Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - Ребекка Рэгг Сайкс Страница 25

глубокие ущелья, опасные оползни и обширные, сплошь покрытые камнем территории. Возможно, даже этого было достаточно, чтобы их остановить, но в начале МИС 5 к тому же наблюдался быстрый подъем уровня моря. Британия была отрезана, прежде чем популяции гоминин успели до нее добраться. А вот теплолюбивым видам, таким как слоны и бегемоты, это все же удалось сделать — они безо всякого риска могли преодолеть заболоченные земли, разлившиеся реки и даже небольшие участки моря. Лишь через 60 000 лет температура понизилась, а уровень моря упал настолько, что в конце МИС 4 Доггерленд появился вновь. Мамонтовая степь снова простиралась от Атлантики до Тихого океана, а неандертальцы и лошади вернулись на свои северо-западные территории. Единственный намек на то, что гоминины-первооткрыватели могли пересечь их раньше, — это пара, возможно, обработанных камней из юго-восточной Британии времени холодной фазы в конце МИС 5. Впрочем, если они подлинные, то уровень моря, вероятно, еще не был достаточно низким, чтобы можно было преодолеть это расстояние пешком, так что неизвестно, каким образом там могли появиться неандертальцы.

Климатический кризис

По мере того как данные палеоклиматических и экологических исследований становились все более детальными, выяснилось, что даже в эемском межледниковье произошло кратковременное, но резкое изменение климата. Наиболее высокие температура и уровень моря держались всего четыре тысячелетия, в период с 126 000 по 122 000 лет назад, пока не началось постепенное похолодание. Однако это было затишье перед бурей. То, что случилось затем, называется позднеэемской засухой (ПЭЗ), и это был настоящий кризис. Фактический материал, обосновывающий ПЭЗ, происходит из озерных отложений в давно затопленных вулканических кратерах. С течением времени накапливались чрезвычайно тонкие, толщиной всего 1 мм, годичные слои осадочных пород, так называемые варвы, и именно это илистое хранилище говорит о странном событии 118 600 лет назад: ровно 468 лет шел пылевой дождь. Исследователи насчитали более 50 толстых пылевых прослоек, каждая из которых свидетельствовала о внезапном наступлении холода и засухи. Резкое исчезновение растительности вызвало сильную эрозию почвы, гигантские пылевые вихри проносились в воздухе. Этот чудовищный климатический шок констатируют и другие источники, от внезапно остановившегося роста натеков на камнях до частичек пыльцы, показывающих, как исчезают теплые леса и менее чем через столетие на их месте появляется тундра. Заметны повторяющиеся слои древесного угля: от сильной засухи возникали кустарниковые пожары.

Мы можем лишь представить, каким образом неандертальцы справились с разорением знакомых им лесов всего за пару поколений и боролись с пугающими и непредсказуемыми погодными условиями. ПЭЗ закончилась так же быстро, как и началась. Тем не менее хотя температура и влажность воздуха ненадолго повысились и некоторые теплолюбивые деревья успели вернуться к нормальной жизни, многие регионы так и не восстановились. Зато разрастались хвойные леса, что ознаменовало начало снижения температуры, продолжавшееся до конца плейстоцена. Около 115 000 лет назад в Северной Европе взяла верх настоящая тундра, от раздувшихся полярных ледников отправлялись на юг огромные флотилии айсбергов, доходившие даже до Иберии. Межледниковая стадия МИС 5 находилась на последнем издыхании, терзаемая все более резкими сменами тепла и холода, сопровождающими ее слабеющий пульс. Тем временем неандертальцы не сдавались. Занавес межледниковья опускался, стоянок становилось все больше, и вместе с тем росла изобретательность в технологиях.

Ледниковый период

Леса, жары и пыли оказалось недостаточно, чтобы извести неандертальцев. Удалось ли это истинным ледниковым периодам? В их наиболее интенсивные фазы средняя температура была примерно на 5 °C ниже, чем сегодня. Этого хватило, чтобы с полюсов сполз огромный ледниковый фронт толщиной в сотни метров. Объем шапок полярного льда варьировался во время каждого периода оледенения, но на пике стадии МИС 6 они достигли центральной Англии (регион Мидлендс) и Дюссельдорфа (Германия)[67]. Во время последнего глубокого промерзания на стадии МИС 2 даже юго-запад Франции, где сейчас летние температуры достигают 40 °C, был землей вечной мерзлоты и полярной пустыней. Ко всему прочему взаперти оказались океаны, поскольку оледенение вызвало значительное падение уровня Мирового океана, иногда больше чем на 100 м. Это дало одно из немногих преимуществ жизни в ледниковую эпоху: новые обширные земли в бахроме плодородных речных дельт.

Но даже когда шапки льда держались в своих границах, времена все равно были необычайно суровыми. Вероятно, были особые погодные условия, со снежными и ледяными штормами, которых нам не доводилось видеть. Помимо холода, оледенения несли с собой безводье. Из-за жгучего, сухого воздуха и насквозь промерзших грунтовых вод в зонах многолетней мерзлоты существовала реальная угроза обезвоживания.

Все это оказывало сильнейшее воздействие на окружающую среду. На большей части территории северной Евразии исчезли сосновые леса. К югу от ледниковой шапки простиралась перигляциальная тундра, образуя пестрый ковер из морозоустойчивых мхов, лишайников и карликовых деревьев, которые, если сильно постараются, могут дорасти до колена. Еще южнее начиналась тундростепь, напоминающая некоторые районы сегодняшней Сибири, но с таким набором растений, которому сейчас нет аналогов. Ветры носили ароматы душистых трав, злаков и кустарников; весной земля покрывалась изумрудной зеленью, а осенью пылала багрянцем.

Существовали микросообщества с более пышной растительностью, а пыльца и древесный уголь указывают на то, что некоторые деревья все же сохранились. В ущельях среди рек прятались гибкие березы и даже оставшиеся после межледниковья дубы и липы. Восточнее, ближе к Азии, степь перемежалась с тайгой — любимым лосями[68], но труднопроходимым болотистым хвойным лесом. Даже в защищенных от холода южных краях вокруг Средиземного моря растительный мир отреагировал изменениями на более сухие условия.

В большинстве своем неандертальцы избегали по-настоящему арктических условий. Например, на севере Франции богатые археологические свидетельства о поздней МИС 5 практически исчезают лишь с приходом резкого, устойчивого холода в МИС 4. Одни, возможно, переместились южнее, другие вымерли, а редкие памятники периода МИС 4, вероятно, связаны с кратковременными периодами потепления. Шерстистый носорог и мамонт тоже оставили суровую тундру настоящим экспертам по выживанию в арктических условиях, таким как северные олени и песцы. Еще более матерыми были овцебыки, приспособившиеся к жизни в условиях лютых холодов и глубокого снега, — они двигались к югу только на пиках оледенения. Удивительно, но иногда встречаются памятники, где вместе с костями овцебыков находят каменные орудия. Они свидетельствуют о том, что неандертальцы были достаточно стойкими, чтобы хотя бы временно справляться с предельными нагрузками в сложных условиях ледникового периода. Все же им было гораздо комфортнее в тундростепи, как на стадии МИС 3, населенной почти такими же обширными стадами, как те, что ходят сегодня по огромным африканским пастбищам. Современное детальное представление о климате и окружающей среде плейстоценовой эпохи, безусловно,