Тарун Дж. Теджпал - Алхимия желания Страница 89

Я повернулся, чтобы взглянуть на женщину на портрете: она смотрела на меня уверенным взглядом. У нее были серо-голубые глаза, и я смотрел в них так долго, что у меня начали болеть веки. Казалось, что они что-то знают, и мне хотелось понять что именно.

Когда я встал, она смотрела на меня, возражая против моего ухода. Я стоял как вкопанный. Тогда Дамианти вышла вперед и накинула ей на лицо покрывало в цветочек, только тогда смог двигаться.

— Он обсуждал то, что они нашли в коробке, с тобой?

— Обсуждал? Тафен? — удивилась она. — Вы знаете осла, который дает молоко?

На улице солнечные лучи ослепляли, и ленивые собаки не повели даже ухом, когда я спустился по ступеням и пошел по направлению к главной дороге по тропе, которая петляла между старыми дубами.

Вечером, пока в доме приколачивали, штукатурили, обустраивали и приводили в порядок, я спокойно ускользнул по козлиной тропе на вершину горы. Хотя она проходила справа от нашего дома, мы в свое время не нашли ее. Но из дома можне было проследить весь путь до вершины: большие сосновые деревья маршировали единым строем до самого горного пика: выстраивались там, обозревая долину и обсуждая свою стратегию.

Трава здесь росла густыми золотыми островками, a тропа была каменистой, часто почти скользкой, и мне приходилось идти осторожно. Если под ногами не было острого камня, лежал ковер из сосновых иголок, и это — из-за отсутствия силы сцепления с подошвами моих плоских резиновых сандалий — придавало еще большее чувство неуверенности ногам. В это час можно было увидеть случайного козла, жующего на склоне холма, но вскоре владельцы разберут по домам и помесят в загоны всех животных.

Мне потребовалось не больше пятнадцати минут, чтобы до стигнуть вершины холма. От вида, открывающегося отсюда, захватывало дух. Здесь можно было разглядеть ту часть долины, которая была не видна из дома. Прямо подо мной находился большой пруд, напоминавший кусок стекла без единой царапины. Позже я выяснил, что в зимние месяцы он служил полем для крикета, а в сезон дождей — бассейном для местных жителей. Рядом с деревней была глубокая впадина, внутри которой примостилось несколько маленьких хижин. Вокруг меня росли старые сосны; некоторые из них поднимались в высоту на пятьдесят футов и больше. Там было множество колючих растений, в которых жили насекомые и птицы. Если посмотреть на дом, то можно было увидеть только его крышу — ее гладкая красная кожа была аккуратно покрыта рисунком, характерным для Найнитала, — и две дымовые трубы в тугих шляпах.

Несмотря на все мои попытки, я не смог разыскать ее могилу. Повсюду росли кусты ежевики, и, хотя вершина холма выглядела издалека маленькой, она была слишком большой, чтобы обыскать ее за несколько часов. В одном месте я нашел намек на каменную кладку и подумал, что обнаружил могилу. Но когда я очистил ее от ползущих растений, то понял, что это небольшой водоем, давно заброшенный и покрывшийся за много лет трещинами.

Когда я вернулся, Физз ничего не сказала. В этом была вся Физз — она всегда оставалась доверчивой и неподозрительной. Рабочий день закончился, Бидеши и Дукхи сидели на передней веранде и составляли с ней планы на следующую неделю. Шатур кормил свою курицу семенами горчицы с ладони. После каждого клевка Бегам наклоняла голову, чтобы посмотреть в глаза мальчика, и кудахтала от удовольствия и радости. Когда я перебрался через колючую проволоку, чтобы попасть на территорию имения, я заметил Ракшаса, который стоял возле стены кухни и наблюдал за мной. Его красивое лицо было печально, и никто из нас ничего не сказал друг другу.

Я взял книги в кожаном переплете и отправился на террасу. Когда Физз закончила с работниками и пошла принять ванну, я все еще сидел там. Стало смеркаться, а я все еще сидел там. Потом я взял книгу с собой в постель, и, когда Физз попыталась обсудить события дня, я отстранил ее; когда она положила руку на мое бедро, я проигнорировал ее, и, когда она, уставшая за день, отвернулась, чтобы спать, я почувствовал облегчение.

Я выключил лампочку и включил фонарь, который Ракшас, по моей просьбе, поставил с моей стороны кровати.

— Нашел еще какие-нибудь грязные подробности? — спросила Физз сквозь сон.

И она заснула. Я опустил левое плечо и склонился под светом лампы; к тому времени, как я заснул (а книга повисла в моей руке), прошло несколько часов.

Ночью я внезапно проснулся. В лампе догорал последний миллиметр фитиля. Она не давала света; это был просто желтый блеск в серой ночи. Какой-то темный инстинкт пробудил меня ото сна. Я откинул в сторону тяжелое покрывало, спустил ноги. Мне понадобилась минута, чтобы найти резиновые шлепанцы. С крайней осторожностью, двигаясь на цыпочках, я прошел по комнате; половицы скрипели, но не сильно. Я открыл дверь, на цыпочках прошел по краю холла, стараясь ставить ноги только на те концы паркетных досок, где они твердо прилегали к каменным стенам. По пути я посчитал ступеньки и перешагнул через шестую. Когда я дошел до низа, темнота немного рассеялась. Через окно проникал лунный свет. Я осторожно миновал гостиную. Когда я вошел в столовую, она сидела там, на старом легком стуле, и ночной свет очерчивал ее прекрасный силуэт.

Я увидел ее и понял, что она ждет меня.

На ней было шелковое платье темно-бордового цвета с низким вырезом, широкое кружево покрывало ее шею и волосы. Эти глаза — победа художника — смотрели на меня с таинственным блеском. Она медленно улыбнулась, ее сочный рот приоткрылся в необузданном обещании. Я подошел к ней ближе, и она потянулась ко мне руками, положила их мне на плечи и опустила меня на колени. Пока я стоял на коленях, напротив ее стула, она медленно сняла свое объемное платье. Ее ноги были полными, бедра тяжелыми и округлыми, а кожа гладкой, с каким-то внутренним сиянием. Когда она развела ноги, они засверкали от готовности.

Она положила руки на мои волосы и притянула к себе мое лицо. Она держала его там, и единственное, что двигалось, — это мои губы и язык. Ее тело заполнило мой рот. Ее первоисточник попал в мои зубы; ее тело воспарило на широких крыльях орла. Я начал тонуть в ее изобилии, и она, отстранив мою голову, руководила мной, как животным. Затем, странным движением, она распахнула платье над моей головой — и оно заскользило по моей спине, пока я не оказался в нем.

Теперь я очутился в темной пещере шуршащего шелка. Мне не нужно было искать дорогу; она указывала мне путь своими настойчивыми руками. Я сильно возбудился. Впервые с тех пор, как я был мальчиком, я испугался, что кончу, даже не прикоснувшись к женщине. Вскоре она ловко зажала меня ногами и начала медленно управлять мной с искусством опытного человека. Достаточно быстро, чтобы подогреть мое возбуждение, но не настолько, чтобы позволить мне кончить.