Извращённое чувство - Эмили Макинтайер Страница 77

Я крепче сжимаю фотоаппарат, иду дальше по тропинке и надеюсь, что они исчезнут, но этого не происходит. Мое сердце подскакивает к горлу, и я тяжело выдыхаю, прежде чем обернуться.

Кто-то следует за мной.

Но в темноте трудно что-либо увидеть, поэтому, только прищурившись, я могу разглядеть их черты.

У нее ярко-синие волосы и облупившийся лак на ногтях, и в руках она держит что-то, завернутое в тёмно-фиолетовую ткань.

— Вы знаете, преследование — это уголовное преступление, — крикнула я.

Она игнорирует меня, продолжая приближаться, пока не оказывается прямо передо мной.

Она переводит взгляд с меня на коттедж слева от меня, а затем на тот, что находится чуть впереди нас, менее чем в нескольких десятков метров от нас.

— Я наблюдала за Вами сегодня, — говорит она так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы расслышать. — Мне нужно было поговорить с Вами наедине.

Я чувствую, как напрягается моя спина, и оглядываюсь по сторонам, внезапно сожалея, что не сказала Джулиану, куда иду.

— А Вы кто? — спрашиваю я.

— Я Джинни.

Я вспоминаю, что именно о ней рассказывал мне Эйдан.

— Археолог?

Она кивает, облизывает губы и крепче прижимает к груди то, что держит в руках, снова оглядывается по сторонам, прежде чем подойти ближе, и я, спотыкаясь, отступаю назад, выставив перед собой руку.

— Чего Вам нужно? — мой голос звучит резче, потому что, серьёзно, какого хрена?

— Я руковожу раскопками в Харге.

Я смотрю на коробку в её руках.

— И что это, Джинни? Подарок?

Она снова озирается по сторонам, от её тела исходит напряжение, пальцы впиваются в края коробки так, что я боюсь, как бы она не сломала их.

— Я кое-что нашла, — шепчет она. — Кое-что, что может Вам помочь. Эйдан рассказал мне о том, что мистер Фарачи заставляет Вас делать, и это… это неправильно.

Я склоняю голову набок.

— Что Вы имеете в виду?

— Я та, кто отправил Вам сообщение, — она подходит ближе.

И тут я понимаю.

— Вы работаете у Джулиана.

Она кивает.

— Что ж, я ценю то, что Вы делаете, но в этом больше нет необходимости. Я люблю своего мужа.

Она смеётся и качает головой, словно не верит мне.

Я внимательно смотрю на неё. Что-то не так.

— Вы в порядке?

Она снова оглядывается по сторонам, прежде чем придвинуть к себе закрытую коробку, которую держит, и крепко сжимает мою руку.

Я делаю глубокий вдох, но прежде чем успеваю закричать или что-либо сделать, ее слова останавливают меня.

— Вам не следует им доверять, — предупреждает она.

Я поднимаю брови.

— Кому?

— Они всегда разбрасываются громкими словами. Мужчины, понимаете? — она качает головой. — Они становятся напыщенными… неряшливыми.

— Вы говорите о Джулиане? — спрашиваю я.

Она шумно выдыхает, как будто мои вопросы её раздражают.

— И о его головорезах. Иэн, его ассистент? Он напивается и у него развязывается язык.

Ее пальцы впиваются в мое предплечье, разрывая кожу. Я отшатываюсь, шипя от боли, из-под ее хватки сочится струйка крови и капает на землю.

— Они убьют Вас. Вы слышите меня? Как только они получат то, что хотят, они убьют Вас.

У меня внутри всё сжимается, сердце колотилось о рёбра.

— Я могу Вам помочь, — повторяет она, указывая на коробку. — Это может Вам помочь. Обменяйте это на свою свободу.

Раздражение разливается по моим венам, потому что эта женщина делает всё, что угодно, только не дает мне ответов, и, честно говоря, она выводит меня из себя.

— Мне не нужна никакая помощь. Обещаю, со мной всё будет в порядке.

В одном из домов, расположенных вдали, дверь открывается, и её взгляд устремляется куда-то за мою спину, прежде чем снова обратиться ко мне.

— Я нашла её, — шепчет она. — Никто не знает. И Вы не должны им говорить.

Я хмурюсь.

— Нашли что?

Она протягивает мне коробку.

— Лампу.

* * *

Я не знаю, когда Джулиан успел подготовить всех к отъезду, но на следующее утро мы были полностью готовы.

Мы стояли у входа в главное здание, и Джулиан крепко держал меня за талию, пока мы слушали жалобы Иэна на то, что он не полетит на частном самолёте. Я смотрела, как водитель закидывает мой чемодан на заднее сиденье. Тот самый, в котором лежит потерянная лампа.

Боже, что мне с ней вообще делать?

У меня возникло искушение обратиться с ней прямо к Джулиану, но что-то меня удержало. Я не знаю, кто здесь может подслушивать, и если Джинни так легко слышит чужие разговоры, то я не хочу рисковать, чтобы кто-то еще узнал, что у меня есть. Я могу просто сказать ему, когда мы вернемся домой.

— Я не понимаю. Мы все едем в одно и то же место, — жалуется Иэн, скрестив руки на груди, пока водитель загружает их с Эйданом багаж на заднее сиденье машины.

Я внимательно наблюдаю за ним, а в моей голове громким шепотом звучит предупреждение Джинни.

— Я хочу побыть наедине со своей женой, — отвечает Джулиан. — Я уверен, что не все из вас хотели бы слышать то, чем мы будем заниматься, — он переводит взгляд на Эйдана, и я толкаю Джулиана локтем в бок. — Не грусти, Иэн. По крайней мере, я посадил тебя в первый класс, — говорит он.

Иэн фыркает, вскидывает руки и бросается к машине, проскальзывая на заднее сиденье. Эйдан следует за ним, останавливаясь перед тем, как сесть, положив руку на дверцу и не сводя с меня глаз.

Он выглядит подавленным, и у меня слегка щемит в груди, потому что я знаю, что отношения между нами уже никогда не будут прежними.

Я не испытываю к нему ненависти, только глубокую печаль по поводу того, что мы потеряли. Он был моей первой любовью, моим первым всем, и хотя я не знаю, как все так закончилось, я должна верить, что это к лучшему.

Может быть, когда-нибудь мы сможем остаться друзьями, когда боль пройдет. И, честно говоря, я должна поблагодарить Эйдана. Если бы он не любил меня, я бы не заметила разницы. Потому что моя любовь к Эйдану подобна теплому солнечному дню, а моя любовь к Джулиану — пылающему аду.

— Помни, что я сказал, принцесса, — говорит Эйдан.

Джулиан крепче обнимает меня за талию, и я протягиваю ладонь, прижимаю её к его груди, провожу по ней и поворачиваю его лицо к себе, привлекая к себе для поцелуя.

Наверное, глупо так