Приквел цветных революций: Апогей гибридной холодной войны. 1946—1991 - Дмитрий Викторович Суржик Страница 10

два охарактеризованы как частично успешные. Из 47 случаев 20 были признаны провалами. Наконец, последние два случая из истории Второй мировой войны имели неопределенный исход и были признаны незавершенными, поскольку война окончилась прежде, чем можно было говорить об эффективности или неэффективности начатых операций. С момента окончания холодной войны три из семи операций были проведены в целях подрыва (43 %) и две из трех из них оказались успешными. Решения о проведении операций поддержки сопротивления в подрывных или принудительных целях часто были сопряжены с соображениями этики, поскольку цели США редко совпадали с целями поддерживаемого ими движения сопротивления. Обычно сопротивление сражается за независимость или по меньшей мере за большую автономию, а операции США проводятся исключительно с целью подрыва какой-либо деятельности или политики той или иной страны, и в какой-то момент, когда у Штатов возникает ощущение, что цель достигнута, операция сворачивается. Внезапно лишившись внешней поддержки, сопротивление оказывается один на один с правительственными войсками»68.

Уилл Ирвин выделяет несколько видов операций поддержки иностранной вооруженной оппозиции исходя из целей правительства США:

1. Как инструмент подрыва иностранного государства. «В эту категорию включен широкий спектр примеров различных применений, будь то подрывная деятельность, задержание, подрыв экономики в рамках торговой войны или операции военного времени с применением НБД». Сюда У. Ирвин относит операции:

а) подрывная деятельность с целью свержения власти: Румыния (1946), Югославия (1948–1949), СССР (1948–1954), Румыния (1949–1953), Польша (1950–1952);

б) препятствующая, отводящая или отвлекающая подрывная деятельность: Греция (1943–1944), Югославия (1943–1944), Албания (1943–1945), Китай (1951–1953);

в) подрывная деятельность в целях сдерживания, а также увеличения долгосрочных расходов: Тибет (1956–1969), Афганистан: первая фаза (1979–1984);

г) деятельность по поддержанию кампаний: Филиппины (1941–1945), Северная Африка (1942–1943), Франция (1942–1944), Бирма (1942–1945), Италия (1943–1945), Нидерланды (1943–1945), Чехословакия (1944–1945), Польша (1944–1945), Малайя (1944–1945), Германия (1944–1945), Китай (1944–1945), Северная Корея (1950–1955), Кувейт (1990–1991), Ирак (2002–2003);

д) подрыв коммуникаций: Норвегия (1943–1945), Дания (1943–1945), Индокитай (1945), Лаос (1960–1973);

е) политическая подрывная деятельность: Таиланд (1942–1945);

ж) подрыв как ответный удар: Афганистан (1999–2000)69.

2. Использование вооруженной оппозиции как инструмента принуждения иностранных государств, «в рамках которой США поддерживали движения сопротивления или освободительные движения с целью оказать давление на враждебное иностранное правительство и заставить его прекратить враждебные американским интересам действия или политический курс. Сюда входят случаи ответного принуждения, поддержки действий по внутренней обороне в целях принуждения к выводу войск или в рамках гуманитарной операции»70. Принуждение У. Ирвин определяет как «применение угрозы в виде силы, или же самой силы как таковой, в целях либо сдерживания другой государственной силы, либо склонения ее к соблюдению интересов принуждающего государства». Это «принуждение некоего лица или органа к определенным действиям, для него не желательным»71. Сюда У. Ирвин относит:

а) обоюдное принуждение: Северный Вьетнам (1961–1972), Ангола (1975–1976);

б) принуждение путем участия во внутренней обороне иностранного государства: Никарагуа (1980–1990);

в) принуждение к выводу войск: Корсика и Сардиния (1942–1943), Камбоджа (1981–1990), Афганистан: вторая фаза (1985–1989), Ангола (1985–1993);

г) принуждение путем гуманитарной интервенции: Косово (1999)72.

3. Для «свержения враждебного иностранного режима с разными целями — для отбрасывания коммунизма, в качестве превентивной интервенции, в целях защиты или в целях продвижения демократии»73. Сюда У. Ирвин относит операции:

а) смена режима в целях отбрасывания: Албания (1949–1954), Куба (1960–1965);

б) смена режима путем превентивной интервенции: Индонезия (1955–1958);

в) смена режима в карательных либо оборонительных целях: Афганистан (2001);

г) смена режима с целью продвижения «демократии»: Афганистан, третья фаза (1989–1991), Ирак (1991–2002), Сербия (1999–2000)74.

Таким образом, спецслужбы США не прекращали операции подготовки сил вооруженного сопротивления властям, несмотря на разгром фашизма. Эти операции с первых же послевоенных лет были направлены против коалиционных временных правительств с целью расширения американского доминирования в Европе. Эта «поддержка сил сопротивления» включала в себя подготовку и заброску организаторов подпольной борьбы. Как пишет Ирвин, «[осенью 1948 г.] Управление координации политики США решило завербовать двух украинских перебежчиков и обучить как агентов первой группы, которую предполагалось на парашютах десантировать в СССР. Данные лица прошли 10-месячный курс подготовки по сбору данных и работе с радиопередатчиком. Группе сопротивления, которую они представляли, было присвоено кодовое имя Nightingale («Соловей»)»75. То есть США забрасывали в Советский Союз бандеровцев, которые проходили под теми же кодовыми именами, что и в абверовском спецназе «Бранденбург-800» шестью с половиной годами ранее.

Это касается и так называемых подпольных групп сопротивления — фактически бандитского подполья («лесных братьев», ОУН-УПА и др.), которые значительную часть своей «антисоветской борьбы» занимались террором в отношении мирного населения, нередко — своих соплеменников.

Несоответствие надуманных обвинений и порой поверхностное изложение причин неудач, нередко противоречащие реальной картине мира, не смущают У. Ирвина. Он apriori называет любое антиколониальное движение «коммунистическим», даже если оно таковым изначально и не было (как, например, «Движение 26 июля» Ф. Кастро).

Расширительно трактуя термин «сопротивление», Ирвин использует его для любых повстанческих действий, которые в конечном счете были поддержаны Соединенными Штатами. Использование этого термина начинается с периода Второй мировой войны, а следовательно, У. Ирвину не требуется дополнительно апелляции к чувствам своей аудитории, воспитанной на противопоставлении нацистского оккупационного режима в Европе и движения Сопротивления ему. Американский читатель сразу же «считывает» противопоставление благородных непрофессиональных мятежников, вынужденно взявших оружие в руки, чтобы противостоять жестокой и деспотичной власти. Так, к примеру, Ирвин изображает никарагуанских «контрас» как разрозненные политические группировки, в массе своей состоявшие из сельских жителей с некоторым участием бывших кадровых военных никарагуанских вооруженных сил. Их борьба, включавшая в себя бои с подразделениями сандинистской армии и полицейскими формированиями, теракты, диверсии, разрушение хозяйственных и стратегических объектов, и соответственно поддержка «контрас» Соединенными Штатами, имели отнюдь не «гуманитарный характер», как пытается представить автор. Поддержка оружием мятежников и участие в наркотрафике из/в Лаос и Иран американскими спецслужбами также «не затрагиваются» У. Ирвином при изложении соответствующих сюжетов.

У. Ирвин знает и умело пользуется этой коннотацией, хотя порой и вынужден говорить правду. Здесь интересно представлена история индонезийского режима Сукарно. Изложение своего взгляда на «вероотступничество» индонезийского лидера от позиции нейтралитета У. Ирвин начинает с весьма примечательной сентенции: «Коммунистическое господство в данном регионе, с точки зрения СНБ, “сулило угрозу интересам американской безопасности, серьезную в ближайшей перспективе и критическую — в отдаленном будущем”». — Яркий пример идей британской колониальной политики, взятой на вооружение Соединенными Штатами во второй половине ХХ в. Однако тут же раскрываются истинные причины американской прокси-интервенции: «Индонезия была источником каучука, олова, нефти и других природных ресурсов. Кроме того, через Индонезию проходили основные, стратегически важные морские пути, связывающие полуостров Индостан с Северо-Восточной Азией». Эти, а отнюдь не гуманитарные мотивы двигали США при поддержке мятежных индонезийских генералов. Отметим еще один методологический момент: в данном параграфе изложение визита Сукарно в Москву и его решение о построении «управляемой демократии» предшествует хронологически более раннему описанию подрывных действий против него сил, поддержанных США. То есть, выстроенные в хронологической последовательности, эти факты говорили бы о том, что Сукарно, который искал нейтралитета, из-за откровенно агрессивных действий США был вынужден обратиться за поддержкой в Москву и Пекин.

Нисколько не считаясь с международным правом (и с предъявляемым другим странам обвинениям во вмешательстве в дела суверенных держав), Ирвин признает: «Возможен альтернативный вариант, когда США в целях принуждения решает оказать материальную