Брат моего парня - Виктория Вашингтон Страница 7

Слово стучало в висках. Как будто ударили. Холодно, точно, наотмашь.

Я развернулась и вышла.

Шаг за шагом, глухо, механически, будто ноги сами несли вперёд, пока разум пытался догнать, что только что произошло.

На первом этаже в стеклянной двери отразилась — я.

Пустая. Бледная.

Слишком маленькая для всего этого шума вокруг.

— Рэн!

Голос. Знакомый.

Настоящий.

Я обернулась.

Кай спускался по лестнице. Быстро, почти сбегая. Лицо напряжённое. Он даже не надел кофту, только тонкая тёмная рубашка поверх футболки — и рюкзак сбился на одно плечо.

— Я искал тебя по всему кампусу, — выдохнул он, подойдя ближе. — Ты… ты в порядке?

У него были тёплые глаза.

Но я не могла ответить. Не могла даже солгать, что всё хорошо.

Он смотрел на меня внимательно, изучающе. Потом вдруг тихо добавил:

— Я знаю. Уже все знают. Эти… слухи.

Слово вылетело из его рта с явным отвращением. Как что-то грязное, чего он хотел бы не касаться — но не мог.

— Я не понимаю, — продолжил он. — Кто это сделал? Зачем?

Я чуть дернулась — едва заметно.

Зачем?

Если бы я знала.

— Неважно, — хрипло произнесла я. — Уже поздно. Оно всё уже разнеслось.

— Эй. — Он шагнул ближе. Очень медленно, будто боялся меня спугнуть. — Поздно только тогда, когда ты сдаёшься. А ты — не из таких.

— Ты так уверен? — Я вскинула на него глаза. Горло жгло. — А если мне надоело? Если я не хочу быть сильной каждый раз, когда кто-то вытирает об меня ноги?

Он смотрел долго. Молча.

А потом сказал:

— Тогда дай помочь. Пока ты не хочешь быть сильной.

Слова легли слишком тихо. Слишком правильно.

И от этого — почти невыносимо.

— Кай, не лезь, — прошептала я. — Ты не понимаешь, во что ты впутываешься. С моим появлением даже тебе стало хуже.

— Я и не лезу, — мягко перебил он. — Я просто с тобой. Ты не забыла, что я твой парень?

Он протянул руку — не беря, не хватая.

И я взяла.

Сжала его пальцы, как будто они могли хоть на мгновение удержать этот рушащийся мир.

— Я найду того, кто это сделал, — пообещал он. Тихо, но с твердостью. — Обещаю.

— А что потом? — Я усмехнулась. Устало, перекошено. — Устроишь бой у шкафчиков?

Он впервые слабо улыбнулся.

— Если понадобится — да. Но сначала поговорю.

— Тебя ведь могут и отчислить за это, — прошептала я, и не поняла, почему вдруг стало страшно. — За меня.

— Тогда пускай. — Его голос помрачнел. — Лучше быть отчисленным, чем стоять в стороне и смотреть, как тебя жрут заживо.

Я молчала.

Просто стояла с ним под лестницей, в затишье между чужим смехом и новыми взглядами. И чувствовала, как внутри всё медленно возвращается на место. Не до конца. Но хотя бы часть. Та, которая всё ещё верила, что не все люди — как Коул.

Кай сжал мою ладонь крепче.

— Пошли? — спросил он. — У нас пара через пару минут.

— А если я не хочу?

— Тогда я прогуляю вместе с тобой.

Я чуть качнула головой.

— Не стоит. Не хватало еще проблем с прогулами в начале семестра.

— Плевать. Я хочу побыть с тобой.

6

Кафе было почти пустым.

Мягкий гул музыки вплетался в шум за окном. Внутри пахло ванилью, молоком и корицей.

Я сидела за столиком у окна, положив подбородок на ладонь.

Кай где-то у прилавка говорил с баристой, выбирая десерт. Я узнала этот его вид — сосредоточенный, как будто от правильного выбора чизкейка зависела мировая стабильность.

Я бы усмехнулась.

Если бы не было так странно тихо внутри.

Слухи, Коул, его голос, его глаза — всё это пока отступило.

В кафе пахло безопасностью.

И заботой.

Кай вернулся и поставил передо мной кружку с карамельным капучино.

— Твой любимый.

А потом добавил тарелку с вишнёвым чизкейком.

Я замерла.

Он действительно… запомнил?

— Кай…

— Просто подумал, тебе сейчас нужен сахар и кофеин. — Он сел напротив и чуть откинулся назад, глядя на меня. — Не спорь. Просто ешь.

Я не спорила.

И в этот момент — почему-то именно в этот — меня захлестнуло.

Как волной. Я резко вспомнила, как мы познакомились.

Два года назад.

Кофейня в самом центре города. Я тогда думала, что мне повезло — попасть в такое место с моим резюме, возрастом, и моей одеждой, в которой даже на собеседование было стыдно идти. Но меня взяли.

Я заметила его сразу. Он был не как остальные клиенты. Не спешил. Всегда заказывал одно и то же — чёрный кофе и тост с авокадо. Читал что-то на планшете, сидел у окна. И, что странно, иногда — смотрел на меня.

Я думала, он просто мажор.

Очередной сын богатого клана, который считает себя королём на улице.

Но в его взгляде не было надменности. Он просто… наблюдал.

В один день он подошёл к стойке, когда я убирала поднос, и сказал:

— У тебя очень красивые руки.

Я чуть не выронила чашку.

— Эм… спасибо. Это комплимент?

— Констатация факта.

С того дня он стал приходить чаще. Каждый день. Всегда — в мою смену.

Я видела, как он ищет меня глазами, когда заходил. И чувствовала, как от этого внутри поднимается волна — не радости, нет. Стыда. Потому что я знала, кто он. А он — не знал, кто я.

Когда он однажды попросил номер, я опустила глаза:

— Я не могу дать номер.

Не стала вдаваться в подробности, но мои родители просто не могли выделить деньги, чтобы купить мне телефон. Собственно это была одна из причин моей подработки. Я хотела накопить на него сама.

— Серьёзно?

— Я… могу дать почту.

Он удивился, но не стал расспрашивать, и почту взял.

Не знал, что я писала ему с компьютера в школьной библиотеке. Что мне давали доступ к нему всего на тридцать минут, чтобы сделать домашнюю работу, так как компьютера дома тоже не было.

И я тратила эти тридцать минут не на учебники, а на письма ему. Короткие, неловкие, но честные.

Потом я пропала.

Он приходил — а меня уже не было.

Меня уволили.

Коллеги шептались за спиной, называли “попрошайкой”, косились на мои джинсы с зашитыми коленками, на кофту, которой уже лет десять.

В какой-то день меня вызвали к управляющей и сказали: “Ты не вписываешься”.

Вот так. Без причин. Без разговоров. Просто потому что не понравилась коллективу своим внешним видом.

Тогда я думала, что Кай забудет обо мне.

Но он написал.

— Где