Плохой нянька - С. М. Станич Страница 77

Мои губы дергаются, когда я встаю, направляюсь к занавесу и прохожу в основную часть клуба. И хотя в Калифорнии есть запрет на курение в помещении — даже в стриптиз-клубе — это место насквозь пропахло сигаретным дымом и травкой. Звуки звона бокалов и мужского смеха заставляют мою кожу пульсировать.

Тиффани на сцене, крутится вокруг шеста и размахивает своими светлыми волосами, ее пачка сброшена, и она лишь в одних крошечных стрингах. Технически, поскольку в баре подают алкоголь, полная нагота запрещена, но все знают, что если заплатить правильную цену, то можно получить приватный обнаженный танец в задней комнате.

Но не от меня.

Ни за что, черт возьми.

Протягиваю руку, чтобы проверить свой конский хвост, разглаживая выбившиеся волоски, пока иду в заднюю часть комнаты. Каблуки моих туфель громко стучат по кафельному полу. Другая часть здания, застланная коврами темно-зеленого цвета в золотой горошек, чистая, но старая и пропахла сигаретами. Это место — единственный стрип-клуб в радиусе четырех часов, поэтому ему не нужно быть каким-то особенным — достаточно просто существовать.

Один из вышибал, чье имя я все никак не могу запомнить, кивает мне, когда поднимаюсь на вторую сцену и натягиваю на лицо самую дурацкую фальшивую улыбку, какая только известна человечеству. Потом глубоко вдыхаю через нос и пытаюсь притвориться, что не замечаю группу буйных парней из колледжа около края сцены.

Только вот… на самом деле я замечаю.

Проклятье!

Одним из этих смеющихся идиотов, трясущих однодолларовой купюрой, оказывается Придурок Дэн — мой партнер по исследованию для анализа выживания, и по совместительству бывший парень Тинли. Великолепно. Просто отпад.

Задумываюсь о том, чтобы спрятаться за занавесом, симулировать внезапный приступ болезни или еще чего-нибудь, но наш менеджер, стоящий на противоположной стороне комнаты, смотрит прямо на меня. Глаза прищуренные, губы сжаты. Видимо я под пристальным наблюдением после опоздания той, первой ночью. Или, возможно, просто не нравлюсь ему. Обращаю внимание, что, когда он разговаривает с другими девочками, они смотрят куда угодно — на пол, стены или потолок — но только не на него. Я же смотрю ему прямо в лицо, даже в ту первую ночь, когда плакала.

Ладно, я смогу сделать это. Смогу. Дело в том, что я поддерживаю себя, поддерживаю девочек.

Выхожу на сцену в черных туфлях, когда чувственная рок-музыка взрывается в помещении, и оборачиваю руки вокруг гладкого черного шеста. Я не лучшая танцовщица здесь, но справляюсь, медленно прокручиваясь вокруг, подогревая общую атмосферу, а мои каблуки скользят по полу.

Медленно поднимаю правую ногу и прислоняю ее к шесту, наклоняясь к ней, словно делаю растяжку. Как будто это просто разминка перед тренировкой. Вот как я справляюсь с этим — притворяюсь, что каждый танец — это совершенно другое действо. Это позволяет обезопасить мой разум от глаз, наблюдающих за мной.

Опускаю ногу, приподнимаю колено и перебрасываю волосы через плечо. Мои длинные волосы, собранные в конский хвост, драматично порхают под громкий свист и улюлюканье мужчин. Поскольку в нашем заведении подают спиртное, они, предполагается, должны все время оставаться в полутора метрах от танцовщиц, но дождь из долларовых купюр все равно обрушивается на сцену. Полагаю, чтобы я придвинулась ближе.

О, и я упоминала, что здесь в обиходе специальный термин — долларовые сиськи? Поманите девушку долларом, прямо как парни из колледжа в конце сцены, чтобы она приблизилась и потрясла сиськами перед вашим лицом. Ненавижу это.

Закрываю глаза, когда отхожу от шеста и низко наклоняюсь, а потом медленно выпрямляюсь, перебрасывая хвост через плечо. Мой красный корсет и юбочка помогают мне почувствовать себя в большей безопасности. Но когда снимаю эти вещи, чувствую, как онемение начинает брать верх надо мной.

Когда я поворачиваюсь и направляюсь к передней части сцены, чтобы снять подвязки с моих бедер, парни абсолютно сходят с ума — особенно Дэн. Он подбадривает и кричит что-то о том, что знает меня, и протягивает руку, чтобы схватить за руку одну из официанток.

Вышибала появляется тут же, и Дэн поднимает руки ладонями вверх, игнорируя мужчину, пока усаживается обратно на свое место около кабинок. Некоторые девочки исполняют танец на коленях в крошечных бикини. Но вышибалы держат ухо востро, потому что мужчины (или в редких случаях, женщины) должны держать свои руки строго на подлокотниках.

Когда я дальше снимаю корсет и отворачиваюсь, чтобы отбросить его прочь, затем цепляюсь за шест, соскальзывая чуть в сторону и поднимая левую ногу наверх движением, которое девочки здесь называют «наклон девушки с постера». Это популярное движение, приносящее больше чаевых, больше, чем я видела до сих пор. Эти парни определенно до чертиков пьяны. И если честно, я удивлена, что они все еще здесь. Обычно менеджер любит, чтобы все было сдержано, и выгоняет шумных посетителей.

Принимаю сидячее положение и обхватываю ногами пилон. Откидываю голову назад, прежде чем снова прислоняюсь к нему. Затем соскальзываю, принимая стоячее положение. Теперь, мне нужно снять лифчик. Я чувствую, как пот скатывается по моему позвоночнику и груди.

От меня пахнет духами с нотками сирени, которыми Тиффани сбрызнула себя в гримерке. Моя грудь блестит, когда я отбрасываю красный бра и наклоняюсь, медленно опуская и скользя пальцами вдоль внутренней стороны бедер. Мои чулки до середины бедра держаться с помощью небольшого количества клея для тела. Это отличный способ, чтобы они оставались на месте после того, как подвязки отстегнуты.

Дэн и его друзья кричат мне, чтобы я показала киску, но этому не бывать. Простите. К счастью, из-за того, что здесь это незаконно, у меня есть небольшая передышка и остатки чувства собственного достоинства.

Я отворачиваюсь и снова осматриваю сцену, стягивая пояс с подвязками, затем вращаюсь вокруг шеста. Откидываюсь назад и сцепляю ноги сверху, так что я могу перевернуться и прижаться спиной к металлу, волосы падают водопадом на сцену. Когда прокручиваюсь и возвращаюсь обратно на ноги, начинаю новый раунд, полагая, что раз Дэн и его друзья хотят быть сумасшедшими и бросать деньгами в меня, я не собираюсь отказываться от них.

Чувствую себя дешевкой, даже просто думая об этом, как какая-то собака, гоняющаяся за костями.

Внезапно слезы щипают мои глаза, но я смаргиваю их, отказываясь позволять себе снова думать об этом. Я сделала свой выбор. Я здесь. И сделаю все возможное. По какой-то причине мысли о Зэйдене всплывают в моей голове: его улыбка, тепло его рук, губы у моей