Поймать солнце - Дженнифер Хартманн Страница 69

— Мне это нравится. Продолжай.

— И отталкивающая.

— Часть моего обаяния, если оно у меня вообще есть.

— Я не совсем понимаю, что мой брат в тебе нашел.

— Поддерживаю.

Маккей улыбается, глядя на меня вверх, его пивная бутылка наполовину опрокинута в траву. Когда он опускает взгляд обратно на землю, улыбка исчезает.

— Он хочет уехать с тобой из города после окончания школы, и я этого не понимаю. Он обещал, что уедет со мной. Только мы вдвоем, — говорит он с мукой в голосе. — Он едва знает тебя, а я его брат-близнец. Это какая-то чушь собачья. Это несправедливо. Он говорит, что я бросил его, но ни разу не пытался преследовать меня или вернуть. Он никогда не боролся, никогда не заставлял меня поверить, что мы — команда… так зачем беспокоиться? Зачем бороться за отца, который даже не знает о моем существовании? Зачем восстанавливать дом, который никогда не был домом? — Он закрывает глаза и испускает хриплый вздох. — Я думал, что я был конечной целью, частью грандиозного плана… но, похоже, я всегда был запасным вариантом. Я был там, пока не появилось что-то лучшее. — Когда он поднимает взгляд, его голубые глаза кажутся черными. — Появилась ты, Элла. Ты — конечная цель.

Мое сердце замирает.

Затем скачет галопом от удивления, потому что я не знала, что Макс хочет уехать из города вместе со мной.

Оно клокочет от чувства вины, потому что теперь Маккей — невинная жертва нашего побега.

И я знаю, каково это. Понимаю, каково это — быть брошенным и не замеченным людьми, которых ты любишь. Людьми, которым доверяешь. Теми, кто всегда говорил, что будут рядом.

Я моргаю, отгоняя туман, застилающий глаза, и опускаю подбородок.

Я не обижаюсь… Мне просто грустно.

Мне грустно за Маккея.

Покачав головой, он поднимается с травы на нетвердых ногах, оставляя позади почти пустую бутылку пива. Парень проходит мимо меня, от него воняет выпивкой и дешевым одеколоном.

— Давай пройдемся.

Я вскидываю голову, озадаченно хмурясь.

— Что?

— Пойдем.

Он уже шагает впереди меня, в сторону деревьев, окаймляющих озеро. Замешкавшись, я оглядываюсь через плечо на ярко освещенный дом, кишащий жизнью и музыкой. Силуэты танцуют и покачиваются за занавешенными окнами, а подростки с коктейлями в руках наполняют бурлящую джакузи, визжа и брызгаясь.

Когда оглядываюсь на Маккея, он уже в нескольких ярдах впереди меня, растворяясь в темноте.

Беспокоясь о том, что он отправится в лес один и пьяный, я следую за ним.

Я бегу, догоняя его, прежде чем он достигнет деревьев.

— Я заразила тебя своими бесценными советами и позитивным настроем? — спрашиваю я, ускоряя шаг, чтобы не отстать от него. — Кажется, я круче, чем думала.

— Нет, не круче, — бормочет он. — Но ты не такой уж плохой слушатель.

— Согласна.

Мы идем бок о бок несколько минут, палки и листья хрустят под подошвами наших ботинок. Маккей теряет равновесие, отмахиваясь от голых веток, и пошатывается то влево, то вправо. Он ничего не говорит, так что мой единственный полуприличный навык слушателя оказывается ненужным.

Тропинка через лес идет в гору, отчего мои икры болят, а подошвы ног пульсируют в туфлях на тонкой подошве. Я сейчас не в том положении, чтобы заниматься пешим туризмом. Бросаю взгляд на Маккея, все еще пытаясь поспевать за его длинными шагами.

— Нам, наверное, пора возвращаться. Насколько ты пьян?

— Недостаточно. — Он ныряет под ветку без листьев. — Что она сказала обо мне?

— Бринн? — удивляюсь я.

— Очевидно.

Мы пробираемся сквозь густые деревья, пока не выходим к отвесной скале с видом на озеро Теллико. Лунный свет служит своеобразным фонарем, отбрасывая отблески на неподвижную воду.

— Она очень расстроена. Проплакала весь день, пока мы не пришли на вечеринку.

Его дыхание превращается в осязаемое облако, когда он выдыхает.

— Это не то, о чем я спрашивал.

У меня перехватывает горло, когда я сглатываю. Наши ноги останавливаются, и Маккей неуклюже падает в сидячее положение прямо перед краем обрыва. Я следую его примеру, сажусь рядом с ним и скрещиваю ноги.

— Она лишь сказала, что у вас ничего не выйдет. Сказала, что ты ревновал к Каю и отношения были напряженными. Через несколько месяцев она уезжает во Флориду, а ты остаешься, так что расставание казалось правильным решением.

— Ревновал, — презрительно бормочет он. — Ты думаешь? Они запали друг на друга с тех пор, как он переехал сюда. Невозможно не злиться и не обижаться, когда я постоянно застаю их вместе, флиртующими и строящими друг другу глазки.

Я срываю травинки. Не мне говорить от имени подруги, поэтому я говорю лишь:

— Мне жаль, что тебе больно. Я знаю, что это хреново.

Ворча, он достает что-то из переднего кармана. Это миниатюрная бутылочка с ликером, которую парень быстро открывает, а затем выпивает все одним глотком.

— Знаешь, между тобой и моим братом это не на долго.

Я хмурюсь.

— Почему?

— У него никогда раньше не было девушки. Он совершенно в этом не разбирается.

— Не думаю, что это имеет значение. У меня тоже никогда не было отношений.

— Вы уже трахаетесь?

Я моргаю, глядя на него, и мои щеки теплеют, несмотря на прохладу в воздухе.

— Это не твое дело.

Он пожимает плечами, вертя пустую бутылку между пальцами.

— Просто спросил. Ты не кажешься мне ханжой.

Я поправляю рукава и складываю руки на груди, снова уставившись в траву.

— Нет. У нас не было секса.

— Почему?

— Я еще не готова, наверное. Романтика никогда не входила в мои планы, поэтому я не тороплю события. — Я чувствую, что он смотрит на меня, ожидая большего. — Секс все усложняет. С ним сложнее отпустить, а я не была уверена, в каком направлении мы пойдем после окончания школы.

Парень хмыкает.

— Что ж, поздравляю, он под каблуком. — Маккей отбрасывает бутылку в сторону, а затем пинает ее ботинком за выступ обрыва. Она со звоном падает вниз, напоминая нам о том, как высоко мы находимся. — Скажи мне, Санбери… чем он лучше меня?

Я крепче скрещиваю руки на груди.

— Ничем. Вы просто разные.

— Мы почти одинаковые.

— У вас разные характеры. Вы не один и тот же человек.

— Так чем же он лучше меня? — Маккей достает вторую бутылку ликера и осушает ее, бросая рядом с собой.

Затем он медленно поворачивает голову в мою сторону, в лунном свете его глаза выглядят мутными и остекленевшими. Я не знаю, как ответить на вопрос, чтобы не расстроить его еще больше. Я не могу дать определение этому чувству. Макс говорит с моей душой. Он дополняет