Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва Страница 7

Марк строит замок из песка, Ариши ещё нет... Всего год назад! Как могло всё так измениться? Когда я потеряла его? В какой момент его чувства превратились в пустоту?

Из кроваток доносится сонное сопение — может хоть дети проспят спокойно до утра.

А я... я, кажется, разучилась спать в принципе.

А ты, Вадим? Где ты сейчас… С кем?

Твоё каменное сердце не дрогнуло? Ни разу…

ГЛАВА 9

Утро вползает в комнату вместе с первыми лучами — неохотно, будто само не хочет начинаться. В кроватке надрывается Арина — пора кормить. От её плача раскалывается голова — последствия вчерашнего обморока напоминают о себе тупой болью в висках.

Поднимаюсь, чувствуя, как ноет каждая мышца. Перед глазами всё ещё стоит вчерашняя сцена: его холодный взгляд, чемодан у двери, телефонный звонок, изменивший всё...

— Иду, маленькая, иду...

Двигаюсь на автомате, будто робот. Эти движения въелись в память за два месяца: взять, прижать, покормить, переодеть. Руки помнят — и это хорошо, потому что мозг, кажется, отказывается работать.

Пока кормлю, проверяю телефон — ни одного сообщения. Экран издевательски пуст. Зато высвечивается напоминание из фейсбука — фотография с корпоратива, где мы все вместе, счастливые. Я в том самом розовом платье, которое потом залил соком Марк.

Марк просыпается не в духе — как чувствует, что что-то не так. Дети всегда чувствуют, как бы мы ни пытались это скрыть.

— Не хочу в садик! — ревёт, отпихивая тарелку с овсянкой. — Хочу к папе!

"И я хочу к папе. К тому, другоме папе! — думаю про себя, размешивая в овсянке мёд — как любит Марк. — Только папа, похоже, не хочет к нам."

— Солнышко, давай договоримся — ты съешь завтрак, а вечером мы позвоним папе, хорошо?

Враньё. Знаю, что враньё — но что ещё сказать ребёнку?

Как объяснить пятилетнему мальчику, что его папа вчера собрал вещи и ушёл? Что все эти сказки про "папа много работает" — просто способ скрыть предательство?

— Мам, а почему папа не завтракает с нами? — голос сына выдернул меня из оцепенения.

Смотрю на него — такой похожий на отца. Те же карие глаза, тот же упрямый подбородок. Когда-то я радовалась этому сходству...

— У папы много работы, — слова застревали в горле. Я старательно улыбнулась, но улыбка вышла кривой, как у циркового клоуна.

"Много работы..." Вспоминаю последний корпоратив, эти взгляды, которыми обменивались Вадим и Марина. Как она "случайно" оказывалась рядом с ним, как смеялась его шуткам своим серебристым смехом. Интересно, она тоже "много работает"?

Пока Марк возится с кашей, пытаюсь одной рукой погладить его рубашку — второй держу Арину, которая снова захныкала. Утюг соскальзывает, чудом не обжигаю руку.

— Чёрт! — вырывается у меня.

— Мама сказала плохое слово! — тут же реагирует Марк. — А папа говорит, что ругаться нельзя!

"Папа много чего говорит, — горько усмехаюсь про себя. — Например, что любит нас и никогда не бросит. Что семья — это святое. Что жена должна быть идеальной..."

Вот Марина — она идеальная. С её личным тренером и косметологом, с двумя нянями и домработницей. Наверное, она никогда не стоит у плиты в испачканной футболке, пытаясь одновременно готовить ужин и успокаивать плачущего ребёнка.

В садике Марк снова закатывает истерику — не хочет отпускать. Цепляется за шею, ревёт в голос:

— Не уходи! Папа ушёл, и ты уйдёшь!

Сердце сжимается так, что трудно дышать. Вспоминаю, как Вадим говорил: "Ты слишком привязываешь к себе детей!" А как иначе? Когда он сам всё реже бывает дома, всё чаще "задерживается на работе"...

От этих слов внутри что-то обрывается. Еле сдерживаю слёзы, пока воспитательница Ольга Петровна отвлекает его новой машинкой.

— Рита, — она отводит меня в сторону. — У вас всё в порядке? Марк сам не свой...

— Всё хорошо, — выдавливаю улыбку. — Просто... период такой.

Отвезла Марка. Вроде, отвлеклась ненадолго.

Но стоит вернуться в опустевшую квартиру — и сердце снова сжимается от тоски и тревоги. Каждый угол кричит о его отсутствии: брошенная кружка с недопитым кофе, любимое кресло...

Ни звонка, ни смс. Тишина. Будто и не было никогда никакого Вадима Викторовича Вавилова в моей жизни. А ведь когда-то он клялся носить меня на руках, обещал любить вечно. Помню, как на свадьбе говорил: "Даже через пятьдесят лет ты будешь для меня самой красивой!"

Кормлю Аришу, укладываю спать. Стряпаю обед на целый день — готовка всегда помогала мне собраться с мыслями. Руки привычно шинкуют, режут, помешивают. А перед глазами — вчерашний эпизод.

"Рит, пойми, я устал! — раздражённо бросает Вадим, запихивая вещи в сумку. — Устал от этой рутины! От твоего вечного недовольства, усталого вида! Ты посмотри на себя — ни макияжа тебе, ни маникюра, ни стильной одежды. Будто не жена бизнесмена, а чучело огородное!"

"Вот Марина всё успевает!"

Конечно, успевает. С двумя нянями, домработницей и свекровью на подхвате — кто угодно будет выглядеть как с обложки журнала.

А у меня? У меня — Марианна Витальевна с её вечным: "А вот я в твоём возрасте..." Да-да, и работала, и выглядела, и мужа на руках носила. И Вадика воспитывала без всяких там нянь и садиков. Только вот почему-то не помнит, как её собственная свекровь помогала с ребёнком, пока она строила карьеру.

Обидно до слёз.

Надеваю на Арину комбинезон. Хватаю коляску — и на улицу, проветриться. Надо убежать от этих стен, которые так и давят нашими проблемами. От мыслей мрачных, что всё хуже некуда.

Гуляем по парку. Ариша мирно спит, укрытая одеяльцем. А я бреду наугад, не разбирая дороги. В голове — обрывки вчерашнего скандала вперемешку со старыми обидами.

В парке непривычно много молодых мам. Их звонкие голоса разрезают осеннюю тишину — они обсуждают подгузники и прикорм, первые зубки и бессонные ночи. Такие ухоженные, такие... правильные.

Вглядываюсь в их лица: идеальные укладки, безупречный макияж, брендовые спортивные костюмы. Как им это удаётся? Может, я действительно что-то делаю не так?

Вот молодая мамочка в идеально сидящих леггинсах от "Найк" — такая подтянутая, словно и не рожала никогда.

Останавливаюсь у витрины кафе — и застываю, разглядывая своё отражение. Господи, когда я успела стать такой... неинтересной? Растянутый свитер, который я стащила у Вадима ещё во время беременности. Сейчас он хорошо скрывает набранные лишние килограммы. Джинсы с пятном от детского пюре. Волосы кое-как собраны в хвост — когда я в последний раз была у парикмахера?

И тут накрывает