб[80]. Хлебозаготовки из нового урожая в таких условиях проходили с большим напряжением. Крестьяне всячески сопротивлялись сдаче зерна. Чтобы избежать непосильных заданий по мясозаготовкам крестьяне усилили забой скота.

С первых же шагов разорительной и малоэффективной оказалась форсированная индустриализация. В результате бездумной траты средств многие сотни миллионов рублей оказались вложенными в незавершенное строительство, не давали отдачи. Действующие же предприятия, особенно те, которые обслуживали потребности населения, сокращали производство из-за нехватки оборудования и сырья. Росла себестоимость промышленной продукции, резко ухудшилось ее качество. Управление промышленностью было дезорганизовано из-за кампаний выявления «вредителей». Инженеры и управленцы, находясь под растущим давлением и постоянной угрозой арестов, фактически отказывались проявлять инициативу и выполнять свои обязанности. Многие рабочие, чувствуя безнаказанность, работали спустя рукава и безоглядно нарушали элементарные нормы дисциплины. Летом 1930 г. индустриальные отрасли экономики охватил кризис.

Одной из важных причин низкой производительности труда в промышленности было заметное падение уровня жизни рабочих. Его причинами были коллективизация и деградация сельского хозяйства, направление огромных средств в тяжелую промышленность, массовый вывоз продовольствия на экспорт. Даже в крупных городах, население которых правительство рассматривало в качестве своей основной социальной базы и старалось обеспечивать продовольствием в первую очередь, выстраивались огромные очереди за продуктами, которые распределялись по карточкам. Цены на свободном рынке для большинства были недоступны. Весной 1930 г. даже в Москве норма выдачи белого хлеба была снижена на 50 %. В Средне-Волжском крае и ДВК выдача белого хлеба была прекращена вообще. К выпекаемому хлебу примешивались в значительных размерах суррогаты. Но даже и такой хлеб нередко подвозился с большими перебоями. Особенно скудным было снабжение мясом и жирами. Введенная в июле 1930 г. карточная система на мясо (карточки на хлеб появились еще в 1929 г.) даже формально охватывала 14 млн человек из 160-миллионного населения страны. Молоко во многих районах выдавали только детям и больным. Даже простые промышленные товары можно было купить только в магазинах, торгующих по повышенным ценам[81].

Недавно опубликованные докладные записки ОГПУ о ситуации в стране, регулярно поступавшие в адрес Сталина и других руководителей, подробно фиксировали динамику социального напряжения в городах и на строительствах. Зимой и весной 1930 г. помимо нараставших продовольственных трудностей массовое недовольство рабочих вызывали снижение зарплаты, ухудшение условий труда. В первом квартале 1930 г. было зафиксировано 92 забастовки, в которых приняли участие 8,9 тыс. человек. Хотя эти показатели были намного ниже, чем в первом квартале 1929 г. (175 забастовок и 22,8 тыс. участников), они не давали оснований для оптимизма. Уменьшение количества забастовок (видимо, прежде всего по причинам полицейского характера) вполне компенсировалось другими формами социального протеста городских жителей и рабочих. Массовые инциденты и антисоветские демонстрации наблюдались в очередях за хлебом и другими товарами, собиравшими нередко более тысячи человек[82]. Широкое распространение получили такие явления как демонстративные массовые переходы рабочих на другие предприятия или на биржу труда. Например, с Коломенского машиностроительного завода под Москвой в марте ушли 264 рабочих, а с 1 по 8 апреля 132 квалифицированных рабочих. В сталелитейном цехе 58 рабочих подали коллективное заявление, в котором говорилось: «Если не оставите старые расценки, то к 1 мая готовьте расчет». В этом же цехе аналогичное заявление поступило от 75 литейщиков. Такие факты были типичными. На предприятиях фиксировались массовые антиправительственные настроения. Поскольку многие рабочие имели прочные связи с деревней, резкой критике подвергалась политика коллективизации[83]. С августа 1930 г. начались и становились все более интенсивными задержки выдачи заработной платы, что ставило рабочих еще в более тяжелые условия. В сентябре только по причинам задержки зарплаты было официально зафиксировано 24 забастовки, за 20 дней октября — 29 забастовок[84]. В сводках ОГПУ приводилось большое количество примеров «забастовочных настроений», снижения трудовой дисциплины, роста текучести рабочей силы, резких антиправительственных выступлений в цехах и на рабочих собраниях, распространения антисоветских листовок и т. д.[85]

Повсеместные невыплаты заработной платы были одним из симптомов разрушения денежной системы и разорение бюджета. Огромный финансовый дефицит латали за счет повышения цен, введения принудительной подписки на заемы, а главное — эмиссии. За год и девять месяцев, с конца 1928 по июль 1930 г., в обращение было выпущено 1556 млн руб., в то время как пятилетний план предусматривал общую эмиссию на пятилетку 1250 млн руб [86] Обесценение денег вело к массовой скупке товаров в запас и натурализации товарообмена. Сельскохозяйственную продукцию на рынках крестьяне отдавали горожанам не за деньги, а в обмен на мыло, нитки, сахар, мануфактуру, обувь и т. д. Поскольку бумажные деньги постоянно падали в цене, население накапливало мелкую разменную монету, содержащую небольшую долю серебра. Произошло раздвоение денежной системы, сложился разный курс цен в монете и бумажных банкнотах, а в ряде мест продавцы вообще отказывались принимать бумажные деньги. Огромные суммы в серебре оседали в кубышках. Несмотря на чеканку новой монеты, в основном из дефицитного импортного серебра, ее не хватало. Страну охватил острый кризис разменной монеты. Дефицит разменной монеты превратился в серьезную политическую проблему, вызывая массовое недовольство населения.