День рождения (сборник) - Марголина Ольга Страница 16

22.04. Очень продуктивный день. До обеда измеряем температуру воды в водохранилище. На поверхности уже +12, а когда-то было 3,5. Пока добираемся по солнцепеку до ресторана, издыхаем от жары. В тени, наверно, 30, а на солнце черт-те что! Это не мешает нам провернуть операцию «лук» на почте, купить яблок в Ленинград, сделать маникюр, подстричься, починить босоножки и сдать книги в библиотеку.

Да, сай даром не прошел — у нас солнечно-тепловой удар. Полночи не спали. Тошнило. Было плохо. Надо скорей смываться. А Г. Ф. к тому же укусил, видимо, тарантул. Нога распухла, красная, болит.

23.04. Последний рабочий день на ГЭС, последние данные. Последние слова, разговоры с начальством. Отчеты. Прощание с группой КИА. Последняя стычка с директором Салямовым, когда отмечали командировки. Самая яркая фигура на ГЭС, конечно, начальник гидроцеха Игорь Ильич Каминский, о котором можно говорить только стихами:

Верят в него подчиненные, его уважает начальство. Дамы из КИА влюбленные (и это ничуть не бахвальство) Ходят на ГЭС красивые, ходят на ГЭС с улыбками, На службу едут счастливые, редко грешат ошибками. «Игорь Ильич посоветовал, Игорь Ильич разрешил, Игорь Ильич посетовал, Игорь Ильич пошутил». Здесь на каскаде он с первыми, с теми, кто двигал скалами, С теми, кто крепкими нервами выдержал битвы немалые. Сейчас их на ГЭС единицы. Строителям — новые стройки. Они — перелетные птицы, в своих увлечениях стойки. А Игорь Ильич остался, Игорь Ильич как на грех В зам-глав-инжи подался. Это ступенька наверх. Походка его стремительная, профиль его орлиный, Смех его заразительный, юмор его насрединный — Гордость чарвакской плотины, радость для гидроцеха, Где в коллективе едином место есть шутке и смеху. Игорь Ильич нам нравится, с ним мы готовы дружить, Чтобы с задачей справиться, его похвалу заслужить!

24.04. И снова льет. А мы прощаемся. Суббота. Все как полагается. Вода и свет — они, конечно, йок. Но нам плевать. Мы, брат, смываемся.

Вперед, в Ташкент!

25–26.04.

Последние впечатления этой командировки в Узбекистан.

Мы в Ташкенте. Завтра исполняется 10 лет землетрясению. За последние годы построено 50 юбилейных зданий, строили всем миром. Даже французы. 20 вузов. Первый ректор ташкентского ГУ Абрам Львович Бродский. В эпицентре или просто в центре построили красивый ресторан «Голубые купола», в его чайхане мы чаевничали. Площадь Ленина, ее отстроили, самая большая в Европе — 8 га. Ташкент — пятый город по озеленению. Метро появилось в 1971 году, 6 станций…

У нас последние два дня роскошная жизнь в отличной гостинице Саехат, номер за 5.50 руб. в сутки — с питанием, душем, неработающим телефоном, балконом, фонтаном и садом под окном. Мы — буржуи. Но еще буржуистей ташкентцы, у которых мы сегодня были в гостях. В самом центре города первые дома после землетрясения построили в саду, где растет виноград, вишни, яблони и другие плодовые деревья. В большой четырехкомнатной квартире есть балкон с двух сторон длиной 15 м и веранда с третьей стороны 14 кв. метров… а дом четырехэтажный.

А эти впечатления Галина Федоровна прислала мне из Сибири в ожидании нашей следующей командировки в Чарвак.

Мне снятся ночами вершины в снегу, Мне снятся ночами долины в цвету, Тюльпаны в букетах, тюльпаны на склонах Ближайших холмов и холмов отдаленных; Отары овец и баранов стада, Бредущих все выше и выше, туда, Где снегом умытая новая зелень Сквозь мерзлую твердь пробивается еле; Туда, где самой мне бывать не дано (Плохой я ходок, и здоровье не то). Мне снится густое Ташкентское небо (Его не представишь, коль в Азии не был); Мне снятся мечети седой Бухары, Мне снятся ручного плетенья ковры; Мне снятся… мне снится… Но хватит ли спать? Так можно, пожалуй, Чарвак прозевать!

Мы ничего не прозевали и еще пару лет ездили в эти симпатичные места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

1977 год

Грузия

Солнечная Грузия! Благословенная Грузия! Любимица советского народа — Грузия! И кто тебя только выдумал? Знать, у бойкого народа могла ты родиться…

Чтобы убедиться в этом, достаточно было однажды съездить в Грузию, и потом хотелось возвращаться туда снова и снова: с удовольствием пройти по Военно-Грузинской дороге, по Военно-Сухумской дороге, по Военно-Осетинской дороге, поесть винограда в Алазанской долине, мандарин — в Кахетии, выпить легкого вина в Цинандали, Гурджуани и Вазисубани, почувствовать себя женщиной в Кутаиси, проехать на машине в западную Грузию, позагорать на Черноморском берегу, посетить ботанический сад в Зеленом мысу, а потом сесть на океанский лайнер и доехать из Батуми в Сухуми, там выпить на набережной черного кофе из джезвэ, съесть хачапури, улыбнуться обезьянкам в питомнике, послушать орган у Пицундских сосен, заночевать в келье Афонского монастыря, залезть в афонские пещеры, посмотреть на башни в Сванетии, подняться в Зугдиди к князьям Дадиани, а оттуда по горной дороге еще выше в Джвари к Ингурской ГЭС, взбежать на гору Казбек, полюбоваться Курой, побывать на свадьбе в Пасанаури, покататься на горных лыжах в Бакуриани.

И конечно, нельзя понять Грузию, не побывав в Тбилиси, в колоритном, гортанном, оживленном, веселом городе, где сохранились еще старые горбатые улицы, дома с лесенками и балконами, хашные в подвальчиках, траурные черные одежды на женщинах без возраста.

Одно из моих путешествий в Грузию, а именно туристский поход по Военно-Грузинской дороге, состоялось осенью 1977 года. Путешествие было необычным, исключительным, можно сказать — невероятным.

Во-первых, мы отправились вдвоем с мужем, который обычно предпочитал отдыхать в санаториях. Чего мне стоило его уговорить?! А чего ему стоило согласиться и изменить привычкам?! Но факт остается фактом. Мы полетели с туристскими путевками в руках в Орджоникидзе, где начинался маршрут.

Во-вторых, я вела дневник в стихах. В тот период жизни у меня было поэтическое вдохновение. Хотелось рифмовать все подряд и на работе, и на отдыхе. Получались «несерьезные стишки» по разным поводам — гражданским и личным…

В этот раз не хотелось описывать подробности грузинского похода, каждый вечер в блокнотик рвались стремительные и лаконичные рифмованные впечатления, о которых я скоро забыла. Для читателей «несерьезных стишков» остались только несколько отредактированных. А сегодня, когда я нашла старый маленький (10 × 7 см) блокнотик, привожу все стишки тех 18 дней похода.

Хочу я в горы, хочу к грузинам, Хочу в тифлисские магазины, Хочу барашка, хочу харчо, И шашлыка хочу еще, Хочу вина из бочки прямо, Хочу взбираться вверх упрямо, Хочу на свадьбе песни петь, Хочу поклонников иметь. Чтоб гамарджоба говорили, Чтоб козью шкуру подарили, Чтоб тост заздравный в мою честь Сам тамада мог произнесть. Хочу коня, чтобы в галопе, Хочу рюкзак, чтоб бил по попе, И солнца свет над ледником, И умываться над ручьем, И горный воздух без отравы, И дикого народа нравы, И тишину монастырей… Хочу в Кахетию скорей! До свиданья, книголюбы, До свидания, друзья! Извините, если грубой Иногда бывала я. Не желая зла, однако, Обижала вас подчас, Но, не допуская драки, Извинялась каждый раз. Если можете, простите, Я люблю вас в меру сил. Три недели не грустите. Вам за все мое мерси!