Призрак - Виктория Блэк Страница 8

Как я попала в клинику? Я слетела с катушек. Теперь можно все! Почти сто тысяч долларов я спустила на покупки за один день: планшет, сотовый, телевизор, модная одежда, косметика. В бургерной я заказала столько еды, что не смогла съесть за раз! Мне помогала Джесс. Одноклассники не узнавали меня в новом имидже. Я пребывала в состоянии эйфории ровно до тех пор, пока второе лицо моего сознания не дало о себе знать.

Вера взбунтовалась во мне, боязнь кары Господней загнала меня в церковь, бросила на колени и потребовала просить прощения, сдирать мочалкой кожу до крови, бить себя плетью и молиться, молиться, молиться.

Я выбросила все новые вещи, разбила телевизор и телефон. Целым остался лишь планшет. А на следующий день я плакала до заикания, жалея выброшенные вещи и ненавидя себя за веру. Я выдрала с гвоздями все распятия со стен, сорвала крестик с груди и сожгла в цветочной урне на заднем дворе. Снова спустила несколько тысяч на покупки и радовалась им. Но биполярное расстройство похоже на маятник – оно всегда возвращается в отправную точку. Я несколько дней не выходила из подвала, прося у Господа прощения. Так повторялось снова и снова, пока в один из холодных осенних вечеров я не оказалась на крыше четырехэтажного дома. Мне казалось, что всех моих молитв не хватало и нужно было что-то большее, чтобы искупить вину. Я не хотела умирать, ведь убить себя – огромный грех. Мне требовалась боль, чтобы заслужить прощения и избежать огня Чистилища.

Так я и оказалась в психиатрической клинике.

И именно там я познакомилась с Кристи Вуд. Мы лежали в соседних палатах и быстро нашли общий язык. Двум творческим личностям всегда есть, о чем поговорить. По улыбчивой, жизнерадостной девушке со здоровым румянцем сложно сказать, что еще год назад она выглядела, как ходячий скелет, а в пятнадцать лет весила, как три меня вместе взятые. Анорексия – не только пищевое расстройство, но и психологическое.

Несмотря на то, что мы с Кристи подружились, я так и не смогла рассказать о своем диагнозе, иначе пришлось бы говорить и о маме. Кристи с Элис верят, что я страдала обычной депрессией, какая может быть у любой творческой личности, тем более после смерти близкого человека. Мне не хотелось ворошить прошлое – эта книга прочитана и спрятана на самой дальней полке, чтобы никто не попросил рассказать о ее содержимом. В ней слишком много слез и боли.

* * *

Сегодня

Это утро ничем не отличается от предыдущих. Вернувшись с пробежки, принимаю душ, потом надеваю пижамные шорты и футболку с милыми сердечками, а после подхожу к комоду и выдвигаю верхний ящик. Меня что-то царапает в душе, но я не могу сообразить, что именно. В целом все на месте, только будто бы что-то не так. Просовываю ладонь дальше и не нахожу баночку с литием.

– Да где же они? – раздраженно спрашиваю себя. – Джесс? – кричу я в коридор.

– Что? – доносится из кухни.

– Ты не копалась в моих вещах?

Пауза длится несколько секунд, потом я слышу приближающиеся шаги. Подруга заглядывает в двери и недоуменно смотрит на меня.

– Какие вещи, Алана?

– Не могу найти лекарство. Вдруг ты что-то решила у меня одолжить и случайно убрала его в другое место… – предполагаю я.

– Крошка, пока ты находишься в творческом запое, сама себя не помнишь. И нет, я ничего не брала. Поищи получше или поищем вместе?

Не дожидаясь моего ответа, Джесс подходит к комоду и начинает отодвигать нижние ящики. Из второго сверху она вытаскивает белый пластиковый пузырек и с довольным видом протягивает мне. Не помню, чтобы убирала его в другой ящик.

– Ты права. Я и впрямь чересчур сильно уходила в себя, – смущенно отвечаю я, забирая литий. – Прости…

– Проехали. А, да, забыла сказать: меня не будет несколько дней. Летим с девочками на показ в Нью-Йорке.

Девочки – это такие же топ-модели, как и Джесс, в Нью-Йорке им предстоит дефилировать по подиуму. Многие, кто не знаком с модельным бизнесом, думают, что быть моделью проще простого – ходишь по подиуму в красивых нарядах и получаешь бешеные деньги. На самом деле все не так. Это огромный труд: постоянные тренировки, диеты, часовые ожидания, пока стилист колдует над тобой. Приходится каждый день бороться за свое место, доказывая, что ты достойна, и только тогда тебя, возможно, отберут на показ высокой моды. Знали бы те, кто в детстве травили Джесс за внешность, что все обернется именно так! Но, если бы не они, мы бы никогда не перебрались в Атланту. Именно чужие насмешки проложили нам путь наверх.

– Оу, здорово! Давно хотела погулять по Манхэттену!

– Если хочешь, давай с нами. Думаю, что смогу договориться по поводу проживания, в запасе есть пара дней, – предлагает подруга. Джесс знает, как я не люблю оставаться дома одна.

Я отмахиваюсь и качаю головой.

– Не, пока не закончу с заказом – никаких поездок, – с легким сожалением говорю я.

– Ладно. Все, целую, Крошка. Мне пора бежать, – бросает напоследок Джесс и торопится к выходу.

– Целую.

Дверь за Джесс захлопывается. Я готовлю завтрак из хлопьев с молоком и усаживаюсь за стол, когда слышу настойчивый стук в квартиру.

– Ты снова ключи забыла? – спрашиваю я, распахивая дверь.

Только в подъезде никого нет, кроме резкого запаха мужской туалетной воды. Этот запах мне не знаком. Я делаю шаг вперед, желая убедиться, что здесь никого нет, и слышу тихий хруст под ногами. Опускаю взгляд на коврик и вижу такой же крафтовый конверт, как и три дня назад.

Это он! Он снова был здесь! Я во что бы то ни стало должна догнать этого недоделанного поклонника!

Я бегу вниз, перепрыгивая через ступеньку. От волнения и желания докопаться до правды сердце стучит в ушах и горле. Выскакиваю на улицу и кручу головой, вглядываясь в лица немногочисленных прохожих. Это должен быть парень или мужчина постарше, но не девочки-подростки, не пожилая пара и не девушка с маленькой дочкой, которая смотрит на меня, как на ненормальную, ускоряя шаг. И тут до меня доходит, что не так… Я босиком и в пижаме. Вот же гадство! Этот придурок меня сведет с