Развод. Я тебя забираю (СИ) - Ветер Уля Страница 9

Он широко улыбнулся, хотя серьезность в его глазах никуда не исчезла.

― Называйте меня Максим, когда мы наедине.

― Хорошо. А вы Соней. Когда мы наедине.

― Договорились.

― Максим, у меня к вам будет одна просьба. Поможете?

Он вмиг стал хмурым и очень серьезным. Его вид кричал о том, что он на работе и не собирается вести со мной задушевные беседы.

Я прикусила губу.

― Сначала расскажите, а я подумаю, помогать вам, или нет.

Глава 7

Почему‐то под внимательным взглядом этого мужчины я терялась. Он смотрел так, будто мог видеть меня насквозь, мог прочитать мои мысли, мою судьбу. Хищный, строгий, пронзающий взгляд. От такого мурашки по телу бегут, но я списываю на свое состояние. Скорее всего озноб бьет тело после пережитого.

Максим Семенович присаживается на стул около моей кровати и смотря все так же мне в душу, ждет, когда я начну рассказ.

Я выдыхаю и отставляю поднос с едой в сторону.

― У меня есть племянница и она сейчас находится в городской больнице. В отделении кардиологии.

― У нее проблемы с сердцем?

― Да. Мы ждем очередь на пересадку сердца.

Мужчина помрачнел.

― Дело в том, что она не знает, где я нахожусь. И вряд ли ей кто‐то сообщит.

― Я вас понял. Вы хотите, чтобы это сделал я?

Я опустила взгляд и выдохнув, посмотрела в его глаза.

― Если вас это не затруднит. Я боюсь, что она подумает, что я ее бросила.

― Я все сделаю, вы мне только напишите ее имя и имя лечащего врача.

― Хорошо, спасибо вам.

― Но я хочу, чтобы вы мне ответили на один вопрос, ― он сложил руки на груди и откинулся на спинку стулу.

― Какой вопрос?

― Почему это не сделают ваши близкие?

― Моя мама живет за городом и лучше ей не знать, что я тоже в больнице. А муж… ему никогда не было дела до Насти.

― Я верно понимаю, что у нее нет родителей?

― Да, я ее опекун.

Перед глазами встала та маленькая девочка, которая в три года лишилась родителей и постоянно звала маму. Мое сердце разрывалось от боли, и я старалась сделать все, если не заменить, то хотя бы подарить частичку материнской любви. Но разве это возможно, если ребенок знал свою мать? Со временем Настя все поняла и очень долго плакала, даже замкнулась в себе. И в этот момент у нее начались проблемы с сердцем.

Максим поднялся со стула и отставил его к стене.

― Я все сделаю. Не переживайте. А теперь отдыхайте, вечером зайду.

Я кивнула и прикусила губу, чтобы не расплакаться.

― Спасибо.

Могла бы я сказать, что вот так легко и просто проходит любовь мужчины, но в моем случае чего стоило ожидать? Я никогда не любила Виктора. Была благодарна, уважала его за поступок, который он совершил ради меня, но не любила. Разве что, как друга.

Виктор хотел ребенка, и он исполнил свое желание, но на стороне. Ушел к другой женщине, которая смогла ему родить. А я осталась одна наедине со своей проблемой. Хотя, раньше тоже так было, только Виктор чаще меня обнимал.

― София, просыпайтесь, пора делать перевязку, ― услышала красивый бархатный голос сквозь сон.

Медленно открыла глаза и с удивлением поняла, что уже вечер. На улице еще светло, но видно, что солнце уже ушло в закат.

― Я заснула, ― прохрипела сонным голосом, медленно поворачиваясь на спину.

― Это хорошо. Вам просто необходим отдых.

Я кивнула и тут же нахмурилась. В палате стояла коляска.

― Зачем это?

― Вам нельзя утруждать ногу, поэтому я отвезу вас в перевязочную на коляске.

― Я не сяду в нее, ― умоляющим взглядом посмотрела на Максима.

Я не знаю откуда это во мне взялось, но я не хотела выглядеть немощной в глазах этого мужчины.

― София.

― Пожалуйста, нет. Мы можем сделать перевязку здесь?

― Вы меня стесняетесь, да?

Я нахмурилась и отвернула голову к окну.

― Никого я не стесняюсь.

― Знаете, София, я очень строгий врач, но вам как‐то удается вить из меня веревки, ― прорычал Максим Семенович и развернувшись, вышел из палаты.

Мои брови улетели в космос. Не поняла, какие еще веревки я с него вью?

Максим вернулся через десять минут. В его руках был чемоданчик с лекарствами и бинтами. Оставив все на столе, он вывез из палаты коляску и снова вернулся ко мне.

― Даже из моего мужа я не могла вить веревки, а вы говорите о себе, ― я хохотнула, а Максим принялся стягивать с меня одеяло.

Его взгляд застыл на моих губах, но он быстро взял себя в руки и начал работать.

Врач поставил стул с левой стороны, на столе разложил все нужные препараты и бинты, и принялся медленно поднимать сорочку, оголяя мое бедро. И вот тут мне стало по‐настоящему волнительно. Он поднимал ткань настолько медленно, что следом за его касанием бежали мурашки. Я потянула одеяло на себя в надежде скрыть затвердевшие вершинки груди.

Но кажется, Максим Семенович все уже увидел. Он бросил на меня задумчивый взгляд и усмехнулся, развязывая мой ушиб.

― Не волнуйтесь, София Романовна, я не претендую на замужних женщин.

Я сглотнула и сделала глубокий вдох.

― Еще чего не хватало. Выполняйте свою работу, Максим Семенович. И не отвлекайтесь.

И он выполнял. Еще как выполнял! Так тщательно, так аккуратно и соблазнительно, что я черт возьми клянусь, никогда ничего подобного не испытывала! Да у меня даже трусики намокли, и я дура практически не обращала внимание на боль в бедре. Нет, я ее чувствовала, но старалась не обращать внимания, да и когда? Если у тебя в голове только мысли о том, что твоего тела касается привлекательный мужчина с такими нежными руками.

Никогда мой муж так меня не трогал, либо же я ничего подобного просто не ощущала.

― Все же странно, почему твой муж не вызвал полицию.

Я резко посмотрела Максиму в глаза и все возбуждение как рукой прогнали.

― Скажи, а ты еще долго будешь здесь? ― неожиданно в голову пришла одна идея.

― Вообще рабочий день уже закончился.

Я нахмурила брови, наблюдая, как он опускает сорочку и накрывает меня одеялом.

― А что?

― Давай вызовем полицию? Пока Виктора здесь нет.

― Ты что‐то подозреваешь?

Я пожала плечами.

― Как минимум, я хочу понять, кто меня пытался убить, или же это была случайность.

― У тебя есть повод кого‐то подозревать?

― Даже не знаю. Просто эта машины словно из неоткуда появилась. Это же парковка, не трасса, кто же так гоняет? Да и не было никого, когда я начала идти.

― Я тебя понял. Хорошо, я сейчас вызову полицию и дашь показания.

― Спасибо.

Максим Семенович, забрав свой чемоданчик оставил меня одну. Признаться честно, меня тоже волновал вопрос, почему Виктор не вызвал полицию на место происшествия. Так сильно любил и теперь жалеет, что не насмерть сбили? И придумал же, они мне позвонят! Такие заботливые стали, дают отдохнуть и ждут, когда я пойду на поправку. Смешно, Витенька.

В животе заурчало и я поняла, что ела сегодня один раз, когда Максим приносил мой заказ. Кстати, нужно будет расплатиться с ним. Уверена, что он немного получает, если, конечно, взятки не берет.

Черт, и повторно просить неудобно, и есть хочется.

Полиция очень торопилась и приехала через два часа. Мне жутко было неудобно перед доктором, который из‐за меня задержался на работе. Но что странное, я не увидела на его лице раздражения. Он был так же сдержан и даже немного холоден. Как при первой встрече сегодня днем. Стоял рядом, когда я все рассказывала следователю, и даже иногда поддерживал, когда тот пытался намекнуть на мой шок и последствия травмы. Но у него ничего не получилось после того, как Максим заговорил с ним ледяным тоном. Даже у меня мурашки по телу пошли от страха. Мужчина был слишком убедителен.

Следователь обещал позвонить мне, как только что‐то узнает. Я не забыла сообщить ему, что недалеко от парковки, на здании торгового центра есть камеры наружного видеонаблюдения. Уверена, на них есть что‐то интересное. Только вот следователю почему‐то не доверяла. Не видела в нем заинтересованности в этом деле. И все же надеялась, что получится что‐то узнать.