Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

Павел Канаев

Казань и Москва: истоки казанских войн Ивана Грозного

© Канаев П. Н., 2024

© ООО «Лира», 2025

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Предисловие

В истории любой страны есть «события-звезды», которые на протяжении столетий приковывают к себе внимание исследователей, деятелей искусства и простых обывателей. В случае с Россией это Ледовое побоище, Куликовская битва, опричнина, реформы Петра Великого – можно перечислять долго. Вехи и впрямь знаковые, но в их густой тени теряется масса всего не менее интересного и важного.

Сложилась подобная ситуация и в тематике русско-казанских отношений. Взятие Казани Иваном Грозным безжалостно перетягивает на себя одеяло общественного внимания. В конце концов, до 1552 года никакого завоевания не было, так о чем тут вообще говорить? В чем черпать фактуру великим творцам вроде режиссера Эйзенштейна, так ярко показавшего штурм ханской столицы? Но ведь не сразу все устроилось, Казань не сразу бралась. Этому предшествовали долгие и непростые исторические процессы. Без их хотя бы общего понимания нельзя полностью осознать смысл того, что произошло в 1552-м.

При этом в историографии русско-казанским контактам до Ивана Грозного уделяется немало внимания. Начиная с 30-х годов прошлого века и по сей день на эту тему выходят монографии, научные статьи, публицистические работы. Зато в массах немногие помнят даже о том, что первым взял Казань в 1487 году Иван III, дед грозного царя. Хорошо хоть данный эпизод нашел отражение в историческом романе «Басурман» Ивана Ивановича Лажечникова[1] и других немногочисленных произведениях.

Отношения же между двумя государствами во времена Василия III для большинства вовсе окутаны туманом, как и в целом фигура этого исторического деятеля, затертая между своими великими отцом и сыном. А ведь Василий Иванович породнился с казанской правящей династией и основал первую опорную базу на восточном направлении, Васильгород (современный Васильсурск), открыто взяв курс на полноценное завоевание волжского ханства.

Впрочем, само по себе все это крайне интересно, но мало о чем говорит «в вакууме». Гораздо важнее иметь представление об экономических, военно-политических, культурных интересах Москвы и Казани, которыми объясняются их действия. Иначе частности легко вырываются из контекста, и мы получаем «кровавую колонизацию Поволжья», «геноцид татар» или же, напротив, казанских рейдеров-кочевников, которые только и жили грабежом русских земель. Удивительно, что даже в научном сообществе подобные заявления нередки. Ни к чему хорошему такие вбросы не приводят, даже когда речь идет о «делах давно минувших дней». Достаточно вспомнить межнациональные конфликты времен крушения СССР, чеченские войны и т. д. Единственное действенное оружие против всего этого – понимание объективного хода истории и истоков тех или иных событий. В частности, казанских войн Ивана Грозного.

Настоящая книга – попытка осветить в популярной манере предысторию вхождения волжского ханства в состав Московского государства. Русско-казанское взаимодействие во второй половине XV – первой трети XVI века рассматривается сразу в нескольких важных разрезах: военном, политическом, дипломатическом и экономическом. Отдельное внимание уделяется причинам усиления московской экспансии в Поволжье, начиная с правления Ивана III, а также с татарских набегов на российские пограничные территории.

Наряду с тематическими блоками в книге дается обзор основных событий в московско-казанских сношениях обозначенного периода. Рассказывается о внутреннем устройстве и особенностях поволжского ханства, сравнивается военный потенциал двух государств.

От данника до Третьего Рима, или Как Москва завоевала завоевателей

Взятие Казани Иваном Грозным – лишь один из эпизодов «завоевания завоевателей», которое начинает в XVI столетии Русское государство. Ближайшие к нему осколки Золотой Орды один за другим признают власть нового «белого царя», а некогда глухой деревянный Мушкаф[2] превращается в столицу значительной части Евразии.

Как же именно «последние стали первыми»: порабощенная рыхлая конфедерация объединилась в могучую силу и сама развернула свою экспансию на Орду? Предпосылки этого процесса, и в том числе казанских войн Ивана Грозного, прослеживаются еще в татаро-монгольском нашествии. Используя модное современное выражение, Бату-хан изначально «заложил атомную бомбу» под татарским владычеством над Русью. Нашествие не только смело с лица земли множество городов и сел, но и подготовило почву для возвышения новых местных центров силы, освоения более передовых сельскохозяйственных технологий и экономических отношений. Все это позволило русским землям накопить достаточные ресурсы, чтобы в конечном счете переломить ситуацию в свою пользу. Тем более Орда слабела и дробилась, давая нарождавшемуся Русскому государству в руки все козыри.

Помимо объективных процессов, сыграла свою роль и историческая случайность: объединителем русских земель вместо Белокаменной вполне могла стать, скажем, Тверь или даже Вильна. Не забудем и о значимости личности в истории. Ведь Иван III «Россию поднял на дыбы и так стоять ее оставил»[3] еще за несколько столетий до Петра Алексеевича, заложив базу будущей империи, а заодно и впервые взяв Казань. Постараемся кратко рассмотреть все эти факторы, пронесшись галопом от Батыевых времен до эпохи Ивана Великого.

Фактор 1. «Атомная бомба» Батыя

Многие древнерусские «мегаполисы» так и не оправились от Батыева погрома, навсегда превратившись в периферию. Им на замену стремительно развивались молодые города, такие как Тверь, Нижний Новгород и, конечно же, Москва, отданная в середине XIII столетия в удел младшему сыну Александра Невского Даниилу.

Пока был жив гроза шведов и немцев, его усилиями сохранялось призрачное подобие единства Северо-Восточной Руси. Как только Невского не стало, началось ее стремительное дробление на «сильные и независимые» княжества. Сыновья Даниила Александровича вдруг осознали свое величие и взяли себе соответствующую титулатуру. Не отстали от них правители Твери, Суздаля, Ростова, Ярославля, которые также записались в великие князья. Такое «самовозвеличивание» имело под собой определенную экономическую почву: оборотной стороной опустошительного татарского нашествия стало постепенное усиление и обогащение феодальной прослойки в новых княжеских центрах. Объяснялось это массовым бегством крестьян с насиженных речных террас, легкодоступных для татарской конницы, на «холмы». Там, на водоразделах, была масса нетронутой земли, которая раньше никак не использовалась в сельском хозяйстве. Да, для ее обработки требовались титанические усилия, а непроходимые леса и девственная целина оказались более грозными врагами Руси, чем монгольские орды.

Однако «Микула Селянинович»[4] в итоге выиграл в этой войне, заслужив звание главного русского богатыря.

Кратное увеличение сельхозплощадей дало возможность развивать более продвинутую агрокультуру – трехполье. С