Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк Страница 10

империями пытались найти способы заставить национальное сообщество работать на себя, одновременно конкурируя друг с другом и другими империями. Национальный вопрос в сочетании с имперским соперничеством спровоцировал серию кровавых конфликтов - войну в Крыму в 1850-х годах, неоднократные войны на Балканах, Боксерское восстание в Китае и еще более кровопролитные столкновения в XX веке, когда Германия и Япония начали борьбу за свои собственные империи.

Нестабильная политика имперского соперничества в мировом масштабе поставила вопрос о том, являются ли "колониальные" империи XIX и XX веков новым типом государства, отличным от империй прошлого. Некоторые европейцы утверждали, что их империи были высшего сорта; другие, как Ленин, считали их продуктом - также уникальным - капитализма. Некоторые ученые сегодня утверждают, что возможность народного суверенитета внутри страны и идеи Просвещения в целом привели к тому, что европейские политические мыслители и правители стали проводить более четкую, чем когда-либо прежде, границу между людьми, находящимися внутри государства, и чужаками, которые считались не имеющими права участвовать в управлении собой. Но, как мы уже отмечали выше, европейцам по-прежнему приходилось находить посредников для выполнения большей части работы по управлению империей, а также формировать у населения внутри страны приемлемое представление о государстве, в котором они жили. Новые технологии войны и связи не всегда проникали на уровень деревни или коммуны. Заявления о том, что они несут подъем и прогресс в Африку и Азию, вызвали критику как внутри страны, так и за рубежом: почему колониальные империи так мало делали для выполнения своей миссии и почему сохранялись захват земель, принудительный труд и большое количество насилия?

Что бы ни было нового или старого в европейском колониализме XIX века, с исторической точки зрения он был недолговечен: сравните примерно семьдесят лет колониального владычества над Африкой с шестисотлетним периодом существования Османской империи. Упорный империализм конца XIX и XX веков не только не укрепил мировой порядок, основанный на различии между европейской нацией и неевропейской зависимостью, но и породил вопросы о легитимности и жизнеспособности колониализма, а также новые конфликты между новыми и старыми империями.

Во время Второй мировой войны длительное противостояние соперников за контроль над судьбой Европы развернулось в глобальном масштабе и спровоцировало очередной сдвиг в мире империй. Завоевания Японией европейских колоний в Юго-Восточной Азии оказались особенно разрушительными как для победителей в этой войне между империями, так и для проигравших. Германия, потерпевшая поражение как империя, расцвела как национальное государство. Так же поступила и Япония. Франция, Британия и другие колониальные державы пытались возродить свои империи с помощью новых экономических и политических механизмов, но в середине века столкнулись с восстаниями и непосильными расходами. Цена включения африканских и азиатских народов в состав империй, которые должны были предоставлять услуги своим гражданам, оказалась слишком высокой. Лишившись большинства своих колоний, европейские государства предприняли шаги к конфедерации друг с другом, что привело к сложным переговорам о суверенитете, которые продолжаются и сегодня.

Послевоенная реконфигурация выдвинула на передний план две державы с историей имперской экспансии: СССР и США. Советский Союз сочетал стратегию признания различных "национальностей" с однопартийным государством, чтобы распространить коммунистическую паутину на множество национальных групп и разжечь вызовы капиталистической империи в других странах. Соединенные Штаты с протестантским упорством стремились распространить свою идею демократии в манере , напоминающей Рим, и практиковали империализм свободной торговли, сочетая рыночную власть с военной мощью. Американцы ожидали, что мир заговорит на их языке, захочет иметь их политическую систему и полюбит их культуру, и, как только казалось, что они одерживают победу, натыкались на неприятности, особенно в тех областях, где когда-то правили римляне, византийцы и османы. Тем временем Китай, границы которого близки к тем, что были достигнуты императорами династии Цин, его сильная система чиновничества в целости и сохранности, мобилизует свое огромное население, жестко контролирует свою элиту, борется с беспокойным населением тибетцев и мусульман, отправляет - без прозелитизма - своих предпринимателей, специалистов и рабочих за границу и распоряжается жизненно важными ресурсами по всему миру. Китай, Россия и Соединенные Штаты не считают себя империями, но имперский путь сделал их такими, какие они есть.

Фокус на империях, их репертуаре правления и пересекающихся траекториях, таким образом, пересматривает традиционные хронологии и категории и помогает нам увидеть, как, когда и где мировая история принимала новые направления. Амбициозные лидеры, средние агенты и слабые должны были позиционировать себя по отношению к державам, обладающим наднациональными ресурсами. Сети, созданные империями, приводили людей через океаны в рабство, втягивали поселенцев и кочевников в новые отношения, способствовали появлению диаспор, создавали интеллектуальные источники международного права и провоцировали вызовы власти.

Мы остаемся с вопросами о нашем времени. Пришел ли конец нормальности империи? Является ли единственной альтернативой национальное государство с его способностью к насилию во имя гомогенного сообщества? Или есть другие альтернативы, которые могут признать различные типы политических объединений, не настаивая на единообразии или иерархии? Внимательное прочтение истории империй заставляет нас столкнуться с крайностями насилия и высокомерия, но также напоминает нам, что суверенитет может быть общим, многоуровневым и трансформируемым. Прошлое не является единственным путем, ведущим к предопределенному будущему.

2. ИМПЕРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ В РИМЕ И КИТАЕ

В третьем веке до нашей эры на отдаленных окраинах Евразии формировались две империи. Рим и Китай в итоге раскинулись на огромных пространствах, объединили далеко разбросанные народы, создали эффективные способы управления ими и заложили идеи о государстве, которые дошли до наших дней. Империи не были изобретены римлянами или китайцами. Вдоль Нила египтяне жили в империях с третьего тысячелетия до нашей эры. Империи возникали и исчезали в Месопотамии, Индии, Африке и Азии на протяжении многих сотен лет. В то самое время, когда римляне приводили свой маленький город в республиканский порядок, а в Китае воевали друг с другом, Александр Македонский покорял народы и царства от восточного Средиземноморья до Центральной Азии и Индий. Но империя Александра зависела от присутствия его армии и погибла вместе с ним через двенадцать славных лет, в то время как Рим и Китай сумели сохранить контроль над огромными территориями на протяжении столетий. Что же сделало эти две империи столь прочными и столь влиятельными в политической истории мира?

Отчасти ответ заключается в том, что и Рим, и Китай нашли эффективные решения фундаментальной проблемы - как управлять и эксплуатировать разнообразное население. Некоторые из их стратегий похожи друг на друга, другие определяют различные репертуары правления. Римские и китайские строители империй сталкивались с разными экономическими возможностями и опасностями, работали с разными политическими предшественниками