Мама знает лучше - Ария Тес Страница 9

что у нас есть — это взгляд в одну сторону и шаг в ногу. Понимаете? У нас не было серьезных проблем. Да, последний месяц у нас стало меньше секса, и да, мы были больше погружены в «нас», а не «друг в друга», но…так бывает! Господи! Так! Бывает! И что? Разве все бегут налево?! Нет! У каждой семейной пары сто процентов бывали такие периоды, когда кто-то занят чуть больше собоой, но он же не длился годами! Всего пару месяцев! Этого было достаточно?…

Почему-то я сомневаюсь. И вот стараюсь анализировать, но не могу найти это подлое «почему?».

Почему?...

Ладно, постой, Аури. Стой. Не делай поспешных выводов, хорошо? Не надо…давай будем отталкиваться от фактов.

Тем более, я все равно не могу найти ответов. Зато подхожу к домику, где ответы уже есть.

Протяжно выдыхаю и сцепляю продрогшие пальчики вместе, глядя на высокую дверь, ведущую к кошмару.

Наверно, сердце все же тише, а может быть, я просто изо всех сил стараюсь подготовить себя к тому, что неизбежно там увижу.

Как говорится, рассчитывай на лучшее, но готовься к худшему. Или типа того…

Делаю глубокий вдох, потом маленький шаг вперед.

Я не хочу, и на мгновение думаю, что, вполне вероятно, мне лучше просто сбежать и притвориться, будто ничего не было? Закрыть глаза. Да, это будет сложно и больно, но так мой мир останется целым…Правда...да, тогда это была бы не я.

Тонкий стук моих каблучков, звучит для меня, как пару сильных, резких ударов. Все вокруг становится ярче, а потом на миг темнеет, когда я касаюсь холодной ручки двери.

Сбежать или сделать шаг?

Я не успеваю поддаться слабости и нажимаю на нее. Чтобы сразу услышать это…

Звонкий смех. Звук поцелуев. Придыхание. Шепот.

Полный набор, короче.

Если бы меня сейчас спросили, что я чувствую…я бы не смогла описать, но, наверно, это чем-то похоже на пограничное состояние. Когда ты еще не до конца проснулся: ноги ватные, дыхание слабое, а тело твое словно и не твое вовсе.

Я им не владею, иначе не знаю, пошла бы дальше? А я иду.

Ничего не чувствую, онемевшая, медленно прообираюсь по направлению к гостиной. Мое бедное сердце пока заказывает себе панихиду. Оно ведь знает, что это его последний день, когда оно сможет гордо называться счастливым и целым.

А дальше…

Я не могу думать о том, что будет дальше.

Крепко обнимаю себя за плечи, чтобы скрыть дрожь, облизываю пересохшие губы и выхожу из-за угла, чтобы навсегда умереть и остаться. В этом моменте.

Леша…мой любимый, нежный и внимательный муж. Голый. Его рубашка небрежно свернута в ком и валяется на стуле…Я настолько не в себе, что думаю:

Какого черта?! Я только с утра ее погладила! Почему ты не уважаешь мой труд?!

И, похоже, такие мысли свидетельствуют о глубочайшей травме, да? Или о шоке? Ведь не о таком люди думают, когда видят, как их любимый человек лежит между широко разведенных, тонких ножек на высоких шпильках.

Ее волосы разбросаны по дивану, она касается его спины, пока он насилует ее шею, а я? Что я? Меня тошнит. И не из-за беременности, а из-за того, что создается стойкое ощущение, будто меня окунули в дерьмо…

Господи, это на самом деле происходит…

Чтобы убедиться, я сильно щипаю себя за запястье, а когда становится больно — шумно выдыхаю.

Все правда.

— О господи!

Как из-за толстой пелены слышу мерзкий визг. Кажется, меня спалили.

Забавно, да? Спалили спалившего — мерзкая тавтология, прямиком из мерзкой ситуации.

Медленно поднимаю глаза и вижу, как Леша, продолжая нависать над своей зазнобой, замер. Что в его глазах? Сожаление, страх? Боль? Нет. Мне так кажется, конечно, потому, что очень хочется верить, что ему хотя бы будет жаль мое разбитое нахрен сердце, но…

Там только холод.

Он криво, ядовито усмехается, отталкивается от дивана и резко встает. Светит своим шикарным, идеальным телом с ровным рядом кубиков пресса, а еще следами ноготков, которых там быть не должно. Они ведь не мои. Чужие...

Да всего этого быть не должно, но оно же есть, Аури! Вот тут. Прямо перед твоим лицом.

Его брюки расстегнуты, ремень безвольно повис, зато ширинка напряжена до предела. Не в силах смотреть на это, я отвожу взгляд в сторону и сильнее цепляюсь за руки, чтобы не развалиться. И чтобы больно было физически. Только так я смогу остаться в сознании и позорно не грохнуться в обморок.

— Прости. Видимо, я помешала…

— А ты догадливая.

И на что я рассчитывала? Но мне все равно не верится, что он так действительно сказал, и я резко перевожу на него взгляд. Хмурюсь. Пытаюсь понять. Надеюсь, что это дурной розыгрыш.

— Ты…— начинаю совсем тихо и хрипло, так что приходится откашляться, чтобы стать хотя бы немного убедительней.

Ну…и не такой жалкой тоже. Хотя бы чуть-чуть…

— Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Леша лениво ведет плечами, разминая руки, потом обходит гостиную и берет бокал с виски. Хмыкает, перед тем как сделать глоток, и, наконец, отвечает.

Лучше бы он молчал...

— А что тут объяснять? Ты отлично понимаешь, что здесь происходит. Но хорошо. Могу подыграть. Кажется, меня поймали на измене. Извини? Пожалуйста.

Его надменный тон, так непохожий на него настоящего…сарказм…безразличие…я не понимаю. Не понимаю, что происходит!

— Из...извини?

Реагирую на движение и коротко смотрю на Настю. Она ухмыляется. Ну, еще бы. О стыде говорить глупо — его нет, но хотя бы…не знаю, уйти? Она могла бы уйти, чтобы не святить своим красным бюстье. А она наоборот. Устраивается поудобней на высоких подушках, складывает руки на плоском животике и закидывает нога на ногу. Одним словом, получает удовольствие от сцены…

Очень жестоко.

Как по мне, это все охренеть насколько жестоко. Даже если она и думала, что их расставание с Лешей — временное явление. Даже если она все еще считала его своим. По факту это не было правдой. Я его у нее не отнимала, поэтому мне непонятно. Искренне непонятно…за что?…

— А что ты хочешь услышать, Ау-ре-лия?

Он произносит мое имя с таким же чувством брезгливости, как его когда-то произнесла Антонина Алексеевна, и я ежусь. Немного отступаю. Естественно, не верю. Точнее, не могу соединить точку «а» и точку «б» в одну прямую, на которой такое его поведение можно считать адекватным.

Туплю просто дико.

Мало того что меня шарахнуло увиденное, так еще и это? Такое?