Тафгай - Рейчел Рид Страница 9

— Милый, оно делает куда больше. — Она извлекла из сумки блестящую фиолетовую коробку и протянула ему. — Обязательно расскажи о своих впечатлениях.

— Обязательно?

Фабиан содрал маску с лица, скомкал её и положил на пустую тарелку из-под вафель.

— Ну да. У меня нет времени обозревать все эти игрушки самой! И вообще, у меня нет простаты!

— Только в виде списка по пунктам. Если вообще решусь использовать.

— Решишься. Оно делает всё. И оно фиолетовое!

— Это… делает его чем-то лучше?

— Делает его милее. Например, лучшим любовником, чем Клод.

Фабиан сердито на неё посмотрел.

— И с ним приятнее разговаривать, — добавила она с улыбкой. — И в инстаграме он будет смотреться лучше.

— Ладно, — Фабиан отчаянно желал сменить тему. — Как прошла вчерашняя смена, Маркус?

Маркус драматично закатил глаза — до самого затылка.

— Утомительно. Ненавижу, когда Хэллоуин выпадает на четверг, потому что он превращается в недельный фестиваль. Клуб был забит едва достигшими совершеннолетия подростками в дьявольских рожках, которые вели себя как свиньи. Я так устал к моменту закрытия, что даже не нашёл в себе сил пойти домой с парнем, похожим на Эзру Миллера, который весь вечер со мной заигрывал.

— Трагедия, — прокомментировал Фабиан.

— Никто не выглядит как Эзра Миллер, кроме Эзры Миллера, ну да ладно, — добавил Тарек.

— Он был горяч, он на меня запал, а я его отшил, — мрачно сказал Маркус. — И теперь я ем вафли с вами, мудаками, вместо того чтобы принимать утренний душ с Эзрой на минималках.

— М-м, — промычал Тарек. — Я собирался переспать с Ником Джонасом прошлой ночью, но не захотел.

— Да пошёл ты, — фыркнул Маркус.

Но не выдержал и засмеялся.

Фабиан едва не рассказал друзьям о том, что столкнулся с Райаном, но это было бы слишком сложно объяснять, да и не стоило оно того. Он встретил кого-то, кого не видел больше десяти лет, и снова, вероятно, никогда его не увидит. Конец.

Он ведь совсем не думал о Райане с тех пор, как столкнулся с ним, правда? Не выискивал его взглядом, гуляя по Виллиджу.

Боже. Хватит. Райан был хоккеистом. На своей работе он носил одно из тех синих джерси, которые Фабиан так ненавидел.

А еще Фабиан не нуждался ни в каких отвлекающих факторах, насколько бы высоки те ни были и как бы очаровательно ни улыбались.

Поэтому он поблагодарил друзей за очередной прекрасный бранч в их компании, схватил свой рюкзак — теперь потяжелевший из-за дилдо — и направился домой, надеясь раствориться в музыке.

И, наверно, если ему станет скучно, он сможет позабавиться со своей новой игрушкой.

Глава 5

Райан схватил за руку другого игрока, крепко притянув его к себе. Он наклонил голову и приблизился губами к его уху.

— Уверен, что хочешь это сделать, малыш?

Отстранившись, Райан увидел в глазах молодого парня страх. Чёрт, он буквально ощущал, как тот исходил от него волнами.

— П-пошёл ты, — выплюнул парень.

И Райан ударил его в челюсть. Толпа взревела.

Райан надеялся, что одного удара окажется достаточно, и новичок упадёт на лёд. Тогда судьи смогли бы разнять их, парень смог бы хвастаться, что дрался с Райаном Прайсом, а самому Райану не пришлось бы сильно калечить этого новичка.

Но парень не упал. Вместо этого он замахнулся правой рукой и ударил Райана в плечо — вероятно, он целился не туда, потому что Райан услышал, как костяшки его пальцев стукнулись о твёрдый пластик наплечника.

Парень — двадцатидвухлетний новичок из «Миннесоты» по фамилии Коркам — с ужасом уставился на свой кулак, а затем широко открытыми глазами посмотрел на Райана. Тот пожал плечами и виновато посмотрел на него, прежде чем нанести второй удар в правую скулу.

На этот раз Коркам рухнул на лёд. Райан эффектно накрыл его своим огромным телом и замахнулся, будто собирался ударить снова. Он не стал бы — парень уже сгруппировался и пытался закрыться от ударов, а Райан никогда не бил соперников в таком положении, — но ему нужно было привлечь внимание судьи.

Это сработало. Через секунду один из линейных арбитров уже грубо стаскивал Райана с Коркама. Когда Райана повели на скамейку штрафников, толпа вовсю скандировала:

— Заплати. По. Прайсу.

Райан ненавидел эту кричалку. Искрене и всей душой презирал её. Она преследовала его с юниорских времён. Через восемь разных команд НХЛ, за которые он играл, и теперь, в девятой.

— Заплати. По. Прайсу.

Он уселся на скамейке штрафников, снял шлем и встряхнул длинными влажными волосами.

— Я уже начал скучать по тебе, — пошутил судья, ответственный за штрафной бокс.

Джеральду перевалило за шестьдесят, и он был гораздо разговорчивее большинства таких же сотрудников по всей Лиге. Райан знал точно — он был со всеми ними хорошо знаком.

— Уверен, ты скоро будешь ждать от меня предложения руки и сердца, — пошутил Райан. — Мы ведь столько времени проводим вдвоём.

Джеральд рассмеялся, а Райан вдруг задумался, сколько часов своей жизни он провёл на скамейках штрафников. Сколько, интересно, дней, если сложить все эти двух и пятиминутные отрезки.

Ну, меньше, чем Джеральд. Наверно.

Когда толпа стихла, а игра возобновилась, Райан услышал, как Коркам орёт ему со своей скамейки:

— Эй, Прайс!

— А?

— Спасибо!

Коркам буквально сиял. Он раскраснелся, словно после лучшего секса в своей жизни. Райан фыркнул и покачал головой.

— Ты сделал его вечер! — весело сказал Джеральд.

— Он идиот, — проворчал Райан.

Он схватил бутылку с водой, брызнул себе на голову и пальцами зачесал назад влажные волосы, прежде чем снова надеть шлем. Молодые игроки нередко провоцировали его на драку: Райан был известен как один из самых грозных бойцов в Лиге. Новичок мог быстро заслужить уважение, бросив ему вызов. Такие стычки Райан, пожалуй, ненавидел больше всего. Последнее, чего он хотел — реально причинить кому-то вред, поэтому приходилось контролировать силу ударов и следить, чтобы те не попадали в висок, нос или глаза. При своём росте в шесть футов семь дюймов и весе без малого двести шестьдесят фунтов (2м/118 кг — прим. пер.) Райан почти всегда оказывался самым крупным игроком на льду, поэтому равные бои случались редко.

Райан осмотрел левую руку, прежде чем надеть перчатки обратно. Возможно, костяшки немного посинеют, но ничего