Кавказский брак. Нелюбимая - Элен Блио Страница 8

И как жестоко я разочаровалась.

Как меня заставили жестоко разочароваться.

- Алия…

- Уходи. Уйди прочь от меня, шайтан! Прочь!

- Аля…

Он протягивает руку, дотрагивается до моей. Меня бросает в жар, а потом сковывает лёд.

Не чувствую ничего.

Не хочу.

- Уйди. Я устала. Мне плохо.

- Я сделаю всё, чтобы залечить твои раны, хабиби…

Хабиби… Любимая. Звучит как издевательство.

В палату заходит доктор. Резким тоном просил Османа удалиться.

Потом расспрашивает меня о самочувствии.

Рассказывает, что скоро ко мне придёт следователь.

- Только мы недооценили твоего мужа, дорогая. Он опередил нас. Сам пошёл в полицию. Все виновные в твоем… в твоём состоянии задержаны. Скоро будут предъявлены обвинения. Ты сможешь выступить в суде.

- Спасибо вам, спасибо.

- Будь осторожна, детка, твоя муж что-то заподозрил. Он может попытаться забрать тебя отсюда силой.

Пусть попробует, - думаю про себя, но всё равно страшно.

Доктор уходит, сестра меняет капельницу, обещает принести мне обед.

Закрываю глаза. Хочу отдохнуть.

Но скоро понимаю, что опять не одна в палате.

А потом слышу голос.

- Ты всё-таки меня опозорила. Ты такая же гнилая, как твоя мать! Ты заслуживаешь смерти…

Потом тупой удар и темнота.

Больше ничего.

Глава 10

С трудом прихожу в себя, голова раскалывается.

Никаких эмоций нет.

Я тону в этой пустоте.

Только одна мысль – почему?

Почему всё это со мной? Чем я заслужила?

В детстве я была уверена, что когда вырасту – обязательно стану счастливой. Мама расчёсывала мне волосы и говорила какая я красивая принцесса, что за мной обязательно приедет принц на белом коне, он будет любить меня сильно, я стану его королевой, мы будем жить долго и счастливо.

Увы, этой сказке не суждено было сбыться.

Почему мама ушла и оставила меня?

Я много лет думала об этом.

Раньше считала, что мама умерла, но мне об этом почему-то не сказали.

Потом я стала слышать какие-то разговоры о том, что она недостойна отца, его семьи, что она «шармута». Я не знала, что это слово значит.

Пыталась спросить у тёти Зулейхи.

Она качала головой, объясняла, что моя мама хорошая, просто ей не повезло.

Потом, когда Осман рассказал мне всю историю, представил мою мать подлой змеёй, которая влезла в чужую семью и всё разрушила – я была в шоке.

Я не могла в это поверить!

Но он убеждал меня, что это так. И его тётка убеждала…Все эти страшные женщины, которые жили в доме Османа Багирова.

Всё считали нужным меня уколоть, ущипнуть, рассмеяться в лицо, все смотрели с ненавистью, как на грязь под ногтями.

Я для них была дочерью той шлюхи, которая разрушила жизнь клана Булатовых.

А я просто любила свою маму.

Любила и… предала!

Да, я поверила их словам!

В какой-то момент поверила.

Было так больно осознавать, что мама бросила меня, свою принцессу, ради какого-то мужчины! Что вся моя жизнь так сильно изменилась только потому, что моя мама не думала ни о ком, кроме себя! Что моя мама была грешницей, развратной, подлой.

Да, я думала так.

Возможно всё, что я переживаю сейчас – это плата за те мои мысли.

Я предала маму.

Потом, позже, я поняла, что даже если моя мама поступила неправильно – в этом не было её вины. Её вынудили так поступить. Её поставили в такие условия, в которых она не смогла жить.

А еще я поняла, что моя мама никогда бы меня не бросила.

Она меня любила!

Она никогда бы меня не оставила.

Поэтому… Что-то в истории с мамой было не так.

Если мама была не виновата, то кто виноват?

Отец? Мой? Или отец Османа?

Какую вообще роль сыграл в этой истории отец Османа? Как он был связан с моей мамой?

Почему все обвиняют их и никто – никто! – не обвиняет моего отца?

Это ведь он и его мать, моя бабка сделали жизнь моей мамы невыносимой.

А потом и мою жизнь.

И сейчас… когда я едва выжила, когда меня чуть не убили за то, что я посмела пойти против воли мужа, вздумала бежать от него и от его родни, мой отец, вместо того чтобы помочь мне, спасти меня, пришёл меня добить!

Голова пухнет от мыслей.

Открываю глаза.

У моей кровати стоит доктор Рамазанова, кажется её зовут Динара Алиевна, да, я это вспоминаю.

И Осман.

Он тоже здесь.

Не хочу его видеть. Не могу.

Очень больно.

Больно, потому что я мечтала о счастливом браке с ним, я хотела быть любимой женой.

Во что он меня превратил?

В загнанное животное…

- Алия Магомедовна, как вы себя чувствуете?

- Плохо.

- Посмотрите сюда, - доктор достаёт что-то похожее на ручку, нажимает кнопочку, и я зажмуриваюсь от слепящего света. – Не бойтесь, откройте глаза, мне надо посмотреть…

Открываю. Мне неприятно, щурюсь.

Динара Алиевна даёт еще какие-то указания, просит вести взглядом за кончиком ручки, смотреть наверх и вниз.

У меня раскалывается голова.

А еще меня тошнит.

Желудок пуст, я это чувствую, но словно желчь поднимается.

Держусь за горло.

Медсестра быстро подает мне небольшую мисочку, вроде тех, куда сплёвывают у стоматолога. После подаёт стакан воды.

- Выпейте, только не сразу много.

Делаю глоток, поднимаю глаза на Османа.

Он стоит мрачный, челюсти сжал. Осунулся и щетина стала еще больше.

Наверняка он не думал, что со мной возникнут такие проблемы.

Он хотел, чтобы я мучилась, страдала…

Дурак.

Ему было проще меня убить.

- Сейчас тебе поставят капельницу, Алия. – тихо говорит Рамазанова. – Станет полегче.

- Мой отец, он… где он? Я помню, что он был тут и…

- Он ударил тебя. Хотел убить… - это говорит мой муж.

- Да, Алия, увы… если бы ваш муж вовремя не зашёл в палату. – Это говорит доктор, головой качает. – Что же вы за люди такие, горцы? – Она смотрит на Османа осуждающе, - Неужели нельзя просто жить, любить, детей рожать?

- Можно. Всё можно, - говорит Осман. – Вы позволите мне поговорить с моей женой.

- Если она захочет. – твёрдо отвечает Динара Алиевна.

- Вы же знаете, доктор, она скажет «нет».

- Уходи Осман. Пожалуйста. Не сегодня. – сама не узнаю свой голос. Слабый такой. Головокружение усиливается.

- Я вернусь, любимая, вернусь…

Как же я не хочу, чтобы он возвращался! Ни через