18+ Тебе понравится - Юлианна Орлова Страница 8

Я одета в тему, обычные джинсы и футболка. Ничего вызывающего или неподобающего. Я в курсе, какие бывают фанаты, и в курсе, как приходить сюда. Не то что…девушка Давида.

Кстати о ней. Я боюсь гуглить, и как-то не решаюсь спросить напрямую, но где она? Наверное, большая любовь к Парижу не дает ей возможности поддержать своего мужчину в его благотворительном бое.

А может все дело в том, что она безумно жадная, и такое проявление характера кажется ей безумством.

Я не пытаюсь сделать из нее меркантильную мегеру, но именно из-за нее Островский участвовал в подпольных боях, чтобы купить какой-то жутко дорогой браслет от именитого бренда.

Зачем?

Мне было непонятно, зато потом я помню, как тетя Марина убивалась, ведь дава провел в больнице две недели с ЗЧМТ и переломом челюсти. Ничего приятного из этого не вышло, а браслет красовался на руке этой лахудры.

И вот я сажусь на деревянный стул и упираюсь руками в бортик, рассматриваю вышедших в октагон.

Островский в синих шортах, второй боксер в красных. Я вообще вдруг перестаю слушать, осознаю лишь то, что всматриваюсь в Даву не моргая, словно боюсь пропустить мельчайшую активность.

Он очень красивый парень, и любая другая на моем месте влюбилась бы как кошка.

Но мне пора вспомнить, что все уже прошло.

В октагоне гул толпы постепенно стихает, уступая место густой тишине ожидания. Под мощный бас ринга звучит гонг — короткий, но пробирающий до костей сигнал начала боя.

Первые секунды — разведка: лёгкие движения корпусом, проверка дистанции джебами. Плечи напряжены, дыхание ровное, но в каждом жесте угадывается сдержанная мощь. Публика уже затаила дыхание, понимая, что любое резкое движение может обернуться взрывом — серией ударов, способных завершить бой в один миг.

Руки высоко, подбородок опущен, мышцы работают как натянутые канаты. Один шаг вперёд, другой в сторону, небольшое касание перчатками — и вот первый серьёзный выпад: тяжёлый правый, пробивающий воздух с глухим свистом…

— Хорош… — Кирилл произносит у меня над головой, а затем обходит и встает рядом. Дальше льется отборная брань и четкие указание, что куда и зачем делать. Конечно, Дава его не слышит…

Зато слышу я. Крики и звуки ударов заполняют мою реальность. Дава очень точно отражает удары и нападает первым, разнося соперника в пух и прах. Я дышу урывками, и кажется, даже не моргаю толком, отчего глаза пекут словно в них насыпали песка.

Я так жадно слежу за каждым движением, что до конца боя сжимаю руки в кулаки, отчего ногти впиваются в мягкую кожу. Хоть бы победил, Господи, хоть бы победил. И он побеждает, “размазывая соперника в сопли”, как он сам любил когда-то говорить.

Дыхание срывается, и вот я уже кричу вместе с залом, а улыбка разливается на лице невыносимым наслаждением.

Дава поворачивается и сквозь точечно направленный на него свет всматривается прямо на меня, или я очень хочу думать, что на самом деле он всматривается в меня.

Но с такого расстояния вряд ли увидит. Сердечко екает, и я чувствую заливающий щеки румянец.

— Жди тут, он сейчас поднимется сам, — командует Кирилл, а я и остаюсь, с бешено колотящимся сердцем.

Почему этот бой вызывает такие эмоции?

Ищу взглядом Островского, но когда мне это удается, я застаю неприятную картинку.

Самую унизительную для себя и отвратительную.

Не будь дурой, Лид, и сними с себя розовые очки.

Внутренности ухают в пятки, и вот я уже не на подъеме, а в эмоциональной пропасти, ведь Даву обнимает его девушка, с которой он много лет назад сбежал из этого города, и для которой делал намного больше, чем я могла бы себе представить.

И обнимает она его совсем не так, как это могла бы делать обычная знакомая.

Вот и ответ на мой немой вопрос, заданный в уме.

От обиды начинает жечь глаза, и я все-таки направляюсь к выхожу через толпу, расталкивая себе проход.

Я обещала больше не плакать из-за него, но сейчас делаю ровно это же!

Так быстро я никогда еще не бегала. Возле Спорткомплекса ловлю такси и забываю, что я в принципе была на этом мероприятии.

И только дома я совершаю окончательную глупость, но это уже финиш.

Я отключаю телефон и захожу н асайт знакомств, чтобы ответить Инкогнито.

Что ж, я больше не буду обманываться, и я больше не позволю Островскому делать мне больно.

От Инкогнито целая уйма неотвеченных сообщений, и мне становится стыдно, что я вот так с ним сублимирую, пытаясь отвлечься от другого. Но вдруг понимаю, что с ним мне тоже было хорошо, пока Островский не испортил все.

“Привет, обиделась? Вообще на обиженных воду возят, но тебе я могу и букет выслать. Хотя вообще-то я могу и себя выслать. Куда пропала?”.

“Обиделась? Почему?”

“Ты мне не пишешь, я тебе тоже…а нет вру, пишу тебе, но ты молчишь. Профиль не удалила, так что я верю, что вернешься. Тут безумно скучно без умных людей. Ну же, Златовласка, отвечай”.

“Итак, сегодня третий день без тебя, я всерьез беспокоюсь”.

“Блин, чувствую себя бабой, которой на утро выставили из квартиры. Хреновое чувство, скажу я тебе”.

Я все перечитываю с болезненной улыбкой на лице, не до конца веря в происходящее.

Дикпиков нет, и он скучал.

Кажется, я тоже.

“Привет. У меня были плохие дни. Надеюсь, ты не в обиде”.

Но Инкогнито не отвечает, а спустя пару часов в мою дверь снова стучат.

На этот раз я напрягаюсь сильнее, потому что вариантов у меня теперь аж два. И в случае со вторым, черт его разберет, как мне стоит себя вести.

К двери подхожу на цыпочках, душа в пятки уходит, когда добираюсь до глазка, с меня сходит семь потов.

Двенадцать ночи, и это Давид.

Давид Островский под моей дверью.

ГЛАВА 8

ВЕРНУТЬ НАЗАД

Есть мысль сделать вид, что никого нет дома, но он начинает стучать сильнее и я вижу, как прижимает телефон к уху. Что ж, мой телефон отключен, и план мог бы сработать, но совесть…куда ее девать?

Щелкаю замок и открываю дверь. оставляя лишь цепочку, чтобы он не смог войти.

— Блин! Лида, ты пиздец меня напугала! — он толкает дверь, но цепочка мешает войти. Непонимающе смотрит на меня, на дверью, а потом делает шаг назад, поджимая губы.

— Привет. Я спать ложилась уже, — Пытаюсь спрятаться в тени квартиры так, чтобы не было